My.Self. Harmony. - Маленький Принц Страница 2

– Кай? – девушка присела на корточки перед будкой.

– М… Мама? – охрипшим голосом пробормотал он, силясь приподнять голову, но всё тело пронзила боль, и он вскрикнул, после чего закашлялся: горло сильно заболело.

– Тише-тише, зайчонок. Он опять тебя поранил?

– Нога… – проскулил мальчик. Девушка осторожно вытащила своего ребёнка из заброшенной будки. Нога опухла и посинела в лодыжке, изогнувшись под неестественным углом. На лице запеклись кровавые следы. Руки, ноги и тело покрывали синяки после падения и жестоких ударов. Она тихо всхлипнула и взяла малыша на руки, осторожно прижимая к груди. Он даже не заплакал, а только поморщился и охнул.

– Так больше не может продолжаться, зайчонок… Надо что-то делать.

Его отец уже уехал, поэтому девушка спокойно смогла занести ребёнка в дом. Она постаралась привести мальчика в порядок, смыть грязь и кровь, заклеить раны… Но она ничего не могла поделать с его сломанной ногой. Затем она взяла рюкзачок и закинула в него все детские вещи, подхватила малыша и отнесла в машину. Всё это время он молчал, но когда его мама оказалась за рулём, он выдавил:

– Мамочка, куда мы едем?

Она вздохнула и вытерла набежавшие слёзы.

– В безопасное место, мой хороший. Он больше тебя никогда не тронет.

По дороге девушка набрала номер, ещё раз всхлипнула и начала говорить тихо, едва ли различимо:

– Кроу? Это Айрис. Да-да, Моргенштерн… Мне нужна твоя помощь. Я еду, да, уже еду. Нет. Я справлюсь. Конечно.

Мальчик совсем ненадолго прикорнул, потому что теперь, когда было тепло и сухо, ему очень захотелось спать. Но он не знал, что его мать глухо плакала, сидя рядом с ним: она надеялась, что это никогда не случится, но сейчас ей нужна была помощь старого знакомого. Ей достанется вечером. Возможно, она даже умрёт, но лучше уж смерть, нежели видеть, как её ребёнку каждый день причиняют боль.

Вскоре они оказались в пригороде Лондона. Девушка свернула на дорогу, скрытую за ветвями ив, и остановилась у небольшой лестницы. Мальчик уже не спал и с интересом разглядывал место, куда его привезли. Он не мог идти, поэтому мать взяла его на руки и устремилась к зданию, стоявшему на пригорке. Оно не выглядело особо приветливо, так как было Викторианской постройки и местами начинало ветшать, но внутри оказалось намного уютнее, чем снаружи. На каменной дорожке сидел зрелый человек с серебристыми короткими волосами и курил. Увидев девушку с ребёнком, он лишь выдохнул струю дыма в воздух и кивнул мальчику, пристально смотревшему на него. Мать толкнула дверь в здание и оказалась в просторном холле, где на диване, обитом красным бархатом, кое-где протёртом спинами и руками присаживавшихся постояльцев, сидел тоненький человек в чёрном свитере и брюках, потирая переносицу, на которой держались круглые очки.

– Здравствуй, Кроу, – сдержанно произнесла девушка, перехватив мальчика поудобнее.

– Здравствуй-здравствуй-здравствуй, моя дорогая Айрис. Что же заставило тебя поднять меня с постели с утра пораньше? Ещё даже восьми нет, – он взглянул на карманные часы, пристёгнутые цепочкой к его ремню.

– Валентайн… – вздохнула она.

– Ага. И что же?

– Он опять пытался изнасиловать Кая. Но… Малыш не растерялся и выпрыгнул в окно. Он… Он не может ходить, Кроу. Я больше не могу и не хочу видеть, как этот извращенец и подонок насилует моего сына.

– Ясно.

– Без огласки, Кроу. Я не хочу, чтобы органы опеки к этому подключились.

– Я понимаю, Айрис. Но… Как ты собираешься избавиться от Валентайна?

– Найду способ, уж предоставь это мне.

Кроу кивнул и повёл плечами.

– Тебе нужно время попрощаться?

Девушка кивнула.

– Я выйду, пожалуй, а то расплачусь, как младенец, – усмехнулся Кроу.

Мать посадила своего ребёнка на диванчик и положила рядом с ним рюкзак.

– Крольчонок… Прости, что так вышло. Мне придётся оставить тебя с сэром Кроу. Он очень хороший человек. А здесь живёт много-много детей. Ты обязательно с кем-нибудь подружишься. А мне… Надо будет уехать. Но я буду к тебе приезжать, – она порылась в кармане джинсов и выудила медальон нежно-голубого цвета, после чего повесила его на шею мальчика, – Это чтобы ты помнил обо мне. И… Если ты задержишься здесь до 16 лет, то… – она отдала ему письмо, на котором стояла красивая сургучная печать, – Открой его, когда у тебя будет день рождения. Помнишь? Четырнадцатого декабря.

– Помню… – он попытался улыбнуться, но на глаза навернулись слёзы.

– Не плачь. Пожалуйста, – она обняла мальчика и прижала его к себе. Её душили рыдания, но она терпела из последних сил. Малыш не выдержал и тихо заплакал.

– Пока, Маленький принц, – прошептала девушка и отпустила его. Белокурый вытер глаза кулачками и посмотрел своей матери вслед. После этого вновь появился Кроу.

– Как тебя зовут?

– К-Кай.

– Я Максимус, – он протянул руку. Кай несмело пожал её и посмотрел в глаза мужчины, так что у последнего прошлись мурашки по спине от этого взгляда.

– Как ты себя чувствуешь?

– Неважно.

– Пойдём поиграем во врача с моей женой Люси? Она хорошая. Будешь, как новенький…

Парень лишь горько усмехнулся на свои воспоминания и нахмурился. Тонкая рука сжала кривую палку. «Как новенький»? Да уж… Почти десять лет как «как новенький». Он сделал над собой усилие и поднялся на ноги, после чего поковылял из своего угла к стеллажу, взял книгу и устроился на полу. Её потрёпанная обложка едва ли могла похвастаться своим позабытым лоском и яркими красками, но текст не изменился ни разу за всё время, что он перечитывал каждую её строчку…

«Когда мне было шесть лет, в книге под названием „Правдивые истории“, где рассказывалось про девственные леса, я увидел однажды удивительную картинку. На картинке огромная змея – удав – глотала хищного зверя.»

Глава 1. Маленький Принц

«Дай же мне право быть услышанным,

Быть увиденным,

Быть любимым,

Быть свободным,

Быть всем;

Мне нужно быть собой,

Быть в безопасности,

Верить…

Во что-то!»

(Sonata Arctica – I have a right).

Небольшая, но крайне юркая машина выехала на трассу. Дворники едва успевали смахивать с лобового стекла опадающие листья, танцующие на ветру. Парень за рулём фыркнул, вновь нажимая на рычажок, чтобы счистить пыль и листву. Три человека в экране телефона перед ним лишь ухмыльнулись.

– Джимми, это была чертовски плохая идея, – произнёс шатен, раскуривая сигарету и смотря в окно.

– Кто бы говорил? – усмехнулся водитель.

– Нет, чувак, ты даже не педагог по образованию. Ты ху-дож-ник, – настаивал шатен.

– Джек, дорогуша, не стоит… – улыбнулся парень с розовыми волосами, беря печеньку из вазочки и кладя её в рот, – Это было решение Джимми. Если он любит работать с детьми, то почему бы и нет?

– Лу, замолчи.

– Не ссорьтесь, принцессы, – засмеялся рыжий парень, откидываясь на спинку кресла, – Где хоть это место?

– В пригороде Лондона. Называется… БлэкОук.

– Многообещающее название. Звучит, как психушка, – шатен выдохнул дымок в воздух.

– Джек… – одёрнул его розововолосый.

– Я посмотрю и скажу тебе, насколько там всё плохо, – хихикнул водитель.

Позвольте представить: Джеймс Александр Хэлман, для друзей просто Джимми, 24 года, в недавнем прошлом – выпускник Художественной Академии Лондона, в нынешнее время – безработный художник, едва успевший найти себе новое место в детском доме «БлэкОук» и теперь ехавший туда на свой первый рабочий день. Он едва ли представлял себе, как работать с детьми от 5 до 7 лет, в группу которых его определили, но, как он считал, чем больше сюрпризов, тем веселее жить.

Джеймс выглядел чуть младше своих лет, несмотря на довольно высокий рост. У него были смоляно-чёрные волосы, как небо в самую тёмную, беззвёздную и безлунную ночь, и тянулись от подбородка до плеч объёмным густым водопадом прямых прядей. Он был светлокожим и худым, но достаточно крепким, чтобы таскать мольберт и огромный чемоданчик с красками. Практически все его черты лица были мягкими, не считая острого кончика носа и подбородка. Глаза напоминали по цвету васильки, тонувшие под морским приливом (вокруг зрачка глаза были синие-синие, а к белку расходились светло-голубым, смешанным с бирюзой). Его гардероб составляли холодные тона, преимущественно близившиеся к любимому синему цвету. Уши он так и не проколол, поэтому носил кафы или серьги, державшиеся за ушами, руки были украшены кожаными тонкими браслетами практически всех цветов холодной радуги.

Его и тех троих молодых людей, до сих пор переговаривавшихся друг меж другом, связывала та самая Академия, в которой они учились все вместе до самого конца и остались затем лучшими друзьями. Шатена звали Джек, рыжего – Кову, а розововолосого – Лука.