Амита Аджая - Обретение Страница 2

Резко подул ветер, листья кружевным ворохом падали вокруг нее, будто сад плакал вместе с ней, проливая слезы радости от долгожданной нечаянной встречи, успокаивал, утешал, как в прежние дни.

Возле летника все также стояла скамейка, которую соорудил ее дед. Краска на ней почти полностью облупилась, но все равно скамейка еще была очень крепкой. Она осторожно провела по ней рукой.

Давно это было, как сейчас помнит, как она, маленькой девчушкой, помогала красить эту скамейку своей бабушке. Она помнила тот яркий солнечный день, и ее девчачий радостный восторг от того, что ей впервые доверили такое ответственное дело. С каким старанием она отдавалась этому нехитрому делу, как старательно подбирала краску, кисти, как старалась выводить ровные линии, чтобы никто не мог придраться к качеству ее работы. Сколько потом дней ходила вокруг скамейки, гордо поглядывая, любуясь своей работой.

А вот и колодец! Стоит все также огорожен, с цепью на двери.

Колодец был отменный! Напор воды всегда был мощным, поэтому, когда вода на роднике зимой застывала, соседи за водой ходили к ним.

Рядом с колодцем росли кусты малины, смородины, оттого летом хрустально-прозрачная вода словно отдавала душистым вкусом ягод.

Тяжелая железная лестница, прибитая на века, все также стояла, прислонившись к дому.

Сколько времени она, тогда еще маленькой девчонкой, провела на ней, взгромоздившись на самом верху, заглядывая сверху на вид, открывающийся на дорогу, убегающую куда-то далеко… в исчезающую за поворотом даль.

Смотрела она на дорогу, ведущую вдаль. Мечтала… Мечтала… О чем она мечтала? Стерлось из памяти. Помнит только ощущение полета, переполняющее чувство безграничного, полного счастья.

А совсем рядом гора. Ходили они к ней с бабушкой собирать клубнику летом. А после, устав от праведного труда, любуясь полными тазами ягоды, довольные собой, любили они вкушать эту самую клубнику, перетертую с сахаром и сливками.

Но особенно она любила отправляться в лес осенью за грибами.

До сих пор помнила она тот восторг, который охватывал ее при виде грибов на поляне, их неповторимый запах – запах свежести осеннего леса. Любила она бродить по лесу, когда по нему витал запах осени и немножко грусти. Багряный лес напоминал о том, что лето прошло, а впереди долгая зима.

Сколько времени она просидела на завалинке, перебирая воспоминания, она не знала.

Теплые воспоминания, словно волны, наплывали, друг за другом, наполняя душу очищающим светом тихой грусти.

Вдруг резко звякнула щеколда на калитке, Диана увидела, как к ней направляется пожилая женщина, лет шестидесяти. Поздоровавшись, женщина скороговоркой начала рассказывать о себе.

Оказалось, что она переехала сюда лет пять назад. Она добровольно присматривала за близлежащими пустыми домами.

– Охраняю дома, милая, по своей воле, чтобы никто здесь посторонний не ходил. А то тут только пусти, потом покоя не найдешь, – пояснила она.

Они познакомились.

– Зови меня просто Ираида, – попросила она.

– А где хозяин дома знаете? – спросила Диана.

– Как переехала сюда, никого ни разу не видела. Вроде, уехал давно отсюда. Сад стоит заброшенный, а какая добротная усадебка! Нужно лишь чуточку терпения, добросовестного труда и усадьба снова бы засияла. Да если дом привести в порядок, он еще столько же лет простоит! Пошли, милая, попьешь чайку со мной, отдохнешь с дороги. Дорога, наверное, дальняя была.

Они пошли к Ираиде. Дом ее стоял неподалеку. Аккуратный, просторный, он разительно выделялся среди остальных домов на улице.

– Тут живу я, да еще пара стариков моего возраста. Летом приезжают дачники, в последнее время и их не видно. Круглый год то никто здесь не живет, кроме нас, стариков. Мне тут нравится. Воздух чистый, природа красивая, тишина. А что еще надо старухе на пенсии?

– Как же мне узнать, где хозяин дома? – спросила Диана.

– Так ты жить, что ли надумала здесь? Если так, то съезди в центральный район, в администрацию, километров шестьдесят отсюда, узнай там. А по мне, так можешь заселяться! Не было хозяина пятнадцать лет, значит, и не появится.

Ираида внимательно на нее посмотрела и продолжила:

– Поживи лето, отдохни, наберись сил. А там видно будет. По глазам вижу: устала ты, умаяла тебя жизнь. Мой тебе совет: проси у небесных сил помощи, проси! Вера ведь всех спасает, и тебя спасет, даст силы.

– Спасибо вам за все, мне ехать пора.

– А ты не торопись, сегодня отдохни. Завтра утром и поедешь. А сейчас, давай – ка, поднимайся, сходим в одно место.

Она хотела сказать, что устала, пора домой, но почему – то не было сил сопротивляться. Она послушно пошла за Ираидой.

Диана шла по пустынной улице, следуя за Ираидой, удивляясь, тишине, царствующей вокруг. Лето только вступало в свои права. Ее любимое время года. Она посмотрела вперед и остановилась.

Впереди, в стороне от деревни, на холме, стояла небольшая церковь. Купола ее отливали золотом. Ираида, почувствовав ее волнение, ободряюще приговаривала: «Не надо бояться. Он укажет верный путь.».

Она открыла замок ключом.

– Проходи. Я тебя оставлю одну. Я буду тут неподалеку. Я думаю, ты знаешь, что и как нужно делать.

Диана, молча, кивнула.

Она смотрела на иконы и чувствовала внутреннюю дрожь и волнение. Это волнение пронизывала ее всю.

Сколько она пробыла там, она не знала. Уходить не хотелось. Захотелось остаться здесь. Навсегда.

На следующие выходные она опять приехала в поселок.

Она решилась, наконец, привести дом в порядок. Подумав, что вряд ли кто в ближайшее время будет предъявлять права на этот дом, она решила, что постепенно восстановит его. Правда, как это сделать без посторонней помощи, она не знала.

Некогда большой добротный поселок вымирал. В округе доживали свой век лишь старики и старухи.

Она решила, что начнет дело с малого, поэтому с бесстрашным рвением принялась наводить порядок.

Вскоре, не без помощи Ираиды, ей удалось выкосить траву, увезти мусор на свалку, поднять свалившейся забор. Столь плодотворной работе мешали лишь проливные дожди.

Когда основная, работа, наконец, была завершена, рассеялись и тучи. Словно природа вместе с ней ликовала, радовалась проделанной работе.

Земля, очищенная от мусора, наполненная благодатным дождем, будто раскрылась, задышала.

Ожил, засияв новыми красками и сад.

Что-то магическое происходило и в ее душе. Будто очистила она и свою душу от ненужного хлама, мусора, всего того, что мешало ей жить.

Душа будто проснулась, воспрянула, замерла в ожидании. Чего – то доброго, светлого…

Дел по благоустройству усадьбы все еще было много.

Дом стоял, ожидая крепкой хозяйской руки. Выходных ей не хватало, много времени отнимала дорога.

Диана решила взять отпуск.

Летний домик был в гораздо лучшем состоянии, чем дом, поэтому она решила на время расположиться в нем. Целый день она скоблила, мыла, белила, красила. Работа спорилась у нее в руках. Впервые она создавала уют ни для кого-то, а для себя. Она и сама не знала, откуда она черпала силы. Но именно здесь, в стенах родного, отчего дома она ощущала долгожданный покой.

В углу летника, разбирая хлам, она наткнулась на какой – то ящик. Он был завален кучей старого тряпья, старыми газетами, журналами. Выкинув весь этот хлам на улицу, она попыталась открыть крышку ящика. Крышка не поддавалась. Диана попыталась пододвинуть ящик, но он был слишком тяжел. Она сходила в сарай за ломом, с помощью которого, с трудом, она все-таки открыла крышку. Она удивилась, что в ящике было очень чисто, в стопочку были сложены какие-то конвертики, тетради, книжечки. В отдельном углу лежал альбом в ярко-голубом переплете. Похоже, что это был старый семейный альбом. Такие старинные альбомы, давно ушли в прошлое, канули в лету.

Почему она с детства не любила смотреть семейные фотоальбомы, она не знала. Что-то в них было грустным, даже печальным. Смотришь на фотографии, любуешься лицами людей, восхищаешься их красотой, молодостью, видишь взросление человека, и вдруг с последним разворотом альбома понимаешь, что человека уже нет, он умер. И понимаешь, что жизнь человека быстротечна, наспех пролистана им, как этот альбом, с удачными фотографиями и без, с картинками рождения, взросления, старости.

Она отложила альбом в сторону. Взгляд ее упал на тетрадь в красном переплете. Она открыла ее. Видно, что это был дневник. Она не хотела его читать, собралась уже выкидывать в открытую печку, как вдруг из тетради выпала какая-то открытка. Она глянула на эту открытку. На ней красивым почерком было написана единственная фраза: Прости меня!

Не были заполнены ни поля адресата, ни сведений, кому было адресована открытка, ничего. Ей стало не по себе. Она сунула открытку и тетрадь в печь. Письма и фотоальбом она сложила снова в ящик.