Анатолий Диденко - Записки свободного человека, или Как я провел детство Страница 20

Незаметной на фоне проблемы заполнения холодильников стала замена официальных пропагандистов на независимых политологов и аналитиков. Мы не будем сейчас рассуждать, кто им платит, насколько они независимы и чьими шпионами являются. Это не так важно. Главное, что у джентльмена появилась возможность читать не только газету «Правда», но и периодические издания, которые на весьма высоком уровне, глубоко и профессионально анализируют происходящие в мире и стране события. Тут, правда, есть один минус, который может погубить все дело – никто не заставляет вас читать эти издания, слушать тематические радиопередачи и смотреть политические программы по телевизору. Обязательность политпросвещения ушла в небытие вместе с Советским Союзом. Сетка же теле – и радиовещания составлена, по ходу, в расчете на аполитичное большинство, покончившее с политической активностью много лет назад. «Прайм – тайм» центральных каналов прочно оккупировали бесчисленные сериалы или ток-шоу, рассказывающие не о бескровной смене власти в Катаре, а о том, как нас уже захватили инопланетяне и прочие потусторонние силы. Профессионалы уровня Соловьева, Сатановского, Толстого, Пушкова, Орешкина, Злобина и Сванидзе чаще всего выходят в эфир ближе к полуночи или в промежутке между семью и десятью утра. К счастью, эти программы можно послушать или посмотреть в записи и сравнить мнение компетентных грамотных людей со своим, которое сформировалось на основе доступной аналитической литературы.

Господа, я не говорю сейчас о политике внутренней, лично автору она всегда была интересна в меньшей степени в силу своего распространения на уровне страны, как максимум, а то и на уровне муниципального образования. Как гуманитарий, я, в силу скорбности ума, не мог увлекаться физикой и с ее помощью познавать движущие силы окружающего мира. Но мировая политика, с точки зрения влияния на нашу жизнь, процесс не менее интересный. Погружаясь в анализ решений, принимаемых «сильными мира сего», сравнивая свои прогнозы с тем, что произошло на самом деле и, выводя коэффициент влияния регулярности поставок зерновых в Египет на устойчивость режима Мубарака, можно стать довольно развитой личностью. Хотя можно и не стать.

Главная опасность, которая видится автору в политических дискуссиях, вынесена в эпиграф. Не стоит становиться смешным, озвучивая свое мнение на уровне Полиграфа Полиграфовича Шарикова. У нас и так, в силу невысокого общественного положения, слишком мало информации о происходящем в мире. Она доходит до нас через призму субъективного восприятия дикторов новостей или редакторов газет, хорошо, если при этом еще и не ангажированных. А уж если, при всем этом мы еще и не смотрим новости и не читаем аналитическую прессу, то выглядеть при попытке высказать свое авторитетное мнение, мы будем примерно как четырнадцатилетний подросток – эмо, учащий искусству боя взвод спецназовцев. Советы, несущиеся с коммунальной кухни от человека, не читавшего даже «Му-му», потрясают своей глубиной. «Взять все и поделить», «надо им еще и границы перекрыть, а не только вентиль», «арабы-то молодцы, как наваляли этим, как их…», «китайцы-то скоро нас захватят» и тому подобная «кухонная» политика вызывает только одну эмоцию – не дай-то Бог, если кто-то к этим авторитетным мнениям прислушается.

Наверное, автору повезло, и он всегда был окружен людьми думающими и интересующимися. Кроме того, история, как наука, не терпящая сослагательного наклонения, постоянно преподносит нам уроки. Цикличность развития общества приводит к осознанию того простого факта, что все когда-то уже было и когда-то еще будет. Надо только постараться не повторять ошибок прошлого. К сожалению, российский народ отличается довольно бурной исторической судьбой. Слишком резко мы меняем окружающий ландшафт, при этом полностью уничтожая опыт предыдущих поколений. Такое ощущение, что нам все время стыдно за предков, все де они делали неправильно, а мы из-за этого страдаем. Не думаю, что накопление опыта и анализ исторических событий сделает кого-то глупее. Давайте попробуем читать, думать и развиваться. Не хочется быть обитателем «середины леса», который уверен в своей правоте и в том, что кроме него в мире никого и ничего нет, настоящему джентльмену такое поведение не к лицу.

Народ хочет разобраться или «равнодушие» иностранных граждан

Это совершенно неважно. Вот почему это так интересно.

Наши соотечественники, в отличие от иностранцев, неравнодушны. Ко всему. Особенно ярко это проявляется в прямо таки патологическом интересе к чужой жизни. История умалчивает, с чем это может быть связано – с общинно – колхозным ли укладом жизни, круговой порукой или необходимостью сбиваться в группы для освоения целинных земель. В общем, индивидуализм западных европейцев у нас категорически не прижился. Человек, который живет своей жизнью и не интересуется соседями или коллегами, вызывает подозрения. Он что, лучше нас? Не уважает? Кстати, требование уважения к себе, как к личности, в российском обществе принимает характер повальной эпидемии. Всех, начиная от министра и заканчивая безработным маргиналом надо не то, что уважать, его надо конкретно уважить. Прямо взять и лично войти в его положение. Причем, независимо от того, что для этого вхождения вам придется упасть со своего места на социальной лестнице на пару пролетов вниз. Видимо, по этой же причине у нас напрочь отсутствует хорошо обученный обслуживающий персонал. Я же личность, как я могу унижаться до того, чтобы кому-то грязные тарелки подносить! Я вообще тут в бистро временно, пока мой оффшор перерегистрируют, что, я вам пепельницу буду менять? Не на ту напали, как говорится. Вирус всеобщего равенства, подхваченный во времена СССР, продолжает процветать в организме нашего общества. Равенство это, видимо, потомственно – наследственное, как дворянский титул и с заслугами отдельного индивида не связано. Иначе автор не может объяснить, почему уважаемая личность в России – это любой встречный прохожий, а не тот, кто чего-то в жизни добился. Домработницы постсоветского разлива – это помощницы по хозяйству, на социальной лестнице, как они сами считают, стоящие выше своей хозяйка. Эта барыня ведь не работает, а ерундой занимается, а я ей дом обихаживаю. То, что деньги я получаю из ее рук, значения не имеет, пусть спасибо скажет, что я вообще согласилась. Персональные водители, продавцы дорогих иномарок, сотрудники элитных бутиков – все они выше тебя, жалкого адвокатишки, который где-то украл денег на покупку вещи стоимостью в их десятилетнюю зарплату.

Отсюда плавно вытекает враждебная изоляция джентльмена, довольного своей устроенной насыщенной жизнью и не имеющего времени и желания интересоваться окружающими. Если ты приверженец западного индивидуалистического подхода, будь готов к проблемам. В Европе прохожие замечают тебя только тогда, когда ты свалился им под ноги с пятого этажа. В остальное время ты – деталь пейзажа, которая не требует пристального внимания. Независимо от того, на чем ты подъехал и как ты одет. У нас на улице/на работе/на курорте встречные граждане тебя прямо сканируют, оценивая твой социальный статус и потенциальную угрозу их существованию. Если ты производишь впечатление человека неопасного, значит, мы попробуем за твой счет самоутвердиться – нахамить, толкнуть, пройти без очереди. С особенной радостью это делается, если ты явно имеешь больше денег. Мы не пропустим тебя на дороге, кинем в след камень или будем делать вид, что ты совсем незаметный, если ты – клиент. Поэтому-то наш средний класс и вынужден приобретать оружие, окружать своих домашних кольцом охраны и сам быть готовым ежесекундно отстаивать свое право на жизнь криком или ударом. Культура уважения к богатству в нашей стране, к сожалению, отсутствует. Возможно, это связано с презумпцией виновности состоятельного человека. Взгляд пограничника, встречающего в январе рейс Бали – Санкт-Петербург, прямо кричит о том, что ты на свободе только из-за отсутствия у него доказательств. Потребность соседей разделить между собой состояние «этого вора», видимо, на первом этапе и выражается в требовании уважить их. Действительно, раз пока нельзя раскулачить, так хотя бы самоутвердимся. А чтобы ничего не утаил во время будущей экспроприации, мы должны быть в курсе его жизни уже сейчас. Куда пошел, с кем, где отдыхал и чем занимается в свободное время. Господа, вам-то какая разница, я же уважаю ваше личное пространство. Но для нас это не аргумент. А ты спроси, отвечаем мы, нам скрывать нечего. Прямо лозунг советского времени: пролетариату нечего терять, кроме своих цепей. Поэтому работаем мы из одолжения, чужое богатство вызывает у нас не желание больше заработать самому, присущее европейцам, а подсердечную ненависть. Помогать мы предпочитаем убогим, ведь мы стоим выше их, раз подаем милостыню, значит, мы лучше и многого добились. Сплетни, обсуждение «за глаза», доносы и лжесвидетельства – все это привычные инструменты для повышения самооценки. Почему-то у нас не прижился подход личностного роста путем работы над собой. Казалось бы, что может быть проще? Он превосходит тебя образованностью и размерами своего состояния? Начни работу над собой, и ты поднимешься до его уровня и даже выше. Но нет, «это не наш метод». Мы лучше постараемся опустить его до своего уровня, пусть это даже потребует больших затрат сил и времени, чем собственное совершенствование. Среднему европейцу или американцу не придет в голову обвинять успешного соседа в своих бедах, если, конечно, он не увеличил размер своего участка, отрезав кусок твоего. У россиян же алгоритм причинно-следственной связи серьезно сбоит. Любой состоятельный человек априори виноват в твоих бедах, даже если вы незнакомы и никогда не встречались. С каким неприкрытым удовольствием подобным образом мотивированные люди жгли дома зажиточных соседей. Успех большевиков, боюсь, во многом был связан как раз с пониманием психологии русского человека, которому вдруг предложили легальную возможность выплеснуть всю свою ненависть к чужому достатку. Долой ограничения нравственности и морали, грабь награбленное. То, что якобы награбленное создавалось трудом нескольких поколений, в расчет принимать было некогда. К чему привела такая политика мы, к сожалению, наблюдаем каждый день.