А. Муравьев - Точка равновесия Страница 2

Летом ночной деревенский воздух, наполненный густым и вкусным ароматом окружающих трав и деревьев, не похож ни на что. Кто бывал, тот поймёт. Молодому человеку и без того пьяному от своих фантазий, воздух добавлял эмоций. Можно заняться и разгоном облаков с утра, и поговорить с духами, которые буквально окружают всех нас. Так я думал тогда.

В один прекрасный поздний вечерок, до лёгкого морозца на коже, зашуганный своими собственными рассказками, вдоволь нацеловавшись и наобнимавшись, я отправился до дома тихими деревенскими улочками. Программа на вечер была практически выполнена. Но чего-то не хватает. Придя домой уже глубокой ночью, я почувствовал – сейчас что-то начнется.

Заснуть не получилось. Смотрю в потолок спокойно, изучаю узоры из потрескавшейся штукатурки.

В дальнейшем произошло то, что я не мог объяснить ещё долгое время и забыть соответственно тоже – на меня с потолка смотрело ОКО. Сейчас подробности уже стерлись из памяти, но ОКО было не человеческое, а просто чёрная дыра. Эта дыра в форме глаза смотрела прямо на меня из какого-то треугольника, не моргая. Закалённый разнообразной дьявольщиной, я, нисколько не сомневаясь, попытался внутренне обратиться к объекту с примерно следующим предложением: «Давай сотрудничать, я полностью готов с тобой объединиться», – на отроческом языке призыв звучал несколько иначе и более эмоционально, но смысл вкладывался именно такой.

Ночь стала одной из самых тяжелых ночей в моей жизни, борьба шла внутри различных планов сознания за господство над личностью, а понимание пришло много позже. Я и спал и не спал одновременно, лежал в поту и горячке, несусветная тяжесть сковала всё тело.

Рассвет застал молодой организм в состоянии: «после смены на шахте». Пели птички, солнышко вышло и поднялось над горизонтом, безвозмездно наполняя всё вокруг жизнью и силой. Домашние ещё спали, но бабушка уже суетилась на кухне. Не заметив никаких изменений внутри, я умылся, поел и пошёл бродить по деревне. Скучно, все товарищи ещё дрыхнут. Внезапно решив проверить, «а вдруг?», я внутренне обратился к кому-то с вопросом:

– Ты здесь?

– Конечно.

– Мы будем общаться?

– Через 2 года ты сам не захочешь со мной общаться.

Для меня всё тогда было легко и просто, и воспринималось как должное. Хотя, на самом деле, я не верил ничему до конца. Данное обстоятельство, наверное, и спасало. Именно чувство несерьезности или иллюзорности событий не давало полностью погрузиться в события, и последствия не обрушились на детскую голову.

Теперь автор предлагает ненадолго погрузиться в мир братьев наших меньших. У Алёши с детства было крайне трепетное отношение к различного рода зверькам. Он их любил, и они его, скорее всего.

– Алёша ты что делаешь? – бабушка в недоумении уставилась на внука, который кидал нечто в унитаз, а затем смывал.

– Я рыбок выпускаю, в банке им тесно.

Таким образом, доброе дело было почти завершено, оставалось всего несколько экземпляров, им не повезло. Оставшимся рыбкам пришлось заканчивать свою жизнь в тесной банке, а затем в аквариуме.

С котами у Алёши состоялись особые отношения. Это случилось после того, как однажды подросток увидел кошака висящего, привязанным за хвост, на высоте семи этажей девятиэтажного дома. Нет, юный натуралист не стал подражать малолетним садистам. Его игры с котами носили исключительно мирный характер. Ведь Алёша всего-навсего расстреливал их из воздушного детского ружья большими пенопластовыми шариками, а потом всегда жалел и гладил.

Были и другие. Самые неживучие, конечно, хомяки. Один просто решил прыгнуть с балкона, видимо перспективы его не впечатлили. Второй залез в диван, выгрыз на лучшем мамином платье всю область живота и умер счастливым от нафталина.

И бесспорно попугайчики, данные крылатые друзья были, наверное, у каждого. Им не везло больше всех. Как-то раз один из пернатых не успел выйти из клетки, и опускающаяся задвижка слегка прищемила ему голову, что-то слегка хрустнуло.

«Ну почему они такие хрупкие?» – подумал Алексей. И поскольку действие было ненамеренным, попугайчик со свернутой шеей очень быстро отправился в забытье.

Следующая птица умерла от тоски.

Итак, в новогоднюю ночь Алексей сотоварищи решили закрыть попугая в пустой комнате, свет соответственно погасили. И всё… Утром он, не подумайте, не Алёша, был обнаружен лежащим вверх лапами в своей клетке.

«Все веселятся, едят, а меня не позвали, – размышлял попугай. – Здравствуй… Новый Год. Вот вы придете завтра, а я мертвый». Как тут лапы на себя не наложить? Автор думает, именно так дело и было.

Последний попугай решал конфликт интересов с котом, надо же так просчитаться. Он тупо пикировал на хищника сверху и пытался, наверное, заклевать того неожиданно. Другого объяснения нет. Первый раз удалось «спасти рядового Райана», вынув его из пасти предполагаемой жертвы попугайской атаки. Второй раз Алексей просто ничего не стал предпринимать, и кот со своей добычей отправился в угол кухни праздновать уничтожение лишнего квартиранта, которого ещё и предполагалось съесть немедленно. Если вы думаете, что на этом и закончилось, не тут-то было. В гости пришла родня и поняв, чего там делает кот в углу, потребовали прекратить такое варварство. Алексей хоть и был не согласен с мнением оппозиции, но под угрозой санкций вступил в противостояние с котом.

Кот: вес 6 кг, возраст 4 года, ноль поражений.

Алексей: вес 63 кг, возраст 17 лет, на тот момент тоже ноль поражений.

Зная подлую натуру своего кота, Алексей надел дубовые, старые кожаные перчатки. Какая наглость, кот-то без спецсредств.

Пусть начнется битва.

Кот инстинктивно понял, что у него хотят отнять добытое в честной охоте, и угрожающе заревел. Последовал град ударов лапами на наступающего противника. Удары были такой силы, что рядом стоящий таз с бельем перевернулся вверх тормашками. В итоге Алексею удалось вытащить из жерла хищника аж целый хвост с парой лапок, вернее то, что от них осталось.

«Был бы я покрупнее, твои лапки с хвостиком потом у меня бы отнимали. Но я бы ни за что не отдал», – так подумал несправедливо униженный и до глубины души оскорблённый хищник, глядя из угла кухни на своего единственного уважаемого противника.

Ольга смеялась, словно заводная игрушка, иногда чуть затихая. Потом следовала новая порция «в мире животных», и веселье разгоралось по новой. Мы ехали поездом в Саратов проповедовать евангелие, я стал миссионером. Протестантизм – часть христианского мира, наиболее чистая его часть, опять же, так мне казалось тогда.

В 18 лет, спустя 2 года, как мне и было предсказано неким существом, я покаялся в грехах перед Богом и Господом Иисусом Христом и, став воином света, отринув нечистое и всё, что меня связывало с оккультизмом и прочей низменной и дегенеративной силой, двинулся вперед. Вверх и вверх, к Свету! Ура!

Но, было одно большое НО, я был неверующим. То есть, безусловно, я чувствовал радость, сиял от счастья, но сознание не укреплялось в вере во всё то, что написано в умных, святых книгах. Вроде всё грамотно, читаю и внутри есть преображение и отклик из глубины меня самого.

Человеческой натуре этого мало, у неё есть разум, который поражает все области твоего сознания подобно вирусу. Червь сомнения окопался внутри разума и, объединившись с ним, съедал прекрасные, вдохновляющие вибрации. Ты пытаешься принять Слово на веру, а разум комментирует: «А кто это может подтвердить? А ты сам-то видел? А то, что ты видел можно потрогать?». Разум не даёт дышать, двигаться, жить полной жизнью. Вернее оберегает тебя от жизни, закупоривает в мирке, где всё или почти всё можно объяснить. Да и очевидные доказательства, как выяснилось, трактовались разумом как погрешность или совпадение. Магический круг, наследство моих оккультных экспериментов, нарисованный лично на полу в коридоре квартиры, который я безуспешно пытался стереть, исчез сам по себе.

«Не придавай значения, рано или поздно всё стирается», – твердил разум.

Божественная Сила, наконец, взяла верх, а голос разума всё чаще и чаще стихал. Я не понимал тогда, что и разум может помогать, его нельзя задвинуть в угол, как старые ненужные тапки, ему тоже надо развиваться.

«Я буду мстить тебе», – именно так говорил разум, но его уже никто не слышал. Червь уполз куда-то глубоко, свернулся в клубок и затих. Не обременённый этими глупыми заботами, я жил сегодняшним днём и меня всё устраивало.

– Тебе нужно что-нибудь? Ты на себя не похож.

– Я есть хочу, – сообщил сержанту Алексей.

Младший сержант Шумилов куда-то сходил и принес бутерброд с двумя кусками копченой колбасы. Алексей поблагодарил благодетеля и с аппетитом, которого не сможет понять простой смертный, съел эту пищу.

Полностью вникнуть в ситуацию может лишь тот, кто в девяностые годы оказался в части строительных войск, да и ещё и на курсе молодого бойца[3]. В части царила махровая дедовщина с большой буквы, а человек на курсе молодого бойца не считался даже «духом», так сказать младшим членом иерархии непобедимой Российской Армии.