Валерия Горбачева - Идущая следом Страница 2

– Вечером.

– Ну а мы к обеду приедем. Успеешь собраться?

– Успею.

– Вот и чудненько. Все, пока!

– Пока.

Конечно, успею собраться. Потому что, во-первых, соберусь я заранее, то бишь прямо сегодня, а во-вторых, много вещей я никогда не беру. Сколько дней там семинар? Пять? Отлично, значит пять блузок, водолазок, кофточек или чего-то там на семинар, плюс две дорожные. Плюс одна в запас. Джинсы, брюки и юбка. Ну и там, бельишко, ночнушка, косметика, туфли, кроссовки, что-то теплое на случай похолодания, зубная щетка, шампунь. Фен можно не брать, в гостиницах теперь есть. Шампуни там тоже есть, но я привыкла к своему. Ну, пара запасных колготок. Бумага, карандаш. Немного всего. Но сумка как всегда получится не для слабых женских рук. Ну и ладно, поможет кто-нибудь. Не впервой.

– Ирина Александровна, Вас к телефону, Дмитрий Николаевич Большаков. Будете говорить? – Зоя заглядывает в кабинет, поскольку дверь у меня открыта. Мы с ней так условились: если дверь открыта, значит, можно зайти и просто спросить все что нужно, а если я дверь закрыла, значит, лучше не входить и без крайней нужды не беспокоить – я работаю умственно, думаю то есть, меня лучше не трогать, а если что срочное – по селектору. Зоя селектор не любит, она предпочитает встать и заглянуть в кабинет. Объясняет просто – двигаться, дескать, надо, а то геморрой будет. Да, такие вот шуточки у нас в ходу.

Большаков? Конечно, буду, а как же! С превеликим удовольствием! – этого я не говорю, это я про себя думаю. Зое я просто киваю:

– Да, спасибо, соедините.

Через секунду слышу знакомый бас в трубке:

– Привет, голубоглазая моя.

– Привет, – смеюсь я в ответ, – ты что, опять меня компрометируешь?

– Я бы рад, да ты же не соглашаешься…

– Конечно, я своей репутацией дорожу.

– Значит вопрос только в репутации?

– И в репутации тоже, между прочим, а ты как разговариваешь?

– Я в кабинете один, а твои параллельную трубу уже положили.

– Откуда ты знаешь?

– Опыт.

Мы хохочем.

– Ну, скажи мне, радость моя, ты едешь на семинар?

– Ой, Дмитрий Николаевич, не начинай…

– Ты едешь?

– Еду, еду. Но ты должен знать…

– Все, ничего больше слушать не желаю. Все скажешь там, на семинаре, что я должен знать, что не должен.

Я смеюсь. Разговор привычный, повторяющийся уже раз восьмой, наверное.

– Ладно, ладно, – весело соглашаюсь я, – но помни: «Поручик, я не обещала Вам…».

– Посмотрим.

Вот ведь какой несговорчивый, ну, да и ладно. Это была крайне смешная и романтическая история. Впрочем, почему была? Она, как видите, продолжается. А начиналась так.

Приезжаю я как-то по делам службы в славный город-герой… неважно, я не географию с историей преподаю, а жизненную историю рассказываю. Так вот, приезжаю к нашим коллегам, а там новый зам. Относительно новый, конечно, он у них уже год, но для меня-то новый. Обалденный мужчина. Высокий, чуть полноватый, но не рыхлый, седой, с замашками щедрого барина и лукавыми прищуренными глазами. Лукавыми, когда смотрит на женщин. В общем, мой тип. Я, конечно, улыбаюсь, смотрю тоже с легким прищуром и все по методике стрельбы глазами: опустила глазки, потом – раз! – быстрый и точный взгляд, как выстрел, и чуть распахнуть глаза, как от отдачи. И снова глазки вниз с легкой умной, чуть виновато-понимающей и себя как будто за несдержанность корящей улыбкой. В общем, картинка маслом. А потом вопрос задать – деловым, серьезным тоном, лишь в уголках глаз искорки, как от глубоко спрятанного многообещающего смеха. Методика отработанная, сбоев почти не бывает. Первоначальный интерес вызывается просто «на раз». Вот и Дмитрий Николаевич Большаков тут же начал учить меня каким-то прописным истинам с рьяностью и снисходительностью неотразимого и, стоит признать, умного мужчины. Я слушала внимательно, сосредоточенно, а потом вдруг задала какой-то вопрос с использованием сложных профессиональных терминов и точнехонько по теме. Он замолк на секунду, потом улыбнулся:

– О, не только красивая, но и умная, что ли?

Я развела руками, дескать, бывает.

Потом у нас пошел дельный профессиональный разговор, мужчина он действительно умный, незаурядный и к тому же профессионал высочайшего класса. У такого поучиться – за счастье, да и просто посоветоваться, если что. В общем, наладили мы деловые отношения, ну а потом пошли обедать. Там разговоры о том, о сем, за жизнь и прочая, в общем, когда он целоваться ко мне полез в лифте, я рассмеялась. Все получилось, но дальше мне не надо. Мне дальше неинтересно. К тому же, репутация, как вы помните. Но Дмитрий Николаевич не отстал. Мы встречались с ним уже несколько раз, регулярно перезваниваемся, и каждый раз он меня спрашивает: когда, дескать, ты перестанешь меня мучить и согласишься?

Я отвечаю: никогда, и не надейся даже.

Он: ты все врешь, я знаю, что ты будешь моей.

Я: не буду.

Он: почему? Ты же этого тоже хочешь!

Я: не хочу.

Он: ты врешь, я тебе нравлюсь.

Я: вот это точно, нравишься, но для постели этого маловато.

Он: вот видишь, ты меня любишь! Сама сказала.

Я: отстань, про любовь разговора не было…

И так до бесконечности. Пока я не скажу скороговоркой: меня вызывает начальство или прости, другой телефон. Он тогда скажет: да, беги, целую. Я посмеюсь: я тебя тоже. Хотя мы так ни разу и не поцеловались. Вот умора. Но разговоры такие приятные, ни к чему особенно не обязывающие, а чувствовать себя привлекательной и желанной всегда нелишне. Ах, да, еще забыла сказать, что на семинарах мы уже встречались, в одной гостинице жили, и вечерами он, конечно, в дверь тихонечко стучал, после того, как протанцевав или проговорив за чашкой чая до двух-трех часов ночи, я сваливала втихаря из компании и возвращалась в свой номер. Уследить за мной он не мог, я чемпионка по побегам из сложных ситуаций. А потом, слушая постукивание в свою дверь, я, делая вид, что сплю и ничего не слышу, с наслаждением лежала, вытянувшись на кровати. Предел мечтаний: ты гордая и независимая, а под балконом, ну ладно, пусть под дверью – страдающий мужчина. Красота. На следующий день, конечно, разборки, упреки в нечеловечности и жестокости, а ты смотришь ласково и пожимаешь плечами, дескать, не знаю, уходила – тебя не видела, а потом, как говорится, только до подушки и вырубилась напрочь, как умерла. И вообще, ничего не обещала.

Я тихонько смеюсь, вспоминая и предвкушая. Флирт – это вообще очень весело. Это такая замечательная игра. И весь интерес – в самом процессе игры. Результат неинтересен никому – ни победителю, ни побежденному. Игра – вот что завораживает, волнует, будоражит наше воображение, дает возможность испытать сильные, изматывающие эмоции. Сам процесс игры – неизвестность, отчаяние, надежда…. А результат – это конец. Это опустошение. Секундное торжество победителя, минутное разочарование проигравшего, а дальше пустота. И жгучее желание играть. Снова играть. Снова надеяться, отчаиваться, страдать, искать, жить придуманной, яркой, ненастоящей жизнью. Играть.

Думаете, я всегда это знала? Нет, дорогие мои, не всегда я была такой, это меня жизнь научила. Жизнь, она идет своим ходом, своим чередом. Жизнь, она, видишь ли, бывает разной. Она бывает яркой, а бывает тусклой. Иногда вдруг преподнесет что-то новенькое, неожиданное, даже завораживающее…. Но это чаще по молодости, а так просто течет, изо дня в день. Утром встал, позавтракал, пошел на работу. На работе все бывает, события, люди, стрессы. Но это работа. Если ты не одинок и не сумасшедший, то работа не является смыслом твоей жизни. Она является средством реализации жизни. Поэтому жить работой…, нет, можно, конечно, но как-то убого, однобоко. После работы по магазинам и домой, к плите. Когда дома дети, это совсем другое дело, мы живем их жизнью, и кажется, что это наша. А на самом деле это не наше, это их. Вот они уехали и… что делать? Получится, что жизнь потеряла смысл. А это, знаете ли, совсем, совсем плохо. Поэтому нужно еще какое-то занятие. По-простому – хобби. У каждого свое. У меня это флирт. Тем более что внешние данные, скажем без лишней скромности, позволяют. И еще я рисую.

Мягким переливом напоминает о себе мой мобильный. Я, все еще улыбаясь и не глядя на дисплей, привычно сдвигаю панель для ответа:

– Алло.

В трубке тишина. Я еще раз произношу удивленно:

– Алло! Я слушаю….

Молчание. Ничего не понимаю. Подростковый возраст, когда ухажеры дышат в трубку, уже миновал довольно давно. Теперь у меня кавалеры солидные, серьезные. Страдают открыто, чувств и фамилий не скрывают. Я снова смеюсь и, наконец, взглядываю на экран телефона. Ну конечно, это не звонок, это напоминание. Вот чудо-юдо. Я открываю календарь… и настроение падает моментально. День рождения Семена. Что-то внутри сжимается, и я, откинувшись на спинку кресла, смотрю в потолок. День рождения Семена – это из прошлой жизни, так, кажется, называют такую ситуацию в романах? Нет-нет, Семен – не бывший муж и не первая любовь. Это муж моей подруги. Бывшей. Мне не хочется думать о Марине, не хочется ничего вспоминать и ничего помнить. Но Семен здесь не при чем. Он отличный друг. И день рождения – его праздник. Я должна позвонить. Да, должна. Я решительно хватаю телефон: