Аркадий Недбаев - Простое дело Страница 2

– Олег Михайлович, давайте, для начала, все же проясним ситуацию. Юридически Ваш сын не пропал без вести, просто вы в какой-то период времени утратили с ним связь, которую не можете восстановить доступными вам средствами?

– Да, – Олег Михайлович был краток.

– А подробнее? Вы поссорились?

– Не думаю…

«О как, он не думает!» – мысленно удивился я, но видимо подумал слишком громко, потому, что Олег Михайлович, тут же решил дать более развернутый ответ:

– Я не могу назвать это ссорой, скорее у нас возник некоторый конфликт интересов и недопонимания сторон.

– ? – дернул я бровью, сочтя за благо промолчать, редко встречаются люди, столько дипломатично описывающие свои семейные проблемы. За этим «конфликтом интересов» может быть все что угодно, от невинного не поздравления с юбилеем, до поножовщины.

– Наверное, будет лучше, если я расскажу все по порядку. Но история долгая и не хотелось бы понапрасну тратить Ваше и свое время, скажите, Вы возьметесь за поиски моего сына?

– Извините, но сначала Вам придется потратить это время, у меня еще недостаточно данных для ответа на Ваш вопрос, – выдал я, довольно отметив про себя, что я тоже умею выражаться красиво и витиевато.

– Что ж, начну с того, что Анатолий, так зовут моего сына, рос единственным ребенком в семье. Мне прекрасно известно, чем это может закончиться, поэтому я старался его не баловать. Не хотел, чтобы он вырос мажором, сынком богатенького папы начальника, не способным к самостоятельному существованию. Поэтому старался увлечь его чем-то, кроме телевизора и компьютера. И пока он учился в школе, мне это вполне удавалось. Самое главное – я смог привить ему любовь к книгам, научил искать и правильно использовать полезную информацию из печатного текста. Толик рос думающим мальчиком. Кроме того он увлекался техникой, занимался авиамоделированием, даже успешно участвовал в соревнованиях. Вообще, он отлично разбирался в различной механике, данное увлечение я всячески поощрял. Даже купил ему старенькую иномарку, которую он самостоятельно привел в идеальное состояние. В нашей стране стало слишком много юристов и катастрофически мало толковых инженеров. Честно сказать, я мечтал, чтобы он пошел по моим стопам…

– А вы? – уточнил я.

– Я главный инженер, – ответил Олег Михайлович, мне стала понятна многозначительная пауза, сделанная им в начале разговора. У меня было больше шансов зазвать в гости мэра города, чем такую величину Компании.

– Продолжайте, – кивнул я.

– Из Толика вполне мог получиться выдающийся инженер, даже если не ученый в технологической области…

– Мог? – специально прервал я хвалебную оду чаду.

– Мог, – сник Олег Михайлович. – Давайте по порядку. Значит так, все было хорошо, до самого окончания школы. Он попал в первый выпуск, который столкнулся с ЕГЭ. Но, несмотря на мои опасения, сдал его более чем на отлично.

– Это как? – не понял я.

– Он набрал 99 балов. Это позволило выбирать любой вуз в стране, по многим факультетам даже на бюджетной основе. Как я уже говорил, все хотят быть юристами и экономистами, поэтому Анатолий без проблем поступил в один из ведущих политехнических вузов Москвы. На бюджет! – гордо подчеркнул Олег Михайлович.

«Ну, конечно же, бюджетное место вам жизненно необходимо», – зло подумал я и видимо вновь слишком громко.

– Разумеется, я в состоянии оплатить обучении сына в любом вузе, но если у ребенка талант, почему он должен его стесняться?!

«Может потому, что у другого талантливого ребенка может не оказаться такого папы?» – подумал я.

– Если у другого ребенка такой же талант, он тоже может поступить на бюджет! – ответил мне Олег Михайлович, а я испугался, не брякнул ли я это вслух.

– У Вас на лице все написано, – разъяснил ситуацию Олег Михайлович, – Я думал, оперативные работники лучше контролируют свои эмоции.

– Я был так себе оперативником, потому и ушел на пенсию. Скажите, уж коли пошел такой откровенный разговор, а в анкете на зачисление в вуз у Анатолия в графе «родители» было написано: папа – рабочий, а мама – домохозяйка?

Олег Михайлович просверлил меня взглядом, но неожиданно сменил гнев на милость:

– Я понимаю Ваш скептицизм, но я не предпринимал никаких действий насчет того, на каком потоке будет учиться Толик, не ходатайствовал и не давал взяток, кроме того бороться с коррупцией – не моя обязанность. А насчет анкеты, там были люди и с более выдающимися анкетами, которые поступили на платной основе, вуз очень престижный. А матери у Толика нет, она умерла, когда ему было десять.

– Извините, – смутился я.

– Да и потом это не имеет отношения к нашему делу. А имеет значение, что Анатолий отлично отучился первый семестр и бросил вуз.

– Вот те раз? Вкусил московской вольной жизни?

– Не совсем, я неточно выразился, он бросил политехнический и решил перевестись в МГУ на экономический факультет, – Олег Михайлович прервался на глоток давно остывшего кофе, – Хороший кофе. Я, естественно, был категорически против и даже отказался оплачивать обучение.

– Оплачивать?

– Ну да, бюджетных мест в МГУ со второго семестра не раздают.

– И вы поссорились?

Олег Михайлович моргнул на меня своим удивительным взглядом и заинтересовался потолком кабинета. Я дал ему возможность сформулировать ответ и получил удовольствие от следующей фразы:

– Я бы назвал это конфликтом отцов и детей, некоторое непонимание в целях и ценностях, приведшее к дисбалансу нормальных отношений. К тому же, Анатолий прибег к не совсем этичному способу разрешения спорной ситуации.

«Жжет! Да Вам Олег Михайлович не инженером в Компании работать, а дипломатом на Ближнем Востоке» – подумал я.

– Он привлек к решению своих проблем мать.

– Виноват, вы же сказали…

– Я имел в виду светлую ее память, – пояснил Олег Михайлович. – Он, Толик, заявил, что Светлана не одобрила бы мое давление на его свободу выбора.

«Тяжело вам живется, богатым и образованным» – подумал и я, а вслух предположил:

– И вы перестали общаться?

– Нет, я согласился платить за учебу, предположив, что время само все расставит по своим местам. А с учетом того как успешно учился Анатолий, я даже смирился с мыслью, что мой сын будет экономистом. В конце концов, экономистов хоть и много, но грамотных раз, два и обчелся. Ему даже предложили продолжить обучение в аспирантуре…

– Но? – справедливо предположил я.

– Он отказался. Сказал, что научная деятельность в этой сфере ему неинтересна, так же отказался вернуться в город. Я мог бы поспособствовать его трудоустройству в Компании, но он заявил, что в организации, где кадровая политика строится на кумовстве и связях, отсутствует возможность для полноценного карьерного роста и проявления имеющихся знаний и талантов.

«О, как! – в который раз подумал я, – Вы Олег Михайлович и в самом деле преуспели в воспитании сына, возможно в Вас умер выдающийся педагог».

– И вы поссорились?..

– Да что вы заладили, как попугай «поссорились да поссорились»! – не выдержал Олег Михайлович, – Не ссорились мы! К тому же я чего-то подобного ожидал. Анатолий без труда устроился в Москве в частную аудиторскую компанию. Судя по всему, стал неплохо зарабатывать, так как я предложил ему помочь в приобретении квартиры в Москве, но он отказался, сказал, сам справится. Я не стал настаивать. – Олег Михайлович замолк, уткнувшись носом в кофейную чашку.

А мне пришло в голову, что не все так гладко как он рассказывает, и некоторая обида на сына имеет место быть.

– Хорошо, это все понятно, а когда вы утратили с ним связь?

– Четыре месяца назад, Анатолий сообщил, что его переводят работать в Челябинский филиал фирмы. Я еще возмутился, что стоило оставаться в столице, чтобы потом ехать жить в задницу мира!

«Барабанщики бьют в барабаны! Барабанщики…» – забубнил мысленно я, стараясь не выказать своих чувств. А вообще Олег Михайлович меня разочаровал. Значит, Челябинск – задница мира, а тогда что у нас тут в забытом Богом на болотах городке? Да и насчет столицы я имел свое, весьма нелестное мнение.

– Извините, – спохватился Олег Михайлович, – Я хотел сказать, что с тем же успехом он мог делать карьеру здесь, на родине, в Компании.

– Знаете, может причина в разрыве отношений все же в Вас? – решился я на откровенность, – Вы так долго, в изысканных выражениях повествовали о своих отношениях с сыном, и тут на тебе «задница мира». По мне так этим эпитетом можно наградить столицу. Лично я одобряю решение Вашего сына перебраться в Россию. Извините, если что.

– Не извиняйтесь, вы правы. Я сам думал об этом, и хотел извиниться перед сыном, но после того несколько неприятного разговора Анатолий пропал. Московский номер выключен, электронная почта безответно глотает письма, акаунт в скайпе он удалил. Причем до этого, мы находили время не реже раза в неделю поговорить по телефону или через скайп.