Татьяна Тронина - Вишни для Марии Страница 20

– Ты его защищаешь.

– А почему бы мне его не защищать? Это моя жизнь, мой любимый человек. Ты меня не знаешь, мы с тобой только два дня знакомы, а Костю вообще пару часов назад впервые увидел!

Мария говорила еще что-то возмущенное, но Федор уже ее не слушал, просто смотрел, как она поворачивает голову. Поднимает руку, чтобы заправить прядь волос за ухо. Он смотрел, как шевелятся ее губы, как поднимается ее грудь во время дыхания. «Нет, я все-таки… влюбился. А иначе тогда что это со мной?»

– …И ты еще имеешь наглость давать людям советы! Ты уезжаешь в другую страну, тебя тут не будет, ты больше никогда не встретишься с нами всеми, но нет, тебе надо влезть и сказать свое веское «фи»! И люди тебе здесь плохие, и отношения между собой они строят неправильно, и любят друг друга не так, как надо!

– Он тебя использует, – пробормотал Федор. – Ты этого не замечаешь, а я – вижу. Я с ним, с твоим Костей, всего полчаса поговорил и сразу понял, что это за фрукт.

– Да, он меня использует. Да, я это знаю. И что теперь? Я согласна с тем, что Костя меня использует. Что ты на это скажешь? Ну равно как и я его использую, конечно. Все, все люди друг друга используют! В моральном плане или материальном…

– Поехали со мной, – перебил он ее.

– Что? Куда? – спросила Мария и вдруг затихла, замолчала.

– Со мной. В Америку. Нет, сразу, конечно, не удастся тебе выехать, это та еще морока, но я постараюсь сделать так, чтобы и ты получила приглашение. А я это смогу, я уверен. Потому что та сторона – во мне заинтересована. Через полгода, я думаю, мне получится тебя вызвать. И я буду ждать тебя там все эти полгода.

– Ты пьян? – ошеломленно спросила она.

– Почти нет уже.

– Ты пьян.

Они сидели некоторое время молча, глядя на темную воду, несущуюся перед ними. Потом Федор заговорил:

– С тобой бывало так… Вот идешь в толпе и вдруг видишь человека. Незнакомого. Чужого! Но вдруг ловишь его взгляд и понимаешь, что он совсем не чужой. А свой. Нет, не родной еще, но он – как часть твоей души. Может быть, потерянная когда-то, а теперь найденная. И так страшно вновь потерять его. Страшно отпустить, разминуться с ним.

– Со мной такого никогда не было, – улыбнувшись, сказала Мария.

– Со мной тоже, представляешь? Никогда. А позавчера вдруг – бах! – и случилось. Я уже не могу от тебя отвязаться.

– Ах, это еще я, получается, виновата в том, что ты привязался ко мне!

– Поехали со мной.

– Нет, – она покачала головой.

– Я хочу помочь тебе. Я хочу тебя спасти.

– Нет. Я отказываюсь от твоей помощи, – спокойно сказала Мария.

– Ты не веришь мне, ты думаешь, я пьян…

– Это неважно. Вообще не переживай. Все хорошо, – она вдруг улыбнулась. – Я не сержусь. Народ, конечно, будет еще долго сплетничать… Обо мне и Косте.

– Почему? Разве люди не в курсе, что твой Костя женат?

– В курсе, все в курсе тут. Но это вроде как тайна, между собой перешептываются, вслух не говорят. А сегодня… – она засмеялась, беспечно махнула рукой.

– А как ты этого Устина уела… Он, кажется, до последнего не понимал, зачем ему вишневый сад нужен!

– О, этот Устин… Его Ласунская называет – типичный креакл. Представитель креативного класса. Этот человек словно не от мира сего. Мне его даже жалко. Ну правда, что бы он с этим огромным садом стал делать, бедняжка!

– А ты бы что с садом сделала, будь он твоим?

– Не знаю. Я стараюсь не думать о том, что меня не касается. И лишний кусок земли мне, наверное, тоже не нужен. Сначала хотела его получить, теперь перехотела. – Мария помолчала, потом добавила иронично: – Это даже хорошо, что после всего этого, после сегодняшнего скандала Костик откажется мне что-либо покупать.

– Откажется?

– Конечно, – легко согласилась Мария. – Я же его знаю как облупленного. Если я что-нибудь делаю не так, не так, как он хочет, он начинает демонстративно дуться и страдать. И потом его надо долго-долго уговаривать, увещевать, клясться в своей любви и преданности, чтобы он наконец перестал обижаться. Если бы он купил мне участок земли, то заставил бы меня всю жизнь чувствовать себя обязанной.

Федор взял ее за руку, прижал ее ладонь к своей щеке.

– Что ты делаешь? – с интересом спросила Мария, но руки не отняла. – А еще хотела спросить, откуда у тебя синяк? Ты с кем-то подрался? Со своим этим… забыла фамилию.

– Балкисан. Бал-ки-сан, – пробормотал Федор. И впервые за последнее время ему удалось с легкостью, почти без сожаления произнести эту фамилию. – Нет, с ним я не дрался. Я никогда ни с кем не дрался. А синяк… Порядок наводил дома, переусердствовал.

– Ты хозяйственный, оказывается! – засмеялась Мария и все-таки осторожно убрала свою руку. – Ладно, пойдем.

Федор помог ей подняться по склону к тропинке. Они медленно побрели в сторону их улицы.

– Он ведь не женится на тебе никогда.

– Костя? Да, я знаю.

– Зачем же ты тогда с ним?

– Он хороший человек. Не идеальный, конечно… Но его недостатки – не самые страшные, что могут быть у мужчины. Костя не способен на злодейство, на месть, на агрессию. Он мелочный и нудный, но зато он не позволит себе предательства.

– О, интересно, что сказала бы его жена, узнай она о том, что ее муж изменяет ей. Четыре года наставляет ей рога!

– С одной. Не со многими, а всего с одной женщиной.

– Ты шутишь сейчас?

– И да, и нет, – со смешком ответила Мария. – Костя не бабник. Он, в сущности, порядочный человек, хотя, конечно, в таких условиях трудно говорить о порядочности… Я уважаю его – за честность.

– Знаешь, как мой отец познакомился с моей матерью?

– Как? – легко отозвалась Мария.

– Отец уже ехал на свою свадьбу. Они жили в разных концах Москвы, отец и его невеста. Сорок лет назад дело происходило. И у машины лопнуло колесо. Друг его вез, на своем «жигуленке». Неприятное, но не страшное событие, поскольку «запаска» в багажнике лежала. Пока друг менял колесо, отец пошел позвонить невесте, сказать, что задержится немного. Мобильных же в те времена не существовало еще… И отец увидел девушку в телефонной будке. Пока девушка звонила кому-то, он смотрел на нее. Она вышла, отец спросил ее о чем-то. Девушка ответила. В общем, они стояли там, возле этой будки, говорили и говорили, говорили и говорили. Потом друг появился, сообщил, что можно ехать уже… – Федор замолчал.

– А дальше?

– А дальше… свадьбы так и не случилось. Она сорвалась. Мой отец женился на другой. На той самой девушке из телефонной будки. Моей маме.

– Какой легкомысленный у тебя отец!

– Нет, наоборот, он являлся очень серьезным человеком. Раз прожил с мамой тридцать лет. Пока они… не погибли оба, в автомобильной аварии.

– Мне очень жаль.

Федор почувствовал, как Мария прикоснулась к его плечу.

– Они счастливые люди, мама с папой. Влюбились друг в друга с первого взгляда, прожили вместе тридцать счастливых лет и умерли в один день. Хотя, ты знаешь, иногда слышал со стороны, от каких-нибудь знакомых, эти рассуждения на тему того – а не жестоко ли это, бросать свою невесту в день свадьбы? Жестоко, конечно. Но… – он замолчал.

Мария тоже помолчала немного, потом спросила добродушно:

– И к чему это ты?

– Я никогда не понимал папу. То есть понимал, почему он влюбился в маму, но я не понимал… Как можно вот так, в один день, в один миг испытать подобное. Влюбиться с первого взгляда. Почувствовать это потрясение, озарение, едва увидев незнакомого человека. А теперь я его понял.

– Перестань.

– Да что ты мне рот затыкаешь… Поехали со мной в Америку. Честно, я не знаю, получится ли у нас с тобой что-нибудь, но давай хотя бы попробуем!

Они уже вышли на улицу, ведущую к их домам. Фонарь раскачивался где-то наверху, в листве, и казалось, что все пляшет вокруг – и дома, и деревья… Мария остановилась, с изумлением, насмешливо и в то же время с какой-то веселой приязнью глядя на Федора. А он взял и поцеловал ее. Сам не понимая, что делает.

Просто не мог не поцеловать ее. Закрыл глаза, и целовал ее, целовал…

– Мари!!!

Федор почувствовал, как вздрогнула Мария в его объятиях, и сам открыл глаза, обернулся. Рядом, в каких-то трех шагах от них, стоял Костя.

– Мари, ты с ума сошла? Что ты делаешь? – звонким, пронзительным голосом воскликнул Костя.

– Ой, – сказала Мария. Оттолкнула Федора, который продолжал ее обнимать.

– Я так и знал, я так и знал… У меня было предчувствие! Идем, – Костя в один прыжок оказался рядом с Марией, дернул ее за руку. – Дома поговорим.

– Костя, пожалуйста, давай без резких движений, – прошептала она.

– Пусти ее! – вмешался Федор.

– Федя, не надо.

– Федя?! Он для тебя уже Федя? – Костя задыхался от гнева и обиды.

– Ну а кто он, не Вася же…

– Пусти ее! Видишь, никуда она с тобой не хочет идти, – Федор догнал их, попытался оттолкнуть Костю от Марии. Но, как назло, Костя держал ее цепко.

– Больно же! – возмутилась девушка. – Федор, не надо.