Роман Третьяков - Любовь за деньги. П… роману с Бузовой Страница 20

– Ну вот и я так думаю.

– Но история на этом не заканчивается. Хм. Самое интересное впереди.

– Ну давай.

– После того как им была разыграна комбинация с Водонаевой, он принялся за меня. Звонит мне кто-то, номер не определяется, и говорит: ты увел Водонаеву! Ты должен нашей компании два миллиона баксов.

– Ого!

– Пи…ец. И так он на полном серьезе мне это вываливает.

– Чтобы предъявлять тебе подобные иски, он должен быть уверен, что они у тебя есть.

– Мне, безусловно, есть где взять такие деньги. Он знал об этом. Поэтому и звонил. Как полагается, пригрозил, что придут плотные ребята с битами или с пистолетами, сначала просто пи…ы дадут, а потом уже, если выплаты не последует, будут разговаривать по-серьезному.

Я, если честно, очконул порядочно. Уже собрался бабло искать. А тут мне друзья дядю нашли. Он хорошую должность в шестом отделе занимает.

– Что это такое?

– ОБЭП.

– А! Ну и что дальше?

– Я пришел к нему, посоветовался, и он мне велел этого умника смело посылать на х…й. И передал приблизительно следующее: если еще раз с такими претензиями позвонит, скажи ему, что маски-шоу быстрее у него на поляне появятся. И не просто так, а с видеокамерами. Проведут задержание, все по форме, найдут у него там кокс, героин, кучу шприцов, дневники, в которых были записи, кому и когда они телок с «Д2» поставляли. Такое там реалити-шоу снимут, что ему всю жизнь сниться будет.

– Так…

– Ну и все. На следующий день мне снова звонок, я не растерялся и сказал все, что мне передали, и повесил трубку. Больше мне никто не звонил. А нет, вру, звонили, уже под Новый год, приглашали на съемку.

– Хм. Ну ты как, пошел на съемки?

– Да на х…й надо. У меня работы и так после съемок в «Д2» стало меньше.

– Что, телевизор не помог?

– Нет, конечно! До «Д2» меня воспринимали как модного, гламурного диджея, а после «Д2» я стал попсой. Заказы как слизало. Никто не хочет брать. Работы мало. Я играю иногда, диски свои выпускаю. С ресторанами вот вожусь. Нормально. На вискарь и телок хватает. А у тебя как?

– Да никак пока. Я все разбираюсь, пытаюсь бабки свои вернуть.

– Хм, успеха тебе.

– Спасибо.

– Ладно, я побегу, а то дел у меня еще много.

– Хорошо. Рад был тебя видеть.

– И я тебя. Если что надо будет, звони. У меня знакомых много, может, помогу чем-нибудь.

– О-кей. Счастливо.

– Пока.

Я доел ланч, вышел на улицу, прогуливаясь, дошел до дома. Лег на диван, накрылся пледом и почти моментально уснул.

Бабий бунт

18 октября

Меня разбудил телефонный звонок.

– Алле, Ром, тут такой п…дец! – Олин голос снова был на грани срыва.

– Что? Рассказывай!

– Я еду к тебе. Ты дома? – Она говорила через периодические всхлипывания, казалось, что минуту назад она стала свидетелем убийства.

– Да.

– Давай, чтобы не по телефону, я заеду и все расскажу. Но это была такая жесть!!! Ладно, не буду, я у тебя через полчаса, если пробок не будет.

– Жду.

Что там произошло? Снова надо ждать!

Я зашел в ванную, чтобы умыться и стряхнуть с себя сонную пелену до Олиного приезда. В зеркале отразилось мое загорелое лицо, запавшие щеки, рыжая щетина, придававшая глазам тусклый оттенок. Надо бриться.

Процесс бритья лица и головы для меня привычное дело, я не трачу на это больше десяти минут, но сейчас, чтобы чем-то себя занять до ее приезда, растяну процедуру. Тем более что Петя вчера пополнил мои запасы косметики, состоящие из зубной пасты и крема для бритья. Теперь у меня есть набор французской косметики для мужчин. Там куча говна, которое я никогда не буду использовать, но попробовать прикольно. Есть средство после бритья, крем для рук, крем для век и даже ногтей! Как сказал мне Петя: «Этот крем, проникая глубоко в кожу, питает слабые ногти, помогает восстановлению расслоившихся ногтей и смягчает кутикулу. Он очень быстро впитывается и не оставляет следа и никаких ощущений на коже. Только свежесть!» Надо было видеть мое лицо, после этой метросексуальной пропаганды! Но ничего, я не обломился и попробовал его применить. Вы знаете, и действительно, витамины А, Р и Е ухаживали, питали и защищали мою кожу, а масло «чи» защищало кожу и ногти от агрессивного воздействия извне. Вот такой есть у меня крем, подаренный Петей! После обычной процедуры бритья я намазал что следует на голову, веки и руки, а ногти, естественно, смазал Петиным кремом. Пахнет хорошо. Звонок в дверь. Это Оля.

– Что ты так долго открываешь?

– Я в ванной был.

– Что, купался?

– Нет.

– А что?

– Да, не имеет значения. Пойдем быстрее в комнату.

– Дома кто-нибудь есть?

– Ульянка. Ваня на работе. Петя еще не приехал. Давай рассказывай.

– Короче, началось все с утра. Сразу после твоего звонка я посидела немного, подумала и решила, что, действительно, пора уходить. Я вызвала директора проекта, заказала ему на завтра билет в Петербург. Он спросил, зачем мне билет. Я ответила, что ухожу с проекта и еду домой. Он промолчал, подумал и спросил: Германовский в курсе? Я ответила, что пока не в курсе, сегодня поговорю с ним, но более сидеть тут не намерена. Прошел день, все как обычно, стройка, Лобное место. Вечером меня вызывают по громкой связи и говорят, что со мной хочет поговорить продюсер, просят снять петличку. Мне уже стало страшно, но я все равно сняла и пошла к нему в домик. Там, как всегда, был он и шеф-редактор.

Оля рассказывала в красках, все как было. Разговор был очень непростой.

– Уходить собралась? – Германовский сам начал разговор, он был очень недоволен.

– Да, я собралась уходить.

– Хорошо подумала?

– Да.

– Может, озвучишь причину?

– Причина очень проста. Роме не выплачивают деньги. Раз ему не выплачивают, то нет гарантий, что через полгода вы не поступите так же со мной.

– Тебе же деньги выплатили. – Он говорил так жестко, что мне казалось – малейшее лишнее слово, и я получу пощечину.

– Если бы не выплатили, то я бы сейчас тут не сидела.

– Так, подумай еще раз. – Он переходил уже на грубый тон. – Подумай и посчитай. К марту тебе за каждый месяц накапает еще десять штук! Плюс Ромины деньги – еще сто. Сто десять штук баксов, где вы еще такие бабки найдете?! Это просто нереально заработать за полгода!

– Я думаю не о том, сколько заработаю тут, а о том, сколько мне могут не выплатить.

– Не выплатят? Не пойму, откуда такое недоверие. В отношении Ромы руководство приняло меры. Вот поэтому ему и не платят сейчас. Никто не собирается ему вообще не платить.

– Но вы лично обещали нам обоим все отдать в сентябре.

– Ты слышишь, что я говорю, или нет? Руководство приняло меры! Не я, руководство! – На этой фразе он уже орал.

– Можно на меня не кричать? Я собралась уходить. Завтра я должна быть на занятиях у себя в университете, через неделю я приеду, соберу вещи, и все. Переубеждать меня не надо.

– Хорошо. Ты сейчас уходишь и что? Куда ты пойдешь? К нему, к Роману, который сам живет на птичьих правах? И ты туда?

– Нет, почему? Поеду домой учиться.

– Ах ну да, учиться. Правильно. А зарабатывать кто будет?

– Я буду сама зарабатывать, ну и Рома будет помогать.

– А где, если не секрет?

– Я думаю, найдем.

– Найдем, значит, нигде!

– Даже если не найдем постоянной работы, я думаю, что корпоративов на первое время хватит.

– Много ты там заработаешь?

– Прожить хватит. Не надо меня пугать. Я жила и без «Д2».

– Я очень сомневаюсь, что ты будешь зарабатывать больше, чем тут. Иногда, пока тебя будут помнить, будут перепадать еще какие-то крохи с корпоративных мероприятий, а потом, со временем, их станет все меньше и меньше.

– За эти полгода я заработаю хоть сколько-нибудь, и это будет намного больше, чем то, что «получил» Рома. Я не хочу сидеть на проекте, где не платят и обманывают.

– Да тебе-то кто не платит? В чем проблема? – Эту фразу он сказал уже склонившись надо мной. Я даже почувствовала запах его желудка.

– Не надо так со мной!

– У тебя сейчас есть своя рубрика в «Утро на ТТТ», радиоэфиры, «Д2», свои песни, гастроли по стране, ты пишешь и издаешь книги, неужели ты не понимаешь, что все это закончится в тот самый момент, когда ты уйдешь отсюда? Все без исключения! ВСЕ!

– Не надо меня пугать.

– А я не пугаю, я предупреждаю. На все твои песни, книги права – у нас. Согласно подписанному тобою контракту ты не имеешь права сниматься, давать интервью, делать любые публичные заявления, концерты. Ты даже пикнуть без нашего согласия не можешь! Твоя рубрика на ТТТ тут же закроется, точнее, мы просто поставим туда другую девочку – Дашко например. Она с удовольствием согласится. Радио… ты и так от него отказалась. Ты хоть понимаешь, на что идешь?

– Я понимаю одно: дальше с таким отношением у нас ничего продолжаться не может.

– А тебе не кажется, что ты, Бузова, просто зажралась? – Он сказал эту фразу тихо, смотря мне прямо в глаза. – Ты свободно уезжаешь в Петербург на несколько месяцев учиться, и тебе продолжают начислять за каждый месяц твоего отсутствия зарплату, о которой многие участники шоу могут только мечтать. Да-да, Оленька, наш проект уже давно перестал быть веселым времяпровождением. Это уже труд. Как говорит твой коллега Степан Валерьевич Меньщиков, есть такая профессия – любовь строить. И в этом он прав. Ты и сейчас на РАБОТЕ, и единственное, что от тебя требуется на этой работе, жить в пределах периметра. А теперь посчитай, сколько ты в год отсутствуешь. А мне даже считать не надо – полгода. А бабло ты получаешь за все двенадцать месяцев. Где ты еще такую работу найдешь, чтобы тебе разрешали делать все, что ты захочешь, и еще платили такие деньги? Где? И у тебя совести хватает сидеть передо мной в красивом пальтишке, в дорогих сапогах, купленных на эти деньги, и говорить о том, что я, такой плохой, твоему любимому Роме не плачу? А Рома твой сам обосрался с этим видеороликом. Я его не ловил, не заставлял курить в туалетах с долбое…ами, не бегал за ним с камерой. Он сам спустился в подвал, затянулся и дал себя снять и тем самым поступил как баран! И это его проблема. Он знал про контракт и знал, что ему за это будет, но он, как всегда, поступил наперекор всем правилам! Он просрал свои бабки и участие в проекте. Можешь ему так и передать. И сейчас у него единственная зацепка за проект и за свое просранное бабло – это ты. Вот он тобой и крутит, чтобы хоть как-то вернуть то, что по своей тупости потерял. Что молчишь?