Аука - О любви и о погоде. Сборник Страница 2

Ты вчера говорил с ветром. Помнишь? Ты шёл, а ветер за тобой увязался, начал кидаться пылью, задувать в глаза и уши? Ты ещё спросил его, что ему нужно. Ветер сразу сник и ослабел. Ему был нужен ты, просто ты, безо всякой причины. Тебе стало стыдно, словно ты обидел деревенского дурачка. И ты начал говорить с ветром. Он сначала обижено плёлся следом, пыхтел неподалеку, потом простил тебя. Ветер – он ведь лёгкий и быстро забывает любые обиды. Вы шли по апрельской улице, ветер то обгонял тебя, то отставал, он был похож на весёлого пса, гуляющего с хозяином. А ты рассказывал ветру обо всём. Даже о том, о чём себе сказать боялся. Ветер слушал, не перебивал тебя, как может слушать лишь тот, кому нужен просто ты, безо всяких на то причин. И когда ты выговорил себя без остатка, ветер вдруг исчез. Помнишь, ты даже тогда остановился, прямо посреди улицы, вызвав недоумения прохожих? Ты стоял и озирался по сторонам, а ветра всё не было и не было. Тогда ты прыгнул в первый подвернувшийся трамвай и поехал. Смысл в пешей прогулке исчез вместе с ветром. На задней площадке второго вагона было пусто. Ты смотрел в окно и думал о том, как катался много лет назад в таком же трамвае с девушкой, как вам было хорошо вместе, ведь тогда никому из вас от другого ничего не было нужно, кроме присутствия. Как же многое изменилось, подумал ты, прежде чем выйти. И только ты ступил на асфальт, как к тебе подлетел ветер и, глотая слова, захлебываясь, начал говорить о том, где он только что был, и как… Он всё рассказал: и что ты был не прав, ты просто многого не знаешь, и как всё будет хорошо. Не будет. Ты знал, что не будет. Тот трамвай, в котором было хорошо от одного присутствия, давно уехал и не вернётся больше. Ты вчера говорил с ветром. Помнишь?

Иногда слов остаётся всего на несколько строчек. А тебе ещё есть, что сказать, ты переполнен словами. Но не в этот раз. В этот раз перед тобой не будет целого чистого листа, только и ждущего, когда ты вцепишься в него и будешь писать-писать-писать. В этот раз у тебя будет лишь несколько строчек. И ничего личного. Вертись, как хочешь.

Ты вчера говорил с ветром. Помнишь?

Самый понятный из записанных мною текстов

У нас уже всё было. Это исходная точка.С неё можно в любую сторону.Хоть вверх, хоть вширь.Здесь у расправленного утконоса обязательность расчерчена на заборы.Понимаешь, о чём я?Можно без суеты, и без этой (обрыдлой) необходимости.Можно позволить себе.Это тонкая штука – позволение себе.Лезвие бритвы по сравнению с этим шириной в проспект!Вслушаться в ожидание, не быть погребённым ожиданием, а вслушаться в него.У ожидания особое звучание: его на слух не взять.Примерить на себя улыбку.Не одеть, не напялить с треском, а легонько так примерить.И краем глаза заметить, как она играет на губах, словно тень от паутинки на ветру.Испарина железного визави отвечает на злободневность весла.Ещё непонятно?Это ничего.Значит, ещё не всё было.Значит вместо исходной точки – перевал, а впереди – вершина.Так сложнее, но понятнее.Потом, когда уже не будет сил, слов, музыки, даже тишины не будет.Тогда.А у нас с тобой уже всё было.И мы стартуем с этой исходной точки.Навстречу друг другу в разные стороны.Мы не могли с тобой не встретиться!Теперь понятно?

Когда обидно? Не спрашивай меня. Я не знаю как

Дрейфуют по свету разные люди.

Довольные собой и разочарованные.

Счастливые и погружённые в несчастье.

Не ведающие обид и те, кто ищет повода для обиды.

Трудности перевода.

Слова искажают и перевирают то, о чём этими словами говорят.

Жесты неправильно трактуются.

Выражения лиц не замечаются.

Человек знает ответ и ждёт его.

А если не получает или получает что-то противоположное, то обижается.

Обиды таят даже на Бога – а он безупречен.

На тебя же кто-нибудь точно обидится.

Поэтому набери побольше воздуха, задержи дыхание и не спеша выдохни.

Другого способа пережить обиду нет.

Можно, конечно, попытаться поговорить, что-то выяснить.

Иногда помогает, но и после этого – глубокий вдох…

Я сам столько раз обижался, что, кажется, знаю про обиды всё.

Но это до первой встречной обиды.

И снова как в первый раз: теряешься, ничего не понимаешь.

Это не пройдёт никогда.

Не войти дважды в одну и ту же обиду.

Бродят по свету разные люди.

А обиды у всех одни и те же, но всегда как новые.

* * *

Мы оба молчим.

Победит тот, в ком молчания больше.

А пока – ничья.

Делаем вид, что вот-вот произнесётся слово,

Провоцируя противника сделать первый шаг.

Но он – опытный боец и ловко обходит ловушку.

Так бы и молчать до скончания.

Только бы не появился кто-то третий.

Он не в игре и начнёт что-то щебетать без умолку.

А мы, как два ковбоя в старом вестерне,

Замерли, готовые выхватить слово, как добрый кольт.

Но ещё держимся.

Ещё достает терпения и такта.

Мы оба молчим – я и Мир.

По крайней мере, до тех пор, пока не появится кто-то третий.

Конспект финала

Наверное, где-то есть люди, которых это не касается. Бравые такие мускулистые парни или кряжистые мужики, с уверенным взглядом и точёным профилем. Или люди женского пола – всегда молодо выглядящие, стройные и точно знающие про всё, каким оно должно быть. Они, скорее всего, встречают друг друга, неторопливо и без затей любят и потом уверенно живут дальше. Какие могут быть вопросы, выяснения отношений или ссоры на пустом месте у таких цельных людей? Они не беспокоятся о смерти и о том, что останется после них. Их не волнуют такие банальные глупости.

А тебя всё-таки накрывает. Сколько ни лавировал, ни пытался затаиться, а влип. Мысль возникает робким мотыльком, потом растёт-растёт и превращается в хамоватого рыхлого слона с крошечными глазками запойного алкоголика и вечно слюнявым ртом. Это позорище будет теперь тебя думать, потому как ты свой шанс прошляпил.

Этого не может быть! Не может же быть так изначально задумано! Чтобы столько времени, сил было угрохано только ради кучки сомнительного удобрения. То, что ты умрёшь – это скверно! Это отвратительно и абсолютно нелогично. Но это распространяется на всех. На богатых, знаменитых, сильных, мудрых, талантливых, гениев и таких, как ты. Тут всё честно, без поправок и каких-то исключений. Великий вычитатель приводит любое неравенство к тождественному равенству.

Противно другое. Невозможность оставить после себя хотя бы крошечный след. Хотя бы тень следа, но чтобы она была хоть какое-то время. И здесь для тебя плохие новости. Следов не будет, и с тенью незадача. Ты слишком мал и незначителен, чтобы отбрасывать тень. И совершенно непонятно, почему. Ведь кому-то же удаётся? И следы «о-го-го», и тень такая, что с ней ни одно светило не справится. Чем они таким отличаются от тебя? Почему ты – только на удобрение, а они – в сад? В чём ты так провинился? Мало работал или грешил без остановки, воровал, предавал, совершал подлости? В чём тот самый Великий Замысел, где для тебя не нашлось места?

Мысль икает и пытается сфокусировать осоловелый взгляд. Ей бы призаснуть на чуток, а то притомилась чего-то. Не надейся. Во сне не спрятаться. Бессмысленность происходящего легко перевешивает любые попытки побега. Не поможет ни здоровый образ жизни, ни марафонские запои, ни гуляние по бабам, ни творчество (чтоб его!), ни даже самоубийство. Тебя додумают – в этом не может быть никаких сомнений.

В зеркало смотреться просто невозможно. Ты не узнаёшь человека в отражении. Не узнаёшь его на фотографиях и на видео. Тебя когда-то подменили, и ты этого не заметил. Теперь вынужден брить чужое лицо. Мыть незнакомое тело, причёсывать редеющие волосы, чистить кривые зубы и ещё – кормить и обслуживать тушку. Ей нужен секс, она нуждается в одежде, ей нравятся красивые женщины. Это – самое гадкое. Понять женщину, что смотрит на тебя, как на насаженное на иглу насекомое, можно. Можно понять её любопытство и с трудом скрываемое отвращение. В твоём лице ей открываются не самые приятные виды, к тому же ещё говорящие часто разные гадости и сальности. Непонятно другое: чем ты хуже других представителей твоей породы? Тех, с кем она мила и приветлива, с кем она мурлыкает и бойко кокетничает? Какой изъян в тебе? И не то, чтобы ты сильно хотел быть с этой женщиной. Ты прекрасно понимаешь, что ничего светлого и хорошего вас не ждёт вместе. Гуманнее будет как раз так, как сейчас. Но почему тебе от неё достаётся лишь презрение или перечень твоих пороков? Неужели ты так фатально плох? Неужели у неё для тебя нет даже одного тёплого слова, слова, сказанного от души? Тебе бы хватило от неё всего нескольких нежных слов. Тебе ничего больше и не надо. Ты не обременишь её собой любимым, в отличие от тех, с кем она так мила. Нет ответа.