Андрей Ганеша - Поиски новых смыслов Страница 2

Моя подготовка к поездке на Донбасс подошла к концу. Наконец все вещи: огромный военный баул с летним и зимним камуфляжем, защитный шлем, бронежилет, разгрузочный жилет и прочие нехитрые вещички – собраны, и наступил момент моего отъезда в Луганск. Символически это случилось в День космонавтики – 12 апреля. Я чувствовал себя неким космическим героем, почти пришельцем. С утра я заказал себе билет на автобус в Луганск. Автобус должен был стартовать с Щелковского автовокзала в семь вечера, так как у меня оказалась куча времени, то я решил сходить в Лефортовскую прокуратуру. Дело в том, что, будучи юристом, я не хотел оставлять дело о своей челюсти, сломанной моим бывшим шефом. И на протяжении четырех месяцев я безуспешно пытался возбудить уголовное дело, в чем довольно упорно мне отказывал участковый, которому поручили проверку данного эпизода моей жизни. Отказ участкового в возбуждении уголовного дела я обжаловал в прокуратуре, туда же было обжаловано его дальнейшее бездействие.

В последний день перед отъездом я решил проверить, какова была реакция на мои заявления. Откровенно говоря, я не особо верил в то, что для меня будет возможно возбудить уголовное дело в отношении владельца банка, простого миллионера с элитной Жуковки, но в то же время я не мог оставить своих попыток борьбы. Я решил, что сделаю все, что в моих силах. Дело в том, что мой шеф хотел меня запугать. Он грозился, что меня убьют чеченцы, полиция, фсбшники, что меня доставят в наручниках в его особняк, и я уже не мог просто так это оставить. Попытка меня запугать была более оскорбительна, чем моя сломанная челюсть, и я несколько сожалел, что у меня тогда не было возможности отстоять свою честь.

Итак, солнечным апрельским утром я бодро иду в Лефортовскую прокуратуру. Где-то я рад, что время раздумий кончилось и что мне, как некогда Эрнесту Хемингуэю, предстоит повоевать в составе Интербригад. Я прохожу мимо церкви Петра и Павла, в восемнадцать лет я принял решение креститься, и мой выбор пал именно на эту древнюю белокаменную церковь. Здание прокуратуры находится в доме бывшей возлюбленной моего друга Максима Наташи. Когда-то меня поражала смелость Наташки: в шестнадцать лет она бегала гулять с собачкой в мини-юбочке, а трусиков под юбочкой не было. Сейчас в ее доме на первом этаже расположена прокуратура, то место, где мне могут помочь хоть как-то расшевелить ментов. В прокуратуре я узнаю, что мои жалобы, неожиданно в первую очередь для меня, все-таки возымели действие. В отношении моего бывшего шефа все-таки возбудили уголовное дело, и от простого участкового дело перешло следователю-дознавателю.

Позвонив следователю, я узнал, что вскоре в отношении меня должна быть проведена судебно-медицинская экспертиза, а четырнадцатого апреля я был вызван на допрос, чтобы меня могли признать потерпевшим по этому делу. Так, внезапно в День космонавтики открылся юридический фронт. Для меня это был действительно фронт: конфликт с шефом я рассматривал как войну мировоззрений. Эта скотина рассматривает своих работников как крепостных со всеми вытекающими оскорблениями, правом первой брачной ночи и наказаниями плетьми. Кто-то должен остановить его, и я во всяком случае попытался это сделать. Побег из Москвы в Луганск был сорван, значит, пока я нужен здесь.

Введенское кладбище

В один из выходных мы с моей дочуркой Машенькой решили прогуляться по Введенскому кладбищу и навестить моего покойного друга Митю. Машенька уже стала совсем взрослой, ей уже целых двенадцать лет, и она уже никуда со мной не ходит, а вот на кладбище пойти согласилась. Может, потому что кладбище находится рядом с домом, а может, потому что Введенское кладбище – место паломничества московских готов, а Маша внимательно следит за молодежной субкультурой.

Помню, несколько лет назад у меня была идея фикс найти здесь могилу Анны Монс. Анна Монс жила в моем районе, в Немецкой слободе, и была любовницей Петра Первого. На мой взгляд, именно благодаря любви Петра Первого и Анны Монс Россия при Петре Первом провела ряд европейских реформ. Из-за чего русские мужчины стали бриться, а русские женщины перестали походить на матрешек, надевающих на себя множество юбок.

Мы проходим мимо лютеранской церкви, из которой звучат звуки органа, видимо, кто-то заботливо поставил CD. Природа кладбища оживает, снег уже почти стаял, пахнет весной и надеждой. Наконец-то меня стало покидать чувство тревоги. С Машей мы идем по главной аллее кладбища, и неожиданно с самого края кладбища я вижу знакомую фамилию: «Константин», – вслух произношу я его имя, поднимаю глаза и вижу его фотографию. Мне довелось с ним познакомиться уже в 1999 году, когда нас, свеженабранных аудиторов, в мой день рождения отправили на ревизию в Новороссийск.

Вечером в поезде все ребята выпивали коньяк, а я решил попробовать быть правильным специалистом и совсем не пить. Меня хватило ровно на сутки, следующим вечером я в одиночку напился вина в вагоне-ресторане. Войдя в наш вагон, я увидел проводницу, переодевавшуюся в купе в красненький короткий халатик. Ее ножки, большая грудь призывали меня к немедленному штурму, но я все же воздержался. Следующим утром она меня пыталась взять на слабо, что я не смогу снять прилюдно штаны. В ответ я из хулиганства показываю ей член. Моя смелость и наглость понравились проводнице Наташке, так звали эту хулиганистую брюнеточку с пышными формами, и она сунула мне номер своего телефона, записанного на клочке бумажке. По своей глупости я выкинул ее номер и так и не позвонил Наташке, но всю командировку я вспоминал ее озорные глаза и прелестные формы.

На вокзале нас ждет большой микроавтобус Toyota, который везет нас в курортное местечко Кабардинка между Новороссийском и Геленджиком. В Кабардинке расположен наш шикарный отель «Надежда», недавно построенный Газпромом. Для нас в «Надежде» забронирована большая двухэтажная вилла с тремя комнатами, залом для отдыха и кухней. Так сложилось, что всем ребятам достались отдельные кровати, а нам с Константином досталась большущая кровать, но одна на двоих. Все мы остались довольны приемом, отелем и погодой в Новороссийске. В Москве в конце августа уже льют осенние дожди, а здесь комфортная температура +29, да и море прогрето до +27.

Окунувшись в море, мы едем на работу. Трудовые будни тянутся долго, зато вечером нас ожидает заслуженный отдых, купание в море, катание с водных горок, которые и сейчас-то в России редкость, а тогда казались каким-то волшебством. Мы окунулись в ощущение детства.

Одно огорчает наш отельный досуг: в «Надежде» практически нет обычных девчонок. Редкие отдыхающие девчонки кажутся слишком крутыми для нас и нашего кармана, а проститутки, коих здесь великое множество, уж слишком дорогие. Гуляя по холлу отеля, я поворачиваюсь в сторону зовущего меня Макса. Макс, аудитор из Нижнего Новгорода, для массовости был включен в нашу аудиторскую бригаду. Я подхожу к нему, в то время как он беседует с проституткой. Она требует стандартные для «Надежды» сто долларов в час, а Макс предлагает в десять раз меньше. Макс даже пытается это как-то обосновать: «Ты знаешь, аудиторы это такие мужики, я доставлю тебе такое блаженство, что ты с меня и денег не возьмешь». Я покрываюсь холодным потом и проклинаю, что подошел к выпившему Максу, мне отчего-то стыдно, что мой коллега ведет такой торг, и я-то трезв, я абсолютно точно понимаю, что этот разговор бесполезен, тех денег, которые она просит за свои услуги, у Макса нет, а никакого другого блаженства, кроме стодолларовой купюры, ей не нужно. Как можно быстрее я стараюсь отойти от них подальше.

Хуже всего из нашей команды пришлось Ансару. В отеле наряду со злачными местами, проститутками имеется казино. А Ансар оказался заядлым игроманом. Вначале я, будучи кандидатом в мастера спорта, отвлекал Ансара, который был международным мастером, игрой в шахматы, но через два дня его уже ничего не могло остановить от страсти, испытываемой к рулетке. Ансар на свою беду выработал свою систему игры, которая, по его словам, позволяла ему проигрывать немного, а то и оставаться в выигрыше. Всю ночь бедолага стоял у стола с рулеткой, а с утра с больной головой шел на работу. Вначале у него закончились все его деньги, потом закончились деньги, взятые у меня в долг.

На работе мы как ревизоры разъезжаем на джипах местных начальников, во всем нам пытаются угодить – от вкусной бесплатной еды до других наших прихотей. Четвертого сентября наш клиент отмечает День нефтяника, мы приглашены на корпоративный концерт Олега Газманова и дальнейший банкет. На банкете мы весело отплясываем, постоянно налегая на халявную водку.

С банкета все возвращаются на такси со своими бабами – сотрудницами бухгалтерии, которые любезно согласились нас ублажать. Так получилось, что без бабы остался я, поскольку мне никто не приглянулся, а трахаться хоть без какой-то симпатии мне всегда было неинтересно. Также без бабы остался наш руководитель Борис, которого в Москве ждет невеста, и мы вдвоем в пустом микроавтобусе едем в отель. По всей вилле слышны сладостные стоны бухгалтерш, Косте, чтоб потрахаться, пришлось за своей еще и побегать. Неизвестно, что ударило ей в голову, но она ночью решила убежать с виллы. Костя ее догнал и принес в кровать. На утро все наши боевые подружки уезжают домой, ближе к вечеру возвращается Макс, которому повезло трахать сразу двоих теток, в подарок они ему дали пару трехлитровых банок с тертыми помидорами и чесноком. День нефтяника можно было считать состоявшимся.