Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том I Страница 2

Послышался топот галопирующих копыт – обернувшись, Турджан увидел черного коня, несущегося на всем скаку по берегу пруда. Животное погоняла молодая женщина с дико развевающимися черными волосами. На ней были свободные белые бриджи до колен и плещущий на ветру желтый плащ. Левой рукой она держала поводья, правой – сверкающую шпагу.

Турджан опасливо попятился – девушка плотно сжала побледневшие губы, словно была чем-то разгневана, глаза ее горели странным лихорадочным пылом. Натянув поводья, незнакомка развернула коня, заставив его подняться на дыбы, и понеслась к Турджану, замахнувшись шпагой и явно намереваясь отсечь ему голову.

Турджан отскочил и выхватил шпагу. Когда наездница атаковала его снова, он отразил удар и, наклонившись вперед, уколол ее в предплечье – выступила капля крови. Девушка изумленно отшатнулась, но тут же подняла лук, висевший на луке седла, вставила стрелу и натянула тетиву. Турджан бросился к ней, уклонившись от выстрела и от растерянного взмаха шпагой, схватил девушку за талию и стащил на землю.

Она бешено сопротивлялась. Турджан не хотел ее убивать, в связи с чем ему пришлось с ней бороться, в какой-то степени поступившись достоинством. В конце концов ему удалось заломить ей руки за спину – девушка больше не могла защищаться.

«Успокойся, ведьма! – прикрикнул на нее Турджан. – А не то я потеряю терпение и оглушу тебя одним ударом!»

«Делай, что хочешь, – задыхаясь, прошипела незнакомка. – Жизнь и смерть – сестры-близнецы!»

«Почему ты на меня напала? – недоумевал Турджан. – Я тебе ничего не сделал».

«Ты – исчадие зла, как и всё в этом мире! – от волнения у нее на шее напряглись тонкие жилы. – Если бы я могла, я раскрошила бы всю Вселенную в окровавленный щебень и скакала бы на нем, пока он не превратился бы в бесформенную первородную грязь!»

Удивленный такой ненавистью, Турджан слегка ослабил хватку, и пленница едва не вырвалась. Но он успел удержать ее: «Скажи – где найти Панделюма?»

Девушка прекратила попытки высвободиться, взглянула Турджану в глаза и сказала: «Ищи по всему Эмбелиону. Ничем я тебе не помогу!»

«Если бы она вела себя поприветливее, – подумал Турджан, – ей нельзя было бы отказать в исключительной привлекательности».

Вслух он произнес: «Говори, где найти Панделюма! Иначе я найду тебе другое применение».

Она немного помолчала, глядя в небо сумасшедшим пламенным взором, после чего ответила звенящим голосом: «Панделюм живет рядом, у ручья».

Турджан отпустил ее, предусмотрительно отобрав у нее шпагу и лук: «Если я верну тебе оружие, ты оставишь меня в покое?»

Бросив на него возмущенный взгляд, она молча вскочила на коня и ускакала в лес.

Турджан смотрел ей вслед, пока наездница не исчезла за стволами, переливавшимися бликами подобно самоцветам, после чего повернулся и ушел в противоположном направлении – туда, где в пруд впадал ручей. Вскоре он заметил перед вереницей темных деревьев продолговатую приземистую усадьбу из красного камня. Как только он подошел ближе, входная дверь распахнулась. Турджан настороженно замер.

«Входи! – послышался голос. – Входи, Турджан из Миира!»

Продолжая дивиться происходящему, Турджан зашел в усадьбу Панделюма. Он оказался в помещении, пол и стены которого украшали орнаментальные ковры; здесь не было никакой мебели, кроме одного небольшого дивана. Ему навстречу никто не вышел. В стене напротив была закрытая дверь; Турджан уже приготовился ее открыть, когда голос заговорил снова: «Стой, Турджан! Никому не дозволено видеть Панделюма. Таков закон».

Отступив от внутренней двери, Турджан обратился к невидимому хозяину усадьбы: «Панделюм! Моя задача состоит в следующем. Уже много лет я пытаюсь сотворить человеческое существо в растильных чанах. И каждый раз меня постигает неудача, так как мне не хватает фактора, развивающего органы и ткани в надлежащем порядке и в надлежащих пропорциях. Можно предположить, что тебе известна такая контролирующая матрица. Поэтому я обращаюсь к тебе за советом».

«Буду рад тебе помочь, – ответил Панделюм. – С оказанием помощи, однако, связан дополнительный, но существенный вопрос. Вселенная упорядочена посредством симметрии и равновесия. Каждому аспекту бытия соответствует равновеликий противоположный аспект. Следовательно, даже в узких рамках нашей тривиальной сделки необходимо обеспечить эквивалентность противоположностей. Только так, и никак иначе. Я согласен оказать тебе содействие; следовательно, ты должен оказать мне равноценную услугу. Как только ты справишься с моим пустячным поручением, я предоставлю тебе все интересующие тебя инструкции и рекомендации, к твоему полному удовлетворению».

«В чем может заключаться такое поручение?» – поинтересовался Турджан.

«В Асколаисе, недалеко от замка Миир, живет один человек. У него на шее висит амулет, вырезанный из синего камня. Возьми у него этот амулет и принеси его мне».

Турджан задумался. «Хорошо! – сказал он наконец. – Сделаю все, что смогу. Кто этот человек?»

Панделюм ответил тихо и мягко: «Принц Кандив Златокудрый».

«А! – Турджан горестно вздохнул. – Ты не мог придумать ничего неприятнее… Тем не менее, как я уже упомянул, я сделаю все, что смогу».

«Прекрасно! – сказал Панделюм. – А теперь я должен тебя подготовить. Кандив прячет амулет под нательной рубашкой. Когда принц замечает врага, он вынимает амулет из-под рубашки, и камень открыто висит у него на груди. Это могущественный талисман! Ни в коем случае не смотри на него ни до, ни после того, как ты его возьмешь – в противном случае неизбежны самые ужасные последствия».

«Понятно, – кивнул Турджан. – Не забуду соблюдать осторожность. У меня есть еще один вопрос – надеюсь, я смогу получить на него ответ, не спустив предварительно Луну на Землю и не дистиллируя в колбе эликсир, который ты случайно пролил в море».

Панделюм расхохотался: «Спрашивай! Я отвечу».

Турджан задал вопрос: «Как только я приземлился неподалеку от твоего жилища, меня попыталась убить женщина, находившаяся в состоянии безумной ярости. Я не позволил ей это сделать, и она удалилась, кипя от возмущения. Кто эта женщина, и почему она ненавидит всё вокруг?»

Панделюма вопрос явно позабавил. «У меня тоже есть растильные чаны, – пояснил он, – в которых формируются различные одушевленные существа. Я сотворил эту девушку, по имени Тсаис, но при этом не уделил синтезу достаточного внимания. Уже к тому времени, когда она вылезла из питательного раствора, у нее в мозгу сложилось извращенное восприятие действительности: то, что нам кажется прекрасным, ей представляется отвратительным и уродливым, а то, что нам кажется уродливым, в ее глазах становится непереносимо гнусным и мерзким – в такой степени, что мы не можем даже вообразить интенсивность ее эмоций. Всё в этом мире вызывает у нее жестокие мучения, а все населяющие его существа, с ее точки зрения, руководствуются самыми злобными и подлыми побуждениями».

«Вот оно что! – пробормотал Турджан. – Достойный сожаления просчет!»

«А теперь, – деловито продолжал Панделюм, – тебе пора в Кайин, знамения благоприятны… Через несколько секунд открой эту дверь, войди и встань на участке пола, покрытом рунами».

Турджан выполнил эти указания. Следующее помещение оказалось круглым в плане, с высоким куполом; световые колодцы пропускали каскады изменчивых разноцветных лучей Эмбелиона. Как только Турджан встал на каменную плиту с вырезанными на ней рунами, Панделюм снова заговорил: «Теперь закрой глаза, потому что мне нужно войти и прикоснуться к тебе. Ни в коем случае, однако, не пытайся на меня взглянуть!»

Турджан закрыл глаза. Через некоторое время у него за спиной послышался шорох шагов. «Протяни руку в сторону, ладонью вверх!» – приказал голос. Турджан подчинился и почувствовал на ладони какой-то твердый предмет. «Когда ты выполнишь поручение, – продолжал голос, – раздави этот кристалл в кулаке – и ты сразу вернешься в это помещении». На плечо Турджана легла холодная рука. «Через мгновение ты заснешь, – сказал Панделюм. – И проснешься в столичном городе Кайине».

Рука отпустила плечо Турджана. Он стоял, ожидая перемещения. У него закружилась голова. Воздух внезапно наполнился звуками – невнятным шумом разговоров, перезвоном множества колокольчиков, музыкой, возгласами. Турджан поджал губы и нахмурился: странно, что в аскетическом жилище Панделюма начался такой бедлам!

Рядом раздался громкий женский голос: «Посмотри, Сантаниль, на этого чудака! Зажмурился, как филин, не хочет видеть, как другие веселятся!»

Спутник женщины рассмеялся, но тут же осекся и пробормотал: «Пойдем отсюда! Он явно чем-то огорчен и может взбеситься. Пойдем!»

Поколебавшись, Турджан открыл глаза. В белокаменном Кайине шумела очередная праздничная ночь. Подгоняемые легким ветерком, в небе беспорядочно плыли оранжевые фонари. С балконов свисали гирлянды цветов и стеклянные золоченые клетки с голубыми светлячками. По улицам бродили толпы разгоряченных вином горожан в причудливых костюмах. За мелантинским шкипером следовал боец Зеленого легиона Вальдарана, а им навстречу шагал другой представитель воинственной древности в старинном шлеме. На небольшой огороженной площадке украшенная цветочными ожерельями куртизанка с Кочикского побережья исполняла под музыку флейт «Танец четырнадцати шелковых па». В тени балкона девушка в наряде дикарки из Восточной Альмерии обнималась с выкрасившим кожу в угольно-черный цвет бородачом в кожаной сбруе лесного деоданда. Как веселились люди престарелой Земли! Они лихорадочно наслаждались жизнью – ибо скоро, когда красное Солнце мигнет наконец в последний раз и потухнет, должна была наступить вечная ночь.