Алексей А. Шепелёв - Москва-bad. Записки столичного дауншифтера Страница 2

Довольно скоро мы заметили, что все многообразные аудиовизуальные процессы, протекающие под стенами нашего пятиэтажного терема-теремка, даже на втором этаже заметны уже гораздо меньше. Особенно если поставить пластиковые окна, закрыть их наглухо и опустить жалюзи. Только один-единственный раз мужик из не задраенного иллюминатора над нашим на очень длинную трель гастарбайтера в самый неурочный солнечно-праздничный час очень невежливо выкрикнул (но опять же, что замечательно, без какой-то неполиткорректности). При этом знакомый нам пухлый весельчак-молодчик (не что иное, как дворник нашего дома) понизил громкость воспроизведения речи (с 94 до 48, если брать аналогию с телевизором), понизил темп – а как бы и битрейт – с 320 слов в минуту до 180, и отошёл на два с половиной шажка.

Даже если бы он переговаривался с Австралией или Антарктидой, где совсем всё не так и люди, почитай, вниз головами ходят, я всё равно не понимаю, где набраться стольких впечатлений, тем и эмоций для бесконечных россказней-рулад!.. Не иначе как он ведёт прямой репортаж для какого-нибудь «Аул-Радио» или передаёт подробные данные о местном житье-бытье недалёким инопланетянам с далёкой Альфы Центавра.

Недавно мне сказали, что это якобы так называемая «лагутенковская хрущёвка», построенная по проекту деда известного музыканта, и очевидно, давно предназначенная под снос. Я немало повидал «жилья», но тут… Жить, надо сказать, вполне можно – и я даже не иронизирую: живал я и в «берлагах» из горбылей, и с картонными перегородками, и когда постелька «из окна», ночевал в различных сторожках…

Основой, так сказать, функциональной целостности проекта – или современного его использования – является центральное отопление. Точнее, его непрерывное использование весь отведённый отопительный срок. Иными словами, независимо от погоды (то есть в диапазоне температур от -35 до +20 С!) батареи жарят на всю, они раскалены так, что к ним не притронуться! За счёт этого, надо отдать должное, достигается решение основной задачи, актуальной – чтобы там не пели, заплетаясь, в одних телепередачах про какую-то модернизацию, а в других про высокие технологии и «умные дома» – и для XXI века: зимой в сильные морозы тепло. И это притом, что стены толщиной в полтора кирпича (38, кажется, см! а сначала я даже думал, что в один).

В большой комнате два больших окна, одно прямо весьма большое (не то, где гастарбайтеры: но они повсюду!), на кухне – удивительно маленькой! – тоже обычное. Таким окнам только бы радоваться!.. Если бы они не были забраны железной решёткой (не фигурной, но простой, один-в-один тюремной!), и если б не видеть и не слышать сквозь них той вакханалии, что бушует – практически круглосуточно! – буквально в нескольких метрах. Перерывы (предположительно запойные) разве что на глобальные праздники вроде Нового года, 8 Марта и некоторых мусульманских.

Не знаю, как у вас с гастарбайтерами, насколько они к вам близки, но без решётки на первых, а то и на вторых жилых этажах в столице не обойтись.

Расстояние между стёклами в раме сантиметров пять! Такого я нигде не видел! Я кое-что понимаю в кирпичах и рамах, самому приходилось участвовать в стройке в деревне. Вот, кстати, вспомним классические параметры крестьянской каменной избы, не нынешней тоже, а построенной, как, например, наша, в аккурат в то же время, что и лагутенковские коробки (ну, или у кого-то десятка на два лет раньше, пропорции не изменились). Стены, мало того, что в два кирпича, так ещё и с засыпью – засыпанным между этих двух кирпичных рядов утеплителем из сухого навоза, так что в итоге толщиною почти в метр; на зиму вставляются вторые рамы, с расстоянием от первых не менее 25 см – за счёт воздуха, как ни странно, отличнейшие утепление и звукоизоляция, плюс окна в отличие от пластиковых всё же «дышат».

А тут, конечно, дышать-то они дышат (рамы все в каких-то болтах и железных культяпках, вывернутых и неподогнанных, замазанных закостеневшей краской, из-за чего плотно ничего не закрывается, а что надо не открывается), но проживаешь как на улице: «в гости будут к нам» каждое слово, каждый шаг, каждая вибрация. Квартира угловая, посему она идеально подходит для обозревания процессов, бьющих ключом не только непосредственно под окнами, но и в некоем отдалении. Плюс окна расположены удивительно низко от пола, подоконник чуть ли не на уровне колен, а пол практически совпадает с землёй на улице – пятиэтажка имеет на удивление низкий фундамент, из-за чего она сама выглядит какой-то приземистой, а из дома вид как из подвала какого: не то, что сапожник, точая сапоги, на них же (сапоги) и смотрит, ничего вокруг за работой не видя, а модельеру или де Мольеру уж точно надоело бы на вечный маскерад и подиум пялиться!..

И вот наш друг, прогромыхав щеколдой и замком, переодевшись и ещё раз прогромыхав, вытащил на свет божий (пока неясный и неяркий) свои инструменты: обычнейшую метлу из берёзовых прутьев (постоянно разваливающуюся и периодически чинимую) и некую тачку… вернее даже сказать, некие колёсья с некоей платформой, весьма напоминающие соответствующую колёсную основу от старого образца детской коляски, поржавевшую, без лишней амортизации и шин… На неё сверху ставится железное корыто (точнее, знакомая многим родившимся в Союзе оцинкованная ванна, тоже, можно сказать, детская); а у некоторых, вскоре мы узнали, самых продвинутых дворников-арбайтеров заменяется – в сухую погоду, по праздникам, а иногда и вовсе – огромной картонной коробкой, которую надо сначала под окном собрать…

Если метла, понятное дело, традиционное на Руси орудие данного сословия и ея, как писал тот же Гоголь, «отступить не можно», то таратайка сия, никак не удивлюсь, если является как-то официально вменённой на уровне правительства Москвы, управы, управляющей компании или ещё какого неведомого нам высокого всеуправляющего органа. Таковая, как известно наблюдательным простым гражданам (закатанным в бетонную каморку пенсионерам – прочим не до этого), имеется у каждого дворового труженика! А недавно я заметил, что у нашего появилась новая коляска – с ярко-синей крашеной рамой, с «обутыми» колёсами – но с всё тем же сказочно-археологическим корытом!

И вот он, установив ванночку или коробку от пылесоса, а в неё водрузив, что твоя ведьма в ступу, метлу, одной рукой вещая по мобильному, а другой управляя, движет всю эту систему во двор… вернее, в подведомственное ему пространство с одной (фронтальной) стороны дома площадью никак не больше футбольного поля (обычно ограничиваясь хозяйственной деятельностью лишь на третьей его части – асфальтовой: сметанием пыли, мусора или снега с тротуарчика шириной не больше метра – одному человеку пройти! – и с асфальтовой дорожки к пятиэтажке – одной машине проехать!). Причём движет он свой шарабан как правило не по грязи и рытвинам, вечно присутствующим у нашего живописного притягательного угла, не вдоль или поперёк поребриков-бордюров бесконечно косо нагороженных тротуарных тропок, а по каменисто-асфальтовой кромочке прямо под окнами… И сам, слоняясь туда-сюда по всеразличным своим псевдослужебным надобностям, всегда предпочитает профланировать именно тут… не прекращая при этом разговора. Поэтому в любой момент, с самого утра и до полуночи, едва подняв голову с подушки, сразу можно лицезреть (и слышать, конечно) натуральный кукольный театр бесплатный – проплывающую за окном голову, щекасто-довольную и румяно-прыщавую, в вязаной шапке, надетой, как раньше у самых отъявленно сельповатых гопников, на макушку, чтоб торчали уши (так, видимо, легче говорить по телефону). Балаган с Петрушкой в колпаке, очень похоже! – только это не Петрушка, а какой-нибудь Абдуллох или Алпамыр.

Соответственно, и он может увидеть и услышать тебя. Открыть рамы большого окна невозможно (да и неудобно), форточка там размером 20х20 см и тоже наглухо забита, остаётся только слегка отворённая малая створка того самого уподвального оконца! Даже табачный угар и прочие запахи – приходится каждые несколько минут то приоткрывать, то закрывать окно.

Кстати, тот же угар сразу улавливается, если кто-то курит под окном кухни (как раз около двери в подъезд) или в самом подъезде. Все приходящие и не знающие кода двери, как в деревне, долбят в любое время суток к нам. Особенно это полюбилось доблестным участковым, коих я, как примерный гражданин, неоднократно запускал.

Зимой едва ли не в три-четыре дня уже нужно спешно задёргивать шторы – иначе наш друг (назовём его всё же так), а также и его друзья и прочие прохожие тебя точно увидят. В Европе, хвастаются, дома стеклянные строят для особо прогрессивных, кому и скрывать нечего, а у нас Лагутенко это ещё вон когда реализовал! В итоге солнечного света не видишь вообще.