Лени Фич - Узлы времени Страница 2

Думаю, человек ищет то самое завтра,

ради которого стоит жить сегодня!

Человек ищет себя, своё место в том завтра, которое всё равно наступит. Интересно, что происходит то, что всегда происходит с человечеством, и уже много раз происходило в разные исторические моменты и с разными народами. У кого-то перестройка, у кого-то война, у кого-то великая депрессия оказались катализатором одних и тех же процессов поиска и созданием новой религии с Богом или идеологии без Богов. Христианство было сектой с точки зрения правителей Римской империи, у которых была языческая религия многобожия так же, как и с точки зрения иудейских священников, проповедавших одну из древнейших монотеистических религий человечества.

Поиск – самый мощный инструмент в человеческой природе познания мира и себя, и это не вопрос существования и отсутствия Бога. Поиск – это мир и я. И вот это самое я в процессе поиска вдруг становится краеугольным камнем.

Почему личный поиск сегодня стал так важен в понимании завтра?

Кто жует, тот и ест. Жевать за тебя никто более не будет. Теперь ты сам должен проделать всю работу, без духовника и мастера, без политработника и гуру. Тебе надо самого себя спросить: как я поступаю с собой и людьми, что я чувствую и думаю, что я делаю и, в конце концов, ради чего я живу?

На что я меняю время своей жизни?

И ты не можешь спросить это один раз и получить один раз ответ. Ты теперь будешь делать это постоянно, на протяжении всей жизни, потому что это и есть процесс поиска. Это совсем другое, чем взять мрамор и создать один раз статую своей Галатеи. Это как на пляже: чтобы вылепить из мокрого песка на кромке воды ту самую скульптуру, тебе придется трудиться весь день. Прийти утром следующего дня, а морской прибой смыл следы сотворенного тобой. Значит, начинай заново лепить. Вся власть творения в твоих руках. Власть творения в руках человека, а не Бога или волны, не советчиков за спиной или глазеющих зевак. Это только дело рук твоих.

Греческие боги приговорили Сизифа катить камень на гору, и каждый раз, когда он его туда поднимал, камень срывался вниз, и… всё начиналось заново.

Наверное, боги приговорили всё человечество катить камень поиска на вершину Олимпа.

Поиск заложен в человеческой природе изначально. Есть же в ребенке потребность искать кого-то вне себя, родителя или мудрого учителя, дающего тебе ответ.

Почему я об этом забыл и перестал искать?

Потому что сегодня мне исполнилось пятьдесят пять лет и у меня есть ответы. Потому что я создал себе кумиров, которые ведут меня за собой, особенно там, где их нет и быть не может. Так и получается, что люди, подобные конкистадорам, легко занимают место в твоей жизни и отбирают твоё время в обмен на их безделушки. Это не их место. А что, если это место моего поиска истины? Если этот конкистадор – мастер, то он умеет учить, но он же и попросит выполнять его команды. Мне придётся подчиниться его воли. А где тогда моя?

Воля, ты где?

Воля перестала литься из громкоговорителей и с экранов телевизоров. Воли для масс не стало, а личная воля не выросла ещё. И ты идешь искать того самого мастера, который всё тебе объяснит, того конкистадора, который тебя незаметно ограбит. Может, мастер всего лишь тот, кто сидит на дереве и видит, как за поворотом едет повозка, приближаясь к тебе, а ты её не видишь, потому что стоишь под деревом. Он тебе говорит, что сейчас к вам приблизиться повозка, и она приближается. Гуру, великий мастер, восхищаешься ты им: он предсказал появление повозки. И ты в довольно странном положении, хотел ты этого или нет, но ты сам сотворил кумира своей новой религии, с божком, сидящим на дереве и видящим на метр выше тебя. Вот тебе и основатель новой религии, а ты – её первый апостол.

Надо перестать быть ребенком, нельзя быть настолько уязвимым, надо взять ответственность за свою жизнь в свои руки и свои мысли… и самому не стать таким же основателем, духовником для других.

Ты – основная ценность твоей жизни!

Ты – это Ты, такой, какой есть.

Да, я буду сам лепить себя, как песочную статую, и стирать волной каждого дня.

Да, я буду сам катить камень истины каждый день на гору снова и снова.

Ты и только ты можешь спрашивать себя: «Что ещё я могу сделать, что ещё я могу открыть?», чтобы записать ответ на скрижалях своей жизни: «Я сделал то-то, я открыл тот-то, я развил в себе то-то…» И снова спросить. Что есть моя жизнь?

Цикл повторений и перемен, трансформация, необратимость и как результат – полная счастья жизнь и мира вокруг. Это и есть время твоей жизни.

На сегодня хватит размышлять о времени.

Сегодня в день юбилея хочется видеть много счастливых глаз близких и любимых людей.

Завтра я снова открою новую страницу в новом дневнике с переходом экватора жизни, попробую собрать свой багаж знаний и опыт и моих друзей, попрошу их поделиться мыслями и историями о времени.

Поищу мысли незнакомых мне людей, которые, как и я, ведут в своих дневниках записи, которые они писали для себя, которые они передали своим потомкам, которые сумели не потерять драгоценные крупицы записей мыслей предков.

Я могу собрать много записей их чужих дневников разных лет, которые объединит тема «время».

Я назову его «Дневник узлов времени», а начну я с узла без времени эпохи Возрождения как эпохи нового рождения.

Много слов роятся в моей голове.Много слов мешают спать мне…Я возьму положу на листокФразу, как мелкий стишок.Пусть лежит тут руда этих слов,Что иголкой торчат из мозгов,Как Страшила мудрым я стал,Когда стих из умища достал.

Узел времени 1. Безвременный

Из дневника поэта эпохи Возрождения

Время – это смерть для всего.

Когда ты родился, оно уже расставило свои сети, поймало тебя в свои силки и повело тебя к смерти. Весь путь твоей жизни – это дорога к смерти. Зачем тогда идти, лучше сразу оборвать, к чему вся эта суета жизненных хлопот и тревог, если у всех один и тот же конец на погосте нашей местной церкви.

Я несколько месяцев думал и писал об этом.

Вот у Петрарки прочёл в сонетах «На жизнь мадонны Лауры» :

Я в мыслях там, откуда свет исходит,Земного солнца несказанный свет,Затмившего от взора белый свет,И сердце в муках пламенных исходит.Отсюда и уверенность исходит,Что близок час, когда покину свет.Бреду сродни утратившему свет,Кто из дому невесть зачем исходит.Но смерти на челе неся печать…

У каждого печать смерти на лбу, как только родился, так и припечатали конец – где, когда и как суждено уйти в небытие.

Вот я и думаю о смысле жизни. Думаю уже которую луну, что чертит свои круги по небосклону постоянно, есть я тут иль нет меня, думаю и пишу. Я посвятил этим раздумьям большую поэму. Надо будет дать её почитать отцу Иоанну, настоятелю монастыря Святого Патрика, он тоже, говорят, в молодости писал в стихах. Пока я не придумал ей название, может быть, назвать «Жизнь во имя Бога». Ведь Бог дал нам жизнь и призвал прожить её достойно. На ум пришли слова нашего священника, отца Домениана: что при всех обстоятельствах надо жить. Бог не прощает самоубийц, и их даже нельзя похоронить около церкви на святой земле. Души их так и будут ходить неприкаянные и не прощенные Богом навсегда в вечности.

Получается, что смысл жизни, чтобы жить, и не просто так, а во имя Бога, подтверждая истину в этих словах.

Да, но можно же идти и от обратного. Взять и покончить с собой ради Бога. Приезжий купец рассказывал, что арабы так и делают. Их бог называется Аллах, и ради него они убивают и погибают сами, тогда их Бог берёт в свой рай, где много женщин, еды и роскоши.

Я поделился своими сомнениями с отцом Доменианом, а он сказал, что это богохульные мысли и такие грешники попадают не в ад и не в рай, а в мучения вечной неопределённости.

Как же проверить истину в его словах?

Взять и повеситься, вот на этой самой балке в моей комнате, и на себе проверить.

Но оттуда никто не возвращался, как же я потом буду знать, что сделал верно?

Я лежал на кровати и смотрел на балку под потолком. Я представил себе, как завязываю там веревку, спускаю петлю на шею и встаю на краешек моего столика. Толчок ногами, и я бы полетел в пустоту вечности.

С этакими мыслями я вчера заснул и не успел их записать в свой дневник, в надежде, что сделаю это завтра с утра.

Потом во сне я умер.

Сначала я увидел себя лежащего на кровати, и смотрел я сверху.

Нет, не так, что-то лежало на полу у кровати, а я смотрел на это сверху. Стени зашла в комнату и стала махать руками и причитать. В комнату стали приходить по очереди родственники и качать головой. Нечто лежащее на полу переложили на кровать, сняли веревку. Мой мерзкий младший брат Ральф тут же полез в ящик моего стола, к его радости, в этот раз он был открыт. Я висел у него над головой и говорил ему не лезть туда, там лежат мои бумаги. Это мои записи, мои стихи и поэма, а не его. Украсть ему её не удастся, все знают, что он не умеет писать хорошие стихи. Он умеет только рифмовать слова. Он меня не слышал, озирался беспокойно, правда, при этом продолжал копаться в моих бумагах. Наконец-то отец заметил его действия и остановил жестом. Ральф с недовольным видом отошел и сел в углу. Я знал, что он не успокоится и при первой же возможности украдет мою поэму, чтобы выдать её за свою.