Владимир Зангиев - Месть Ахсартага Страница 2

Желаю приятного прочтения!

Владимир Зангиев,

член Союза российских писателей

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Течёт, течёт Схагуашé…

Усталый всадник спешился.

Мешок дорожный свесился.

И рябь колышется в душе.

Суровый взор, с изломом бровь,

чернённой стали тусклый блеск…

волны речной спокойный плеск…

Потух закат, – как гнев багров.

Роится дум круговорот…

Лишь бог всё знает наперёд.

Судьба по жизни проведёт

к тому, что в будущем грядёт.

Чужих копыт тревожный стук

поймал алана острый слух.

А разговор погони глух,

как-будто булькает бурдюк.

В смертельной ругани клинков

к себе влечёт героя смерть, —

презрев земную круговерть,

он к ней заведомо готов.

Удар коварен. Меркнет взор.

В спине застрял чужой клинок.

Трагичен месяца венок.

А эха плач с далёких гор

едва доносит к нам: сы-н-о-о-к!..

Течёт, течёт Схагуашé…

(Схагуашé – древнее черкесское название одного из притоков реки Кубань)

Кругом вздымались чёрные громады отвесных скал. Их остроконечные вершины хищно вонзались в небо, по которому проносились серые, словно клочья растрёпанной овечьей шерсти, низкие облака. В изредка возникающих рваных разрывах показывалась холодная небесная лазурь, словно озираясь, на короткий миг появлялось обескровленное солнце. Всё время накрапывал гадкий и пакостный, как всё в этом чужом краю, дождик. Его холодные струйки, крадучись, будто жулик в карманы, стекали по волосам и проникали за ворот, вызывая мерзкие ощущения. По спинам гуляла дрожь. Пахло плесенью, свежей хвоёй и студёно-пронизывающими ветрами. Сверху парил стервятник, казалось, без цели и смысла, но в полёте его ощущалась тревога. Конские копыта скользили, и смачно хлюпали по разверзшейся хляби под ногами, глухим эхом отдаваясь по узкому кривому лабиринту сырых ущелий.

Пятые сутки конный отряд в сотню всадников продирался среди чужих иберийских скал, выискивая проходы в горных хребтах для аланской армии, нацелившей удар по государствам Малой Азии с целью распространения влияния за пределы обжитых степных территорий, ибо новая империя кочевников быстро набирала могущество и уже не умещалась в ранее установленных границах. Поднятие благосостояния племён, рост уровня жизни народа, выраженные в резком увеличении поголовья скота, благодаря которому существует кочевое сообщество, – всё это требовало освоения новых пастбищ. Поэтому аланский багаир (царь) Амбазук повёл политику на расширение границ кочевой империи, и назначенный им полководцем скептух (племенной вождь, полководец) Амаг осуществлял державную волю на юго-востоке. Неисчислимая конная армия скептуха томилась в ожидании приказа к действию. Главный военачальник отправил несколько конных отрядов в скрытные разведывательные рейды с целью обнаружения удобных проходов для армии в Кавказских горах, чтоб вырваться на оперативный простор и приступить к боевым действиям.

Разведчики изредка видели высоко над собой пасущиеся на высокогорных альпийских лугах скудные овечьи стада. И всё в этом краю выглядело убого и жалко: редко встречающиеся лачуги пастухов, голые скалы, даже из диких животных кроме кабанов да волков никто не попадался – и не поохотишься толком. Заметив вооружённый отряд, пастухи испуганно убегали, прячась среди расщелин и складок местности. Аланы не придавали этому особого значения, но тревожила нависшая тишина и отсутствие каких-либо сторожевых кордонов на пути. Всадники, зябко закутавшиеся в промокшие войлочные плащи, напоминали своим видом нахохлившихся пернатых, а выглядывающие из-под накидок чешуйчатые доспехи только усиливали сходство с птичьим оперением. Но торчащие кверху копья, свисающие с поясов мечи и прикреплённые к конским сёдлам тугие луки свидетельствовали о серьёзности намерений оказавшегося здесь отряда.

– Какая мрачная страна. Всё время льёт дождь. Неужели здесь никогда не светит солнце? Даже одежду негде просушить. И костры не велено разводить, – роптал один из молодых всадников, обращаясь к более старшему товарищу. – У меня такое чувство, будто где-то среди этих чёрных скал и сырых ущелий находится зындон (ад). Во всяком случае, очень похоже, только кадзи (бесы) не попадаются на пути.

– Да, ты прав, – согласился сосед. – Здесь настоящий зындон. И кадзи с кривым Уаигом (циклоп) ещё повстречаются… Так вон же они!

– Где? Где ты их увидел?

– Посмотри внимательней, что это сверху над нами? Это же их окаменевшие хари.

Молодой зябко передёрнул плечами:

– Когда они оживут, нам несдобровать!

– Что это ты так перепуган? А говорили, в отряд набирают только смельчаков.

– Я попросился в балц (поход) добровольно, – ответил обидевшийся юноша. – Только никак не ожидал, что сражаться придётся с нечистой силой.

– Ты воин, а значит должен биться со всяким недругом. Пусть если даже сам Барастыр (владыка Царства Мёртвых) выйдет с тобой на поединок, – наставительно отозвался бывалый воитель, не одобряющий робость юнца.

– Так я готов! Просто надоела неопределённость. И эта гнетущая тишина. Как ты думаешь, иберы знают о нашем отряде?

– Скорее всего их пастухи уже донесли о нас, – утвердительно заключил ветеран.

Вообще иберы не вели открытую войну с аланами, но их дикие племена совершали вероломные вылазки на близлежащие приграничные территории кочевой империи и отбирали у мирных пастухов стада, затем укрывались в горах, где невозможно было их достать непривычным к горной местности кочевникам. В открытое же противостояние со степными витязями горцы вступать не решались.

С другой стороны Кавказской горной цепи властвовала могучая Парфия, ведущая многовековой спор с Римом за господство на Востоке. Так, зажатая с двух сторон горная Иберия существовала, благодаря неприступности природных цитаделей, вознёсших несокрушимые скалистые стены к облакам. Население составляли племена, ведущие непримиримую вражду между собой, постоянные распри местных князьков не способствовали поднятию жизненного уровня подданных. Главным доходом, пополняющим казну царя Фарасмана, являлось взимание таможенной платы за пропуск торговых караванов через Дарьяльский и другие проходы в горах. При необходимости иберийский правитель запирал каменной стеной природные ворота и тогда вторгшийся неприятель сталкивался с умело приготовленными иберами горными обвалами, где находил неминуемую гибель, а кому удавалось избежать столь страшной участи под камнепадом, погибали от дротиков и стрел укрывшихся наверху недосягаемых горцев.

Да что там коварство местных племён, когда сам царь ради извлечения собственных выгод, постоянно примыкал то к одной, то к другой из сторон, непримиримо воюющих между собой Парфии и Римской империи, хотя такой колеблющийся курс способствовал неустойчивости военно-политической обстановки в регионе.

Аланы не собирались покупать себе право на проход через горы у мцхетинского правителя уверенные в мощи своей армии, потому и решили самостоятельно разведать пути для удобного продвижения войск.

– Но почему мы всё время пробираемся по ущельям? Куда приятнее было бы двигаться сверху по горам, ведь здесь, внизу, с нами легче всего расправиться. Мы сами себя загнали в западню, – опять молодой алан поделился сомнениями со старшим соседом.

– Приказ был пробираться скрытно, чтоб разведать удобные пути для продвижения армейских подразделений. А как обозы и конница будут карабкаться по кручам? Так что, если иберы захотят напасть, мы в любом случае обречены. Но нельзя забывать, что за нами идут другие наши братья, и мы не останемся не отмщёнными, – резонно объяснял опытный воин, объезжая конём подвернувшийся на пути замшелый валун.

– Ради общего дела я готов сложить голову, только хочется жизнь продать подороже, – уловив негодующие нотки в голосе собеседника, конфузливо оправдывался неугомонный скептик.

– Богу решать, какой участи достоин каждый. Всемогущий Артхур сам позаботится о сынах своих!

При упоминании главного аланского божества решительность наполнила душу неопытного молодого ратника, и он доверительно признался:

– Я только и уповаю на Бога-Солнце.

Но тут он неожиданно насторожился:

– А что это там впереди?

На очередном повороте ущелья отряд разведчиков вдруг упёрся в сложенную из каменных глыб зубчатую стену, которая преградила дальнейший путь аланам. Почувствовав неладное, предводитель отряда, двигавшийся впереди, подал условный знак, и воины мгновенно преобразились, сбросив сковывающие движения плащи, и обнажив мечи. Сосредоточились мужественные лица, глаза блеснули отважным огнём. И лишь только передние ряды всадников достигли стены, как сверху грянули звуки сигнальных труб и боевые кличи раскололи тишину многократными раскатами горного эха. Со стены и вздымающихся круч в пришельцев полетели стрелы и обрушились каменные потоки приготовленных обвалов. Таким образом, оказавшись в ловушке, разведчики обрекли себя на неминуемую гибель. Они пытались отстреливаться, пуская стрелы в укрывшихся наверху иберов, но это не приносило никакого результата, между тем, сами же, не прикрытые стенами и, находясь внизу, являлись отличной мишенью для вражеских стрелков. Скоро отряд был почти полностью истреблён, осталось лишь несколько человек во главе с командиром, последовавших его призыву: