Александр Лысков - Медленный фокстрот в сельском клубе Страница 20

Варя в минуту успела обольстить маленького пассажира клоунскими ужимками, потряхиванием – боданием дредами, и самое главное – планшетником, так что мать, недолго думая, позволила Варе взять мальчика себе на колени.

Варя млела.

Ребёнок под грудью сгустком солнечной энергии пронизывал её насквозь, согревал изнутри, до краёв наполнял жаром материнства, и она всем своим существом понимала сейчас похитительниц детей, природу их безрассудства; ясно становилось, каким сокрушительным может быть действие гормона ХГЧ.

«Так бы взяла и убежала, – думала она, и когда поглядывала на массажистку, глаза её враждебно сверкали. – Зачем он ей? Видно, что совсем не любит. Так быстро мне отдала. Наверняка это ей привычно. Разведёнка, одиночка, вечно не с кем оставить. К тёткам, к бабкам сунет, а сама – личную жизнь устраивать. Ютится в какой-нибудь коммуналке. Бедный мальчик…»

И Варя опять принималась внюхиваться в детскую макушку, незаметно целовала, тискала, в то время как он играл в «Расставь картинки» – в зависимости от звука выбирал изображение: услышал лай собаки – кликнул по барбосу, услышал жужжание – перетащил мышкой пчёлку.

Мальчишка, видимо, рос сорванцом, наивная программа ему быстро надоела, и, когда он обратился с просьбой: «Тётя, а можно стрелялку по шарикам?», она едва сдержалась, чтобы не облизать его веснушчатую мордашку.

Шарики на экране планшетника лопались каждый на свой лад, как живые. Мальчик уселся на коленях поудобнее, и Варя поняла, что он как бы отдался ей, операция захвата прошла успешно.

Ей теперь хотелось бы поваляться с ним на диване, пошалить, пощекотать, и чтобы потом он потоптался у неё на животе – это желание тоже было внутриутробным, бессознательным, хотя подкреплялось бабьим опытом, и если бы Варя была женщиной деревенской, то наверняка бы услышала от старух примету надёжного зачатия, мол, если чужой ребёнок помнёт, так своего на свет покличет…

2

На этот раз отнюдь не случайная дождевая тучка встала поперёк пути «Малевича» – горным хребтом на горизонте перегородил путь микроавтобусу арктический вал плотной облачности, как раз на месте перелома земной коры, на обрыве московской цивилицации, на черте, за которой и сама гравитация меняет полюса, и все реки начинают течь в Ледовитый океан, а не в Каспий или в Чёрное море, как ярославско-московские.

Лобовое стекло затянуло плёнкой колодезной сырости, шоссейная просека в мрачных ельниках и в укрыве сизых облаков стала напоминать ствол шахты, не покидало ощущение погружения на какое-то недосягаемое дно… На сколько резко изменился климат за бортом, на столько быстро, со скоростью полёта ангела и отнюдь, впрочем, не под действием влажности и атмосферного давления закончилось и беспечное, игривое душевное состояние ездоков. И в их настроении тоже произошло некое помутнение, сходное с тем, каковое случилось бы у игроков телешоу «За стеклом» или обитателей орбитальной станции, куда вдруг ни с того ни с сего залетел бы незваный гость, разрушив отношения, конечно напряженные, но хотя бы устоявшиеся.

Один лишь Тоха на заднем сиденье, в объятиях своих огромных наушников был по-прежнему невозмутим, пребывая в мире звуков, но уже даже и мальчик на коленях Вари, почувствовав её тотальное потворство, переменился, принялся резвиться не в меру: стучал ей головой в грудь, работал локотками, довольно чувствительно охаживая ими по бокам своей няньки, отчего у Вари поуменьшилось восторгов и заметно убыло детородного вожделения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Название городской газеты. – Прим. ред.

2

Бывшее имение К. С. Станиславского, где в 1902 году А. П. Чехов начал писать «Вишнёвый сад».

3

Прототип И. Бродский в 1964 году. – А. Л.

4

Время нетерпимоК храбрости, невинностиИ быстро разрушаетВсяческую красоту,

В то же время Оно боготворит ЯзыкИ прощает всем, кто им жив,Прощает им и трусость, и тщеславие,И венчает их головы лавром.

5

Встретимся вечером!