Григорий Седов - Путешествия по Камчатке. Весёлые приключения в заповедных уголках Страница 2

После обеда (произнесено несколько тостов за благополучное прибытие) Сикорский вызывается продемонстрировать зарубежным гостям возможности советской авиатехники. Лопасти МИ-8 постепенно раскручиваются, он взлетает и исчезает за лесом. Вдруг огромная машина выскакивает из-за сопки с другой стороны, снижается, идёт по дуге и в нескольких метрах над землёй резко уходит вверх. Иностранцы ахают. Вертолёт возвращается, зависает в воздухе, затем медленно летит назад! Всё происходит, как в фантастическом фильме. Сикорский подлетает к высокой сосне, задним винтом обрубает все ветки с одной стороны, затем сдаёт немного вперёд, зависает, возвращается и обрубает ветки с другой стороны. Аплодисменты благодарной публики.

На ужин все собираются в просторной армейской палатке, которая служит столовой. В буржуйке трещат поленья, на полу – кедровый стланик. Поднимаем тосты за дружбу между народами, за мир во всём мире, за уникальную природу Камчатки. На другом конце стола Сикорский жестами объясняет совершённый ранее авиа-манёвр как «афганский заход». Немцы садятся в ряд и запевают строевые марши, по интонациям напоминающие саундтреки советских военных фильмов. Один из них ладонью отбивает ритм по столу. Наши не остаются в долгу – звучат народные песни «Выйду я в поле с конём», «По Дону гуляет казак молодой». Норвежец пытается соревноваться с егерями, кто больше выпьет. Те лишь усмехаются.

Старший егерь рассказывает анекдоты. Пытаюсь подобрать смешной эквивалент на английском.

– Переводи ему! – Петрович недоволен образовавшейся паузой. – Ты язык не знаешь, я сам ему скажу, учись.

Между старшим егерем и немцем происходит следующий диалог (оба тыкают друг в друга пальцем и хлопают по плечу):

– Ай, ю! Фрэндз! Окей?

– Окей!

– Хант! Окей?

– Окей!

– Беар! Пиф-паф! Окей?

– Окей, окей! Биг, биг беар!

– Ю хэв долларз?

– Йес!

– Окей!

– После охоты отдашь мне свою зарплату. Я сам всё перевёл, – подытоживает Петрович.

После праздничного застолья интернациональная команда идёт пускать салют.

Наконец ложимся спать. Среди ночи просыпаюсь от страшного рёва. Снаружи как будто кто-то скребёт палатку. В голове проносятся ужасные картины.

– Медведь? – спрашиваю я.

– Норвежец, – зевая, отвечает егерь.

Все поворачиваются на другой бок и снова засыпают.

Заинтригованный, я одеваюсь, беру фонарик и выхожу наружу. От входа за угол ведут глубокие следы. «Точно медведь!» – сомневаюсь, не вернуться ли в палатку. Рычание продолжается. Иду дальше, свечу фонариком – на следах появляется кровь. Становится совсем жутко. Заворачиваю за угол и в свете фонаря наблюдаю такую картину. Норвежец стоит на четырёх конечностях, провалившись глубоко в снег. Ледяная корка, образовавшаяся ночью на поверхности снега, порезала ему ноги. Он ревёт, как попавший в ловушку зверь, очевидно, не зная, что делать дальше. Помогаю ему вернуться в палатку.

Утром Петрович с заговорщицким видом отзывает меня в сторону.

– Сначала мы с немцами отработаем, а вас пока на дальний кордон отвезём, чтобы швейцарцы не завидовали. Посидите там денька два.

Нас закидывают на дальний кордон – это избушка на курьих ножках. Нас встречают двое местных егерей. Вид у них такой, будто они сидят здесь со времён Великой Отечественной и до сих пор не в курсе, что война закончилась. С вертолёта выгружают ящик водки.

Ночью за оконцем заимки бушует камчатская пурга. При отблеске пламени из печки егеря преображаются. Размахивая руками и страшно тараща глаза, они наперебой рассказывают швейцарцам про свои встречи с гигантскими по размеру медведями. Как они подъехали к медведю на снегоходе, выстрелили, промахнулись, второй ствол дал осечку, потом снегоход заглох, а медведь всё бежал на них… К утру медведи по размерам превышают слонов. Швейцарцы испуганно жмутся друг к другу. Видимо, вспоминают незавидную судьбу Наполеона в России. Понимают, что, возможно, это их последний вечер, поэтому старательно налегают на водку.

На следующее утро ярко светит солнце, вокруг избушки искрится свежий снег.

– Вертолёта сегодня не будет, – сообщает один из егерей. – Скажи им, пусть рыбу ловят.

– А рыба там есть?

– Ни фига. Но им какая разница.

Швейцарцам выдают две палки с намотанной леской и крючком. Они весь день самозабвенно ловят что-то в небольшом ручье неподалёку. К вечеру мне даже становится их жаль. Читаю им стихотворения Гёте в оригинале.

На третий день нас забирает вертушка. Но мы летим не в лагерь, а в село Мильково. Оказывается, за это время на базе тоже кончилась водка. Прибываем в Мильково, загружаем ящик водки. Теперь мы летим в посёлок Козыревск. Смотрю на карту и удивляюсь – это значительный крюк.

– А больше нигде топлива нет, – весело отзывается Сикорский.

Я сижу на откидном стульчике возле двери. При подлёте к лагерю уверенно дёргаю красный рычаг. Дверь вертолёта улетает вниз. Я удивлённо смотрю на неё.

– Не тот рычаг дёрнул, – смеётся бортмеханик. – Это аварийный сброс.

После приземления идём искать улетевшую дверь, находим её, ставим на место.

Ночью иду проверить туристов. В одной из палаток сидит аргентинская пара пенсионеров – муж с женой с выражением «последнее прости» на лице. У них погасла буржуйка. Разжигаю печку, успокаиваю клиентов.

На следующий день везём швейцарцев на охоту. Высаживаем их и улетаем. Через некоторое время Сикорский ругается.

– В чём дело?

– Один из швейцарцев застрелил медведя прямо на реке.

Летим на речку, подсаживаемся на косе, цепляем медведя, но не можем взлететь – из-за высоких деревьев не хватает тяги. Второй пилот жестами выгоняет всех из вертолёта и сам выпрыгивает на камни. Машина с одним Сикорским за штурвалом натужно отрывается от земли, медленно уходит за лес. Переходим реку по пояс в воде.

В последний день собираем трофеи, прощаемся с егерями, летим домой.

Камчатка. Весна. Четвёртый курс института. Преподаватель немецкого языка Роменская будит меня:

– Седов, ты абсолютно не знаешь немецкий язык!

Сплав

– Пойдешь гидом на сплав с туристами? – спрашивает жена.

Вспоминаю, что как-то мы с друзьями купили путёвки на сплав. Гиды усадили нас в надувные рафты. Мы достали ящик пива. Медленно пошли вниз по течению. Припекало солнышко, мы сняли футболки, загорали. Иногда спрыгивали с рафта и купались в прохладной речной воде. Во время путешествия любовались зелёными сопками, долинами, заросшими яркими цветами. Несколько раз видели на берегу медведя, под нами проплывали косяки красной рыбы. По вечерам пели песни у костра. Это было здорово!

– Конечно! – соглашаюсь я, предвкушая прекрасный отдых на реке.

Забираем группу туристов в Петропавловске. На вахтовке доезжаем до Малок. Здесь расположены знаменитые термальные источники. Останавливаемся на берегу реки Быстрой. Сюда на нерест заходят чавыча, нерка, горбуша, кета, кижуч, сима. Нам предстоит трехдневный тур от Малок до Усть-Большерецкого моста, с двумя ночёвками в палатках на берегу.

Грузим пиво, садимся на рафты. Я предусмотрительно сажусь поближе к припасам.

– Бери весло! – неожиданно командует старший гид, показывая на корму.

Пересаживаюсь, начинаю грести.

– Вправо!

– Влево!

– Греби, греби, веселее!

Гребу изо всех сил. В глазах темнеет. Рафт медленно поворачивает в нужном направлении, избегая столкновения с корягой. Тем временем старший гид достаёт удочку и, насвистывая, начинает ловить рыбу. Небольшие остановки на берегу для рыбалки дают мне передышку. Наконец в сумерках причаливаем к берегу.

– Вот теперь я отдохну, – думаю я.

– Вытаскивай рафт из воды! – кричит старший гид.

Мы вытаскиваем рафты, сушим их. Ставим палатки, собираем дрова. Туристы располагаются вокруг костра, достают пиво…

– Иди за водой! – не унимается гид. Иду на речку, набираю два ведра воды. Карабкаюсь на высокий берег, падаю, вода разливается. Приходится повторять всё заново. Поздно вечером, помыв посуду, весь мокрый и измученный, я отключаюсь, едва доползая до палатки.

– Подъём! – рано утром меня будит старший гид.

– Кипяти чайник!

– Спускаем рафты!

Каждый рафт весит, наверное, тонну. Продолжаем путешествие вниз по реке.

– Вправо!

– Влево!

– Греби, греби! Ты что, уснул?

Через некоторое время осваиваю искусство управления рафтом. Изредка даже выпадает минутка отдыха. Туристы ловят гольца сплавом. Время от времени над высокой травой по берегам виднеются головы медведей.

– Ну, вот и прошли спокойный участок! – внезапно говорит старший гид и сматывает удочку.

– А что, будет ещё неспокойный? – подозрительно интересуюсь я.

– Конечно! Впереди самое весёлое – пороги.