Анатолий Слюсарев - Рассказы и сказки Страница 2

– Глазам своим не верю: неужели передо мной – пуленепробиваемая Мария Краньец? Сколько лет знал тебя, редко когда даже скупую слезу у тебя видел.

– Не могу поверить, что всё позади, – ответила Мария, вновь опустив глаза.

Сретен понимающе покачал головой и сел рядом. Некоторое время они не произносили ни слова. Мария уже немного успокоилась, а Сретен безучастно смотрел вперёд. Вот в палисаднике, как по графику, проросли тюльпаны.

– Жизнь есть, – произнёс Любиянкич тихо, едва слышно. – Под пеплом вновь прорастают цветы.

Мария пристально смотрела в глаза бывшему командиру. Было в нём что-то такое, что придавало ей жизненных сил даже после тяжёлых ранений, полученных в самых жестоких мясорубках. Он и теперь будто заражал Марию своей энергией и железной волей.

– Мара, послушай, надо жить дальше. Просто учиться жить. Мы столько всего прошли… А для чего? Для того, чтобы мир вздохнул, наконец, свободно. С болью, но свободно. Нельзя выбраться из ада, не пройдя его до конца.

У Марии невольно прорезалась улыбка:

– Умеешь ты высокопарные слова говорить. Вот только…

– Когда была война, ты тоже думала, что не найдёшь в себе сил жить дальше. Выстоишь и теперь.

– Ты тоже. Наверняка уже знаешь, чем займёшься…

– Знаю, – кивнул Сретен. – Кое-какие планы уже есть. Видишь ли, жениться я надумал. Семья, свой дом, ну что ещё нужно человеку для тихой мирной жизни?

– И уже спутницу себе нашёл?

– Да.

– И кого, если не секрет?

– Ну как кого? Я затем к тебе и пришёл. Невест, кроме тебя, почитай, не осталось, а ты – не просто хранительница, но и защитница родного очага.

– Тьфу на тебя, Любиянкич, – Мария толкнула Сретена локтем в бок. – Хоть бы что ли этикет соблюдал, а то женщине такое говорить…

– Да ладно, чего ты сразу сердишься? Я не из тех, кто заливает стандартную чепуху, я просто что думаю, то и говорю.

– Ты невыносимо прямолинеен, Сретен… – вздохнула Мария, а потом, крепко обняв бывшего командира, прошептала: – С тобой – хоть на край света.

Глаз-алмаз

Москва. Октябрь 1993

Вызов в Красногорский район не был сам по себе чем-то необычным. С утра лил сильный дождь, аж из машины вылезать неохота. У местной лесополосы, где деревья были опечатаны, переминались с ноги на ногу двое людей в форме. Третий, в штатском, стоял чуть поодаль и, заметив знакомую машину, перелез через заградительную линию, приветствовал следователя:

– Доброе утро, Алексей Геннадьевич! Мы вас уже заждались.

– Здравствуй, Ленар, ну, в чём дело?

– Местный житель спокойно гулял с собакой, а та вдруг что-то нашла. Он не понял сразу, а как увидел, так его чуть Кондратий не хватил – человеческая рука. Мы обыскали место и нашли обезображенный мужской труп.

– Кто жертва?

– Если верить протоколу осмотра, то это – не кто иной, как Зелимхан Каримов, криминальный авторитет по кличке «мясник». Мы нашли обгоревшую барсетку неподалёку.

– Я бы на твоём месте не торопился с выводами, – развёл руками Егоров. – Каримов мог инсценировать собственную смерть.

– Не исключаю. Судя по тому, что кисти рук ему обрубили, кто-то очень не хотел, чтобы личность потерпевшего была установлена.

– Ещё более очевидно, – кивнул Егоров. – Кстати, кисти не нашли?

– Нашли, – вышел вперёд участковый. – Они в морозильной камере лежат, в нашем морге.

– Отлично! Теперь узнаем, кого Каримов завалил заместо себя.

Егоров уже не первый год работал в угрозыске и повидал достаточно мертвецов. Но фрагменты человеческого тела до сих пор коробили стальные нервы следователя. Видимо, на ум сразу приходил Афган, где он попал в страшную мясорубку. Вчера его сослуживцы, молодые здоровые парни, сегодня превращались в беспомощных инвалидов. Тогда ещё юный и неопытный Егоров, казалось, привык к смерти, всё-таки сталкивался уже по долгу службы в угрозыске с ней много раз, но стойкого иммунитета он так и не получил. Разумеется, в подтопленном ливнем лесу ничего более-менее существенного найти не удалось.

Губайдуллин, тем временем, получил главную улику по делу – руки потерпевшего. Надо сказать, Ленар был весьма ценным сотрудником: он обладал фотографической зрительной памятью и замечал даже мельчайшие детали. Вот и теперь, уже после окончания осмотра места происшествия, он с победным видом доложил коллеге:

– Вот так, Алексей Геннадич – прокол у них вышел – пальцы-то обрубить забыли. А на одном из пальцев не хватает фаланги. У Каримова все пальцы целые, стало быть, мы нашли останки Тимура Мустафина, киллера банды.

– Так-так… Каримов опять затеял чистку. Я думаю, дело было так: он обманом вывез Мустафина в лес, где либо он сам, либо кто-то из подельников убил Мустафина. Потом они облили тело кислотой, а руки отрубили и выбросили а расчёте на то, что дикие звери растащат. Но останки нашли раньше, чем предполагалось… Вот что, Ленар, не спускай с подельников Каримова глаз! Если он подчищает концы, значит, вот-вот сорвётся в бега. Если уже не сорвался, – последнюю фразу Егоров произнёс уже тише.

– Каримов никуда бы не уехал, бросив Дудина – он его мозговой центр. Профессиональный юрист, как-никак.

– Корлеоне и Хейген, не иначе, – усмехнулся Егоров. – Надо продолжать наблюдение. Рано или поздно Каримов «всплывёт».

Конец ознакомительного фрагмента.