Ольга Реймова - Записки обывателя. Рассказы Страница 2

Весна прошла неожиданно быстро. Яркое солнце, капель и ручьи прозвенели, прожурчали… и вдруг в один миг всё расцвело, зазеленело и захотелось не только тепла, а радости необыкновенной, трепещущей и… его – сильного смелого, умного, а главное – душевного, чтобы рассказать ему, как долго она его ждала, ждала, ждала…

Лето давало надежду на встречу. В поле ромашки, васильки, в саду – розы, георгины. Все они приветливо улыбались Симе. И Сима гадала на ромашке: «встречу, не встречу, найду его, не найду». Всегда получалось: встречу, найду.

А вот и лето заканчивается, погрустнели деревья, жалко расставаться со своими зелёными листочками, пышной кроной, которая создавала прохладную тень.

Осень нарядила деревья разноцветными платьями, опять наступила пора красоты и надежды на счастье. А будет ли оно? Сима надеется.

Начались осенние долгие дожди, опали листья, отцвели цветочки. И вот в это дождливое осеннее время Сима, кажется, увидела свою мечту. Но это было эфемерно, далеко и почти неправда.

Уже зима. Всё кругом белым бело, ромашковое поле покрылось снежным одеялом и ветки деревьев в инее, и небо хмурое. Но Сима уверена, что он, о котором она мечтала всю жизнь, существует, пусть призрачно, почти нереально, но он есть. И это её счастье. Оно незыблемо, оно есть…

Остановись, мгновение!

Ещё только конец сентября, но уже летит белый пушистый снежок. Ася стоит в тамбуре и смотрит в запыленное оконце, а снег идёт и идёт.

Смотрит и напевает:

Белым снегом, белым снегом

Ночь метельная ту стежку замела,

По которой, по которой

Я с тобой, родимый, рядышком прошла. (Песня)

А он в этом же вагоне. Красивый, высокий, худощавый, в галифе, ноги длинные, стройные… Где-то слышен его смех с перекатами.

Студенты возвращаются домой с сельхозработ, где пробыли целый месяц. Вместе целый месяц!

Он взрослый студент: уже отслужил в армии, поработал в школе. Математик, каких ещё поискать. Им по 20 лет, а ему уже 30. И он женат. У него есть сын. А он смотрит на Асю и как будто выпивает всю её энергию, а сам улыбается, и в глазах искорки нежности, а может быть, и любви.

«Вот, если он сейчас найдёт меня здесь, то я не знаю, что будет», – думает Ася. «Нет, ничего не надо думать. Парней так много холостых, а я люблю женатого», – мурлычет Ася. И сердце сжимается, и хочется плакать: и от нахлынувших чувств, и невозможности что-либо допустить.

А вот и он. Ну, надо же…

– Что—то рано нынче снежок к нам прилетел, – раскатисто смеётся, – что загрустила?

Ася смотрит на него, любуется и, молча, напевает:

Я от него бежать хочу,

Лишь только он покажется,

А вдруг все то, о чем молчу,

Само собою скажется.

Ему об этом говорить не надо, он и так всё видит.

– Ну, курносая, не грусти! Снежок красивый. Рано, рано он прилетел.

– У-у-у, – загудел паровоз.

Скоро какая-то станция.

Не скажу

Когда летел тополиный пух и стелился под ногами белым пушистым покрывалом, Эля чихала, и нос у неё краснел. Этот пух она и обожала и ненавидела одновременно. Обожала за пушистость, лёгкость и схожесть со снежинками в зимнюю пору. А летом такой очаровательный снежок восхищал.

Но до чего же он противный! Забивает нос и лезет везде. И Эля становилась некрасивой. Она и так была не очень-то привлекательной, но этот противно-очаровательный пух…

Ей уже почти двадцать лет. А любимого у неё ещё нет. «Неужели и в двадцать лет я буду одна?» – обречённо думала милая Эля.

«Ну и пусть буду одна. Конечно, я же некрасивая! Кому же нравятся некрасивые?! Никому. Зато я свободная! Вот, окончу институт, буду путешествовать по всему миру! Сколько стран можно посмотреть!» – не унывала Эля.

Мама ей всегда внушала, что свободной быть – это лучше всего!

Шла Эля, не торопясь, сдувала пух тополиный со своего носа, выпятив нижнюю губу, улыбалась. И мечтала о своей счастливой будущей жизни.

– Привет, красавица!

– Здравствуй! Почему красавица – смеёшься?

– Нет, не смеюсь, ты такая смешная, сдувая пух! Хочу спросить тебя, как пройти на улицу Краснодонскую? Сказали, что где-то здесь, а я найти не могу.

– Я иду в ту сторону, покажу. Как тебя зовут?

– Алексей, можно Лёша. А тебя?

– Не скажу.

– Почему?

– Ты же меня уже назвал – Красавица. Так и зови.

– Вот говорю же, что ты смешная. Сразу заметил!

– Получается, что и Красавица и смешная. Сам смешной!

Они шли, смеялись, болтали про всё на свете. А пух летал вокруг и радовался, что встретились двое.

Мачо

В летнем ресторанчике «Шатёр», плавающем на двух понтонах прямо на воде, народу было мало. Занято всего несколько столиков. Отчего так? Наверное, лето, все в отпусках, на море.

Инна любит сюда заглянуть, отведать кусочек вкуснейшего абрикосового пирога с творожной начинкой, посидеть, любуясь на Чистые пруды, запивая любование свежее выжитым ананасовым соком и, наслаждаясь территориальной близостью со своим любимым театром. Такое случается не часто, но бывает.

Потягивая через трубочку сок, заметила за соседним столиком мужчину. Шевелюра роскошная, но седая, а усы тёмные. Интересно. А что усы не седеют вместе с шевелюрой? Глянула, и уже не могла не смотреть на него.

Потихоньку поглядывала. Такой статный, сильный, притягательный. Мачо! Так она ему дала определение.

И вдруг он ей улыбнулся. Она ответила ему улыбкой. Взглядом спросил: можно ли присесть за её столик. Она тоже взглядом с улыбкой пригласила.

– Вы, я вижу, одна. Не скучно?

– Нет, здесь не скучаю никогда.

– Мороженое будете? Жарко всё-таки.

– С удовольствием!

– Какое? Фисташковое?

– Даааа! А почему именно фисташковое? Угадали! Я так его люблю!

– А я сразу это понял.

– Почему?

– Мне кажется это Ваш любимый цвет, – продолжал улыбаться Мачо.

– Интересно, неужели с первого взгляда можно догадаться, кто что любит?

– Да что там любит, влюбляются с первого взгляда! Вы мне показались женщиной спокойной, а этот цвет спокойный.

– О, не скажите! Я бы не сказала, что я спокойный человек, но цвет, действительно, успокаивает.

Инна с интересом смотрела на этого Мачо и слегка улыбалась, а в глазах загорелся огонёк.

Мачо говорил уверенно, хрипловато и с улыбкой, которая пряталась в усы, но слегка выглядывала. Взгляд цепкий, уверенного в себе человека. Подсел к женщине, скоротать время. Здесь проездом, через три дня улетает в Голландию. Инна любила новые, ничего не значащие знакомства. Поговорить, освежиться новыми впечатлениями для неё большое удовольствие вместе с Чистыми прудами, его театром, апельсиновым соком и кусочком абрикосового пирога.

– Влюбляются, говорите, с первого взгляда? Случается… – задумчиво сказала Инна.

– Давно в Москве?

– Всю жизнь. Это мой город.

– А я проездом. Из Сибири. Через три дня еду в Голландию, по делам. Поехали со мной! Я много раз бывал в Амстердаме. Красиво там.

– Да Вы что? Через три дня! Я бы с удовольствием, при одном упоминании: Голландия, Амстердам – сердце так забилось! Но по сводкам там облако нависло, аэропорты закрыты! – рассмеялась Инна.

– А мы с Вами облако разгоним и поедем в Новую Голландию – на остров в Адмиралтейском районе Санкт-Петербурга, ограниченный рекой Мойкой, Крюковым и Адмиралтейским каналами. И они рассмеялись.

Долго беседовали Мачо и Инна. Качался шатёр на Чистых Прудах, им не хотелось прощаться.

Очарованная

Бывали дни, когда я не ощущала под собой земли. Не шла, а летела. И это всё от очарования жизнью. Я сама не понимала от чего. Хорошо и всё. Всё восхищало: и семья, и двор, в котором жила, и даже общая кухня с соседями!

Как прекрасно выйти утром к умывальнику, а тут – и Нина, и Нелля, и тётя Зина, которая на всех смотрит с подозрением: не залезал ли кто в её ларь, где хранилась картошка, а ларь закрыт на большущий замок. И кот Мурзик сидит на этом ларе, как сторож.

С Ниной и Неллей договариваемся, кто во сколько выйдет во двор поиграть в волейбол.

Жанна будет читать стихи с упоением. Алька вечером вынесет гитару, запоёт романсы и песни на стихи Есенина, а мы будем слушать и чуть-чуть подпевать.

У Светы всегда куча анекдотов, которые она неизвестно откуда набирала, а может быть, сама сочиняла. Анекдоты такие смешные. Света расскажет, засмеётся заразительно и всем хорошо. И каждому сразу же хочется свой анекдот рассказать, но рассказать, как Света, ни у кого не получается.

Спеть, как Аля, тоже никто не может. Аля красивая пышная блондинка с голубыми глазами с поволокой. Перебирает струны гитары, смотрит заманчивым взором вдаль.

А двор большой, небо высокое, тёмно-синее и всё засеяно яркими звёздами.

Вот этим и была я очарована. И мечтала о своём необыкновенном, пребывая в очарованном состоянии.