Анатолий Зарецкий - Бездна Страница 2

– Здесь никто не живет! – снова твердо заявил обманщице.

– А я вот живу! – также твердо попыталась убедить меня девочка, – Но еще недолго. Только вчера, – уже вполне дружелюбно сказала Людочка-Любочка.

– А где ты жила раньше?

– Там, – показала она на дом, где жил авторитетный вор Ленчик (разумеется, тогда я его еще не знал).

– Пойдем, посмотрим лошадок, – предложил девочке.

– Пойдем. А они не укусят?

– Что ты! Они меня знают. Я кормлю их травкой, – рассмеялся я. И Людочка-Любочка впервые радостно улыбнулась. Мы сорвали несколько пучков травы, и пошли кормить моих любимых животных.

Девочка быстро перестала их бояться, и уже весело смеялась, когда очередной пучок травы исчезал во рту одной из лошадок, и они обе тянулась к нам за другим, смешно вытягивая губы и потряхивая головами.

Вскоре разгруженная подвода уехала. Но к соседнему дому подъехала телега, запряженная давно знакомой мне лошадью. На той телеге дядя Яша развозил по магазинам и ларькам большие куски льда. Лед таял, и за телегой всегда тянулся темный след от водяных капель. По этому следу мы с братом и отыскивали экипаж дяди Яши, чтобы покормить лошадь, пока грузчики выгружали лед. Я знал, что она любит овес и кусочки хлеба с солью, и совсем не ест травку. Мы с Людочкой-Любочкой перешли дорогу на нашу сторону. Я оставил ее у телеги, а сам побежал домой за хлебом.

Когда объяснил маме, что мне надо, она сказала, что хлеба у нас очень мало. Его может не хватить на день, а покупать хлеб очень трудно.

То было время, когда отменили хлебные карточки. Хлеб исчез, а в магазинах появились огромные очереди. Много времени моего детства, да и юности, прошло в бесконечных очередях – то за хлебом, то за молоком, то за маслом, то за прочими продуктами и товарами первой необходимости.

– Мамочка, дай хоть немножко. Я покушаю без хлеба, – жалобно попросил маму, – Там девочка хочет посмотреть, как кушает лошадка.

– Что за девочка? – спросила мама.

– Она живет вон в том большом доме, но только вчера и сегодня. Ее зовут Любочка, как девочку в лагере. А она говорит, ее зовут Людочка. Разве так зовут?

– Конечно, сынок… Ее зовут Людмила, а еще можно Люда и Мила, а ласково – Людочка и Милочка. Ладно, сейчас отрежу немножко, – подобрела мама.

– Как? У нее сразу два имени? – изумился я. И девочка из Людочки-Любочки тут же стала у меня Людочкой-Милочкой.

Я застал девочку на том же месте. Она безуспешно пыталась дать лошади пучок травы, но та фыркала и отворачивалась.

– Тебя зовут Людочка-Милочка! – сходу выпалил свою новость, – Эта лошадка травку не кушает. Дай ей хлебушка, – подал девочке подсоленный хлеб.

– Правильно… Пока я Людочка, а когда надоест, буду Милочкой, – рассказала о своих именах Людочка-Милочка.

– Хорошо. Будь Людочкой, – согласился с ней, – А когда надоест, скажи.

– Скажу, – пообещала Людочка, осторожно взяла обеими руками хлеб и прижала его к груди.

Но теперь она не торопилась кормить лошадку, а потихоньку отщипнула кусочек и с удовольствием, не торопясь, стала есть.

– Людочка, ты хочешь кушать? – спросил ее. Она кивнула головой, после чего быстро, не таясь, доела остальной хлеб, предназначавшийся лошади. Я был поражен. Я никогда не испытывал голода, даже в голодные послевоенные годы. В лагере всегда была пища, но, как оказалось, совсем не так было вне лагеря.

– Людочка, а тебя что, дома не кормят? – спросил ее.

– Кормят, но в новом домике у нас ничего нет, – рассказала Людочка.

– Еще хочешь? – спросил, заранее зная ответ. Людочка кивнула.

Я снова сбегал домой, рассказал маме, что Людочка хочет кушать, а дома у них ничего нет. Тогда мама дала два кусочка хлеба, политых подсолнечным маслом и посыпанных солью – для Людочки и для меня. Конечно же, отдал Людочке оба кусочка. Так началась наша дружба с маленькой девочкой Людочкой, которой тогда едва исполнилось пять лет.

Меня не взяли в школу. Я не понимал, почему. Мне так хотелось учиться. Теперь три мальчика, с которыми проходил медкомиссию, пойдут в первый класс, а я останусь дома. Я очень переживал неудачу.

А не приняли только потому, что еще не исполнилось семи. Так из-за каких-то трех месяцев потерял целый учебный год.

Я уже умел бегло читать. По складам вообще не читал никогда. Читать выучился сам, спрашивая у мамы буквы на вывесках. Моей первой книгой стал учебник истории средних веков. Когда проштудировал его вдоль и поперек, задавая кучу вопросов, остававшихся, как правило, без ответов, мне подарили потрепанную книжечку со сказкой о потерянном времени. Выучив ее наизусть, снова заскучал.

Тогда меня решили записать в библиотеку, что была рядом с домом. Но в библиотеку не принимали дошкольников. И мама сказала библиотекарю Нине Васильевне, что я учусь в первом классе. Мне было стыдно, что придется постоянно обманывать взрослых, но так хотелось читать. Чтобы обман выглядел правдоподобно, меня даже остригли наголо, как тогда стригли всех школьников с первых по пятые классы.

Для начала мне выдали две тоненькие книжечки с картинками. Но уже через полчаса я их вернул.

– Что, обе книжки не понравились? – огорченно спросила Нина Васильевна.

– Понравились, но я их уже прочитал по три раза.

– Ты умеешь читать? Ты же только в школу пошел, – удивилась Нина Васильевна, – Что ж, молодец, раз сам читаешь… А пересказать сможешь? О чем там написано?

И я почти дословно пересказал обе сказки. Она дала мне еще две книжечки, которые возвратил через три часа, готовый пересказать и эти. Тогда получил одну большую книжку. Ее прочел лишь к вечеру, когда библиотека уже закрылась.

С трудом дождавшись, когда школьники пойдут из школы, ринулся за новым чтивом. Чтение увлекло настолько, что стало совсем неинтересно выходить гулять во двор.

Но, едва у дома напротив появлялась Людочка, тут же брал у мамы два кусочка хлеба, и бежал к подружке. Мы нашли еще одно развлечение. Оказалось, кусочками угля можно рисовать. И я стал учить Людочку читать и писать. Она все быстро схватывала. Но скоро нас отогнали от угля, потому что писали буквы и рисовали везде – на тротуарах и на стенах. И нас ругал за это сердитый дворник, подметавший тротуары и поливавший цветочные клумбы – их совсем недавно сделали у входа в Людочкин дом.

А однажды я покатал Людочку на машине!.. Вышло это случайно. С некоторых пор у ребят наших домов появился общий знакомый – молодой шофер, которого все звали дядей Васей. Ежедневно он по нескольку раз проезжал мимо нашего дома – то на грузовом «Студебеккере», то на легковом «Виллисе».

Завидев знакомую машину, мы дружно бросались наперерез и кричали: «Дядя Вася! Покатай!» Он всегда останавливался, сажал всех желающих, довозил до угла нашего дома, сворачивал в наш переулочек, и, проехав метров пятьдесят, въезжал во двор «Сахаротреста», где был большой гараж на несколько машин.

Каждая поездка была событием. А в гараже мы часами сидели в кабинах свободных от рейсов машин, и нажимали все кнопки и педали, крутили руль и дергали рычаг переключения передач – словом, представляли себя шоферами.

И вот, когда дядя Вася остановил свой «Виллис» и радушно открыл дверцу, я спросил у Людочки, хочет ли она покататься. Конечно же, она хотела.

Мы приехали в гараж, и я показал Людочке все машины. Сначала девочка была счастлива оттого, что просто сидела в кабине и по очереди смотрела во все окошки. Ни руль, ни педали ее не заинтересовали. А вот клаксон очень понравился. Осмелев, она попробовала нажать на кнопку. И когда машина в ответ громко просигналила, Людочка рассмеялась. А потом стала сигналить и смеяться. Еще и еще. К моему удивлению, шоферы только улыбались, поглядывая в нашу сторону, а не отругали ее, как, бывало, нас, мальчишек.

Мы пробыли в гараже не больше получаса. Но когда переходили дорогу, увидел, что нам навстречу бежит испуганная женщина. Она подхватила Людочку на руки и набросилась на меня с криком: «Ты куда уводил девочку, дрянной мальчишка? Она же маленькая. Я запретила ей уходить от дома».

– Мамочка, не ругай его. Это Толик. Мы катались с ним на машине, – уговаривала маму Людочка, рассказывая ей о нашем путешествии в соседний двор.

– Ладно, Толик, – немного успокоившись, обратилась ко мне мама Людочки, – Больше так не делай, а то я очень испугалась, когда вышла, а Людочки нигде нет. Не знала, что подумать… А тебе спасибо, что угощаешь Людочку. Ничего, скоро получу деньги, тогда будет легче, – наконец улыбнулась женщина и поставила Людочку рядом со мной.

– Толик, – обратилась она ко мне, совсем успокоившись, – А ты знаешь, где наши окна?

– Нет, – ответил ей.

– Давай, покажу. Будет лучше, если вы будете играть там. Я вас буду хоть иногда видеть, и мне будет спокойней. А твоя мама разрешит тебе там гулять?