Анна Акулина - Все ради них Страница 2

По пьянке Лизка Короба любила, да и не только она: он был душой любой компании. За то, как он пел под гитару, ему многое можно было простить, в том числе и длительное пребывание в их с Вовчиком квартире. Придя домой, Сергей взял гитару, и до вечера они пели и вели задушевные беседы. Надо сказать, что не только за это уважала Лиза Короба: она чувствовала себя уверенно, если он был рядом; чего, кстати, нельзя было сказать о муже – с тихим и спокойным Вовкой она не всегда чувствовала себя защищенной. С Серегой она спокойно могла бродить по городу хоть всю ночь, Вовчик же в это время спокойно лежал дома перед телевизором.

«А за окном метель метет, белая красавица, скоро полночь настает, а водка не кончается!» – Пел Короб; и Лизка, глядя на него восторженными глазами, подпевала. Пели Ляписа Трубецкого, читали сказку «Сектора Газа»; а когда надоедало петь, сочиняли стихи и песни сами; и каждая новая открытая бутылка стимулировала их творческие порывы. За год пребывания Короба у Пыжовых у Лизки скопилась толстая пачка написанных совместно с Серегой стихов; жалко было только, что показать их никому было нельзя: слишком много в них было допущенных по пьяни ляпов и мата.

На следующий день Лизка отвезла чайник начальнику. Надолго задерживаться в офисе она не стала, и, взяв новые заказы, поехала домой. На Новый год Егоров подарил всем сотрудникам по бутылке шампанского. С подарком в одной руке и с коробкой посуды в другой девушка ехала в автобусе и думала о директоре фирмы. За все эти годы он нисколько не изменился: все та же бравая выправка военного и честное открытое лицо. Николаю Васильевичу тяжело пришлось в девяностые. Он несколько раз менял название фирмы, чтобы хоть как-то сэкономить на налогах, но денег все-равно катастрофически не хватало. И в итоге ему пришлось изменить сферу деятельности предприятия – из фирмы по росписи посуды фирма Егорова переквалифицировалась в рекламное предприятие, причем одно из самых известных в городе. И только Лизка и еще пара художников, не пожелавших переучиваться и трудиться в рекламном бизнесе, по-прежнему расписывали самовары и подносы; но делать это им приходилось на дому, так как помещение теперь было занято рекламщиками.

Поднявшись на свой этаж, Лиза открыла дверь и прошла в длинный коридор, соединяющий между собой несколько малосемеек. Окинув взглядом соседские квартиры, она зашла домой. Муж и Короб уехали сегодня на работу вместе, и дома никого не было. В коридоре послышался звук шагов, и, заглянув в глазок, Лизка увидела входящего в свою квартиру соседа Славку. Славка был добродушным голубоглазым цыганом, с Пыжовыми он был в дружеских отношениях. Недолго думая, она взяла шампанское и пошла к Славке. Одной бутылки оказалось мало, и сосед сбегал за второй.

Опьяневший Славка жаловался на то, что его жена не может родить ему ребенка и уговаривал Лизку родить ему сына; а та думала о подруге по несчастью и о том, как много женщин в девяностые понаделали ошибок и теперь мучаются, а с ними мучаются и их мужья; и кажется, что вся дальнейшая жизнь потеряла смысл: не для кого теперь жить и незачем. Обстоятельства у всех были разные, но одно объединяло этих несчастных женщин: из-за проблем с работой в те годы у них не было возможности обеспечить своих будущих детей. Так, вместе с соседом-цыганом, Лизка начала праздновать Новый 2001 год.

Новый год отмечали вместе с соседями. Плясали до упада с маленькой шустрой Ленкой под группу «Слейд»; слушали песни под гитару в исполнении ее шестнадцатилетнего сына Олега, учащегося музыкального училища, и, конечно же, в исполнении Короба; ходили в Причал, и отмечали праздник там, с завсегдатаями кафешки. Лильку Короб так и не дождался: она встречала Новый год с дочерью. Утром все улеглись спать и проспали до вечера.

Вечером приехал Вовкин начальник Леха, а с ним – их хорошая знакомая Марина. Раньше среди Вовкиных друзей Маринка считалась самой пьющей женщиной, но теперь Лизка могла с ней посоревноваться. Только если Лизка, напиваясь, всегда искала приключений; то выпившая Маринка вела себя спокойно и достойно; и даже будучи пьяной «в ноль», она могла сойти за трезвую, лишь остекленевшие глаза выдавали ее. Маринка занималась изготовлением и продажей «левой» водки, и у нее дома постоянно собирались различные компании. Со всеми своими клиентами она выпивала, и, обсуждая с ними их дела, старалась узнать у них секреты их бизнеса, чтобы самой заняться чем-то стоящим; но, в итоге, далее торговли водкой, дело не шло.

В десять часов вечера Короб должен был встретить друга – тот приезжал на поезде Москва – Владивосток. На вокзал поехали втроем: Сергей, Марина и Лизка. Маринка жила недалеко от вокзала, и с Коробом ей было по пути; пьяную же Лизку просто потянуло на приключения, с Вовкой дома ей было скучно. Перед дорожкой выпили по сто пятьдесят грамм привезенной Маринкой водки, затем добавили еще по стопке в Причале. В теплом такси приятелей разморило, и на вокзал они прибыли «в зюзю» пьяные.

Начисто забыв о Серегином друге, Лизка с Коробом ломились в вагон прибывшего поезда и уговаривали проводников взять их с собой во Владивосток, обещая песнями под гитару отработать поездку. В конце концов авантюристов выпроводили из вагона, и поезд ушел. Лизка присела на скамейку рядом с задремавшей в ожидании приятелей Маришки; а Короб, подобно лемуру, повис на ограждающей платформу сетке и застыл. Тщетно пытались девушки его от нее отодрать, и так одни с вокзала и ушли. Далее их пути разошлись: Марина поехала домой, а Лизку понесло куда-то за вокзал, где находились склады и базы.

Народ вовсю отмечал Новый год, в том числе и на складах. В одну из шумных компаний попала и Лизка, но задержалась там недолго; и вскоре она уже снова брела по безлюдной дороге, не зная куда и зачем. Была у нее такая особенность – напиваясь, она всегда чего-то искала, может быть, свое потерянное счастье; куда-то шла, будто какой-то невидимый проводник вел ее.

Рядом остановился какой-то «джигит» на восьмерке:

– Тебе куда?

– Куда глаза глядят!

– Ну, садись, подвезу!

Болтая о том, о сем, проехали уже полдороге до Лизкиного дома, когда та заявила:

– А поехали на загородное кладбище!

– Зачем? – Изумлению водителя не было границ.

– У меня там отец похоронен, а у него сегодня день рожденья. Хочу повидаться!

– Ну, поехали!

Отцовскую могилу Лизка нашла сразу: она была крайняя от дороги. Постояв около нее несколько минут, девушка села в машину. Отъехав от кладбища меньше, чем на километр, «джигит» заехал в соседний лесок и потребовал «платы» за проезд. Обидевшись на отказ, он высадил Лизку в лесу и уехал; однако, вскоре вернулся, и довез ее почти до дома, но на этот раз молча, не желая разговаривать с обидчицей.

До дома оставалось минут двадцать ходьбы, и девушка решила срезать путь, пройдя по железнодорожным путям. Здесь находилось депо и ночевали электрички. В одной из них – мягкой Пензенской – праздновали Новый год железнодорожники. Увидев бредущую по путям Лизку, они позвали ее к себе. В электричке было тепло и уютно; но самое приятное впечатление производил бар, в котором был большой выбор различных сортов бутылочного пива. Веселый румяный проводник посадил Лизку в купе отогреваться, а сам куда-то исчез. Прошло десять минут, мужчина все не объявлялся; сидеть без дела было скучно, и девушка пошла осматривать вагон. В голове щелкнуло: «Пора сваливать, если не хочешь стать добычей нескольких пьяных мужиков!» Однако все двери оказались закрытыми; открыть можно было лишь форточку в купе. Недолго думая, Лизка прихватила две бутылки «Балтики»; и, выкинув их в широкую просторную форточку, сиганула вслед за ними.

Одна из бутылок затерялась где-то в снегу, но искать ее времени не было; и девушка помчалась вдоль вагона в сторону дома. Пролезя через огромную дыру в заборе, она очутилась на дороге, ведущей к дому; и тут же рядом с ней притормозила десятка. За рулем сидел симпатичный усатый мужчина лет сорока, и Лизка уселась рядом с ним. Усатый увез девушку в соседний микрорайон, оставил в машине, а сам пошел в ларек; и именно в этот момент та решила, что на сегодня приключений достаточно, вылезла из автомобиля, и отправилась домой. Тут мирно похрапывали Вовчик и Короб. Лизка упала на диван и заснула «без задних ног».

Глава 2

Память – странная штука. Некоторые моменты жизни вспоминаются настолько ярко и отчетливо, будто все произошло только вчера: вспоминается каждый запах, каждый звук; и кажется, что откроешь глаза и окажешься где-то далеко, в прошлой жизни; словно бы и не было долгих лет, отделяющих нас от нашего прошлого.

Лизка любила вспоминать свое детство; особенно беззаботные и счастливые летние месяцы, проведенные в деревне у бабушки и дедушки. Не было на свете места красивее, чем затерявшееся между холмами маленькое село, в котором она проводила каждое лето. Взобравшись на высокий холм и разглядывая открывающуюся на десятки километров панораму: широко разлившуюся Волгу, леса, поля и фруктовые сады; маленькая Лиза думала о том, что она самый счастливый человек на земле. И детство, и счастье – все закончилось в один момент, с появлением Стаса. Лишь изредка девушка приезжала в деревню в гости. Поглощенная своим горем и своими уже недетскими проблемами, Лиза не замечала ничего вокруг: ни болезни бабушки, ни бесконечных пьянок не желавшего ухаживать за ней деда; и, даже на похоронах бабушки и ушедшего вслед за ней дедушки, девушка была сама не своя, не чувствуя ничего: ни боли, ни горя, было лишь ощущение пустоты; казалось, что тогда, в двадцать лет, жизнь закончена, и ничего хорошего больше уже случится не может.