Иван Державин - Дочь за отца. Зов крови Страница 2

Совсем скоро машина остановилась, и ее вывели наружу, по-прежнему держа за шею и периодически придавливая горло. Спотыкаясь, она поднялась послушно по ступенькам на крыльцо и вошла в какое-то помещение. Продолжая держать за шею, бандит приставил ее к стене и спросил:

– Жить хочешь?

Жить для нее означало дышать, и она ответила поспешно:

– Хочу. – И закашлялась.

– Тогда будешь делать все, что тебе прикажут.

– Что я должна делать? – спросила она, всхлипывая.

– Все. Он тебе подскажет. Ты поймешь. Главное, ни в коем случае не ослушаться его, иначе…

Рука отпустила ее шею, и она почувствовала прикосновение холодного металла ко лбу.

– Это пистолет, – пояснил голос, – а они, как известно, стреляют. Человек, которому ты будешь сейчас принадлежать, очень меткий стрелок. Он не промахнется.

Она с трудом поняла сказанное и совсем не поняла, что означало принадлежать, но спросить побоялась, чтобы бандит не схватил ее опять за шею и не надавил на горло.

Ей показалось странным, что слова исходили от бандита снизу, словно он был ростом с ребенка или без ног.

Сзади хлопнула дверь, и послышались легкие шаги, словно кто-то крался на цыпочках. Когда шаги затихли перед ней, первый бандит проговорил голосом, каким обычно разговаривают с ребенком или с очень высоким начальником:

– Можешь приступать. Она будет послушной. А ослушается, бей ее, можешь даже убить.

Вошедший подошел к ней настолько близко, что она слышала его сдерживаемое дыхание и почти видела его взгляды на себе. Какое-то время он стоял неподвижно, затем просунул ей подмышки руки, приподнял ее и уложил на что-то, похожее на лавку. Почувствовав, что он расстегивает ей блузку, она, забыв про предупреждение, закричала «Не-ет!» и стала отталкивать его от себя, а также попыталась сорвать с глаз повязку. Ее схватили за руки и привязали их к ножкам лавки, а чтобы она замолчала, несколько раз ударили по лицу и били всякий раз, когда она так или иначе противилась раздеванию. Но замолчать и подчиняться ее заставили не столько удары, сколько ее нагота и чувство унижения и беспомощности. Почти физически она ощущала прикосновение к телу грязных взглядов.

– Позовешь, когда закончишь, – сказал все тот же голос.

И опять он был на несколько тонов ниже, в сравнении с тем, каким говорил с ней: командным, беспрекословным.

Послышались удалявшиеся шаги, хлопнула дверь, и Ляля тут же вскрикнула от щипка и укуса соска, сначала одного, затем другого, потом груди с ударами по щекам, чтобы она замолчала. Превозмогая боль, она замолчала и закричала еще громче, когда бандит рывком поднял и раздвинули ее ноги. Последовавшие за этим удары по губам и груди слились в одну сплошную боль. В сравнении с ней боль внизу живота показалась ей почти незамеченной. Она сразу поняла, отчего была эта боль, и то, что это уже с ней случилось, сломило ее окончательно, сделав покорной и равнодушной к жизни, потерявшей, как ей показалось отныне всякий смысл. Только бы не было больше боли, молила она. Лишь еще раз она ослушалась, когда толчки внизу прекратились и насильник попытался разжать ей стиснутые зубы, надавливая пальцем на скулы и водя липким членом между губ. Не добившись, он стал бить им членом по губам, еще громче скуля и повизгивая от злости. Из него раньше, как он только подошел, уже исходили какие-то писклявые звуки, но только сейчас она сообразила, что таким образом он сдерживал себя, боясь выдать голосом. Значит, она его знает? Кто он? Неужели Игорь?

Догадавшись, о чем она думает, он с силой дернул ее за волосы внизу и отошел. Она сцепила зубы и сдержала крик, боясь, что он вернется.

Намокшая от брызнувших слез повязка неприятно щипала глаза, нестерпимо хотелось сорвать ее. Услышав стук двери, она попыталась освободить руки.

Но дверь скрипнула с другой стороны, и послышались шаги нескольких человек, она вся сжалась, прижав ноги и приготовившись к новым мукам, возможно, более страшным. Она услышала натужный хрип, в нос шибанул вонючий запах смеси табака и перегара изо рта нагнувшегося над ней бандита и сиплый голос проговорил:

– Приступай, голубок. Опыту ты уже набрался.

К ней неслышно приблизился другой бандит, она еще сильнее напряглась в ожидании ударов и укусов, но он вдруг стал дуть на ее грудь и нежными прикосновениями пальцев стирать кровь, успокаивая боль. С удивлением она отметила, что ей даже приятны его прикосновения, отчего ее тело само расслабилось, а она невольно проникла доверием к этому человеку, совсем не похожему на первого бандита. А руки уже ласково касались ее подбородка и губ. И вдруг он дотронулся губами до ее крепко сжатых губ.

Сбоку кто-то насмешливо хрюкнул, и послышался звонкий молодой голос:

– Во, блябу, дает,

Тотчас раздался топот двух шагов и сиплый голос сердито спросил:

– Долго тебя еще ждать?

Руки с лица исчезли и коснулись ее ног, пытаясь медленно из раздвинуть. К своему очередному удивлению она не оказала сопротивление, совсем не потому, что побоялась побоев. Догадавшись, что он поднялся на лавку, пытаясь встать коленями между ее ног, она раздвинула их шире, приподняв колени. Когда он вошел в нее, у нее неожиданно перехватило дыхание от пробежавшей по всему телу незнакомой приятной волны. Ей хотелось, чтобы это не заканчивалось.

В этот момент повязка на секунду сдвинулась с ее глаз, и она увидела Игоря, успев заметить на его лице кровь. Он смотрел поверх ее головы, и глаза его были, как ей показалось, испуганными.

Глаза ее округлились от удивления и презрения.

– Это ты… – выдохнула она и вся сжалась, отстраняясь от него.

Он виновато взглянул на нее и затряс головой.

– Нет… нет… это был не я. Честное слово, не я.

– Ха-ха, – хохотнул со стороны звонкзвонкоголосый, и повязка опять налезла на глаза. – Не верь ему. Блябу, это он тебя трахал. Мы все видели. Правда, Си…, ой, а?

– А кто еще? – не сразу отозвался, прочистив горло, Сиплый. – Я – нет, ты – нет. Стал быть, только он один.

– Ты сама завтра увидишь на фотографиях, – продолжал молодой. – Мы засняли каждый его в тебя вход и выход. Да вы нас не стесняйтесь, продолжайте, продолжайте.

– Слазь, – приказал Сиплый.

Игорь отстранился от нее и появился у головы. Она догадалась и сжала губы. Но когда его член скользнул по ним, они сами раскрылись, и она, почувствовав во рту его мягкую кожицу, коснулась ее языком.

Он почему-то опять удалился, стукнула дверь, она услышала быстрые шаги, но не Игоря, а тяжелее, стихшие у ее головы. Она услышала звук расстегиваемой молнии, почувствовала прикосновение к губам, крепко сжала зубы и тут же их разжала от нестерпимой боли в сдавленных скулах, в следующее мгновение ее рот был заполнен до горла, отчего она чуть не задохнулась, в том числе от туалетной вони. По его хрюканью и непонятному слову она догадалась, что это был звонкоголосый бандит. Мысль, что следующим может быть сиплый мужик, сделала ее безразличной к ударам в горло, становившимся с каждым разом все сильнее и быстрее. Когда они прекратились, она с трудом закрыла рот из-за сведенных скул. Горело горло, она попыталась смочить его слюной и закричала от боли внизу живота, отчего еще темнее стало в глазах. Теперь уже там начались удары, отдававшиеся болью по всему телу. Она продолжалась, когда удары прекратились, и хлопнула дверь.

Минуту она лежала с надеждой, что все кончилось и когда-нибудь боль стихнет. Где-то вдалеке играла музыка. Вдруг она зазвучала громче, Ляля догадалась, что открылась дверь, и у нее появилась робкая надежда на помощь людей, но музыка утихла, а с ней и надежда на помощь. По шагам она поняла, что вошел не один. Послышались переходящий на писк шепот и топанье ногой, словно кто сердился. Затем кто-то подошел к ней и рывком раздвинул ноги. Внизу живота у нее взорвалось, и она услышала свой смертельный крик, заглушивший рев насильника. Уже теряя сознание, она почувствовала еще один взрыв внизу спины, но свой крик и рев уже не слышала, окунувшись в темноту.

Когда она открыла глаза, стояла мертвая тишина. Почувствовав, что руки ее свободны, она попыталась подняться и от боли внизу живота опять потеряла сознание. Очнувшись вновь, она сняла с глаз повязку и огляделась. Было почти светло. Она лежала в комнате с ободранными стенами и столом в углу. Подниматься она побоялась и осторожно протянула руку вниз. Коснувшись пальцами чего-то твердого и корявого, она дико закричала.

Послышался лай собаки, дверь скрипнула, и в комнату вбежала, часто дыша, собака, а вслед за ней появился человек с палкой в руке. Увидев и оглядев ее, он задержал взгляд на животе, проговорил испуганно:

– О, господи, помилуй! Кто же это тебя так? Потерпи, я вызову" Скорую».

Глава первая

Машина так и не завелась. Андрей Мохов оставил машину соседу Султану, пообещавшему к вечеру заменить какое-то реле, и побежал к станции метро. В час пик добраться на метро до центра можно было на полчаса, а то и больше, быстрее, чем на машине.