Виктор Пелевин - Любовь к трем цукербринам Страница 21

«В Киеве были замечены неизвестные в форме украинских милиционеров, которые меняли рубли на гривны. Поистине, таков и ты, человек, и все твои дела под солнцем…»

Безжалостные, но точные слова.

Но главным изгибом Кешиного кармического трамплина было совсем иное, на первый взгляд довольно неожиданное обстоятельство.

Великий Hamster

кеша был высоким и уже лысеющим (несмотря на молодость) блондином. Он был худ, чуточку курнос и имел уникальную смешную особенность – на его лбу темнела немного похожая на звездочку родинка, из-за которой ему то и дело советовали пойти служить (можно сэкономить на кокарде). Кеша не обижался.

Его нельзя было назвать красавцем, но и уродом тоже. Какая-нибудь девушка вполне могла бы его полюбить. Однако в личной жизни он был очень неустроенным молодым человеком.

Чаще всего у него не имелось подруги, и он грешил в одиночестве перед монитором (в чем был не одинок – в сегодняшнем мире это скорее правило, чем исключение).

Ему больше всего нравилось порно про японских школьниц в матросках – он называл его про себя «нахимовским букакке». Нахимовское училище здесь было ни при чем: у культурно и эротически продвинутых японцев действительно такая школьная форма, которая с самого начала вводилась в обиход в качестве национального секс-фетиша. У Кеши была серьезная коллекция нахимовских фильмов. И, наблюдая за его скромными домашними радостями, я заметил одну странную вещь.

Я никогда не задумывался прежде, с кем, собственно, вступает в любовную связь пользователь интернет-порнографии.

С далекой актрисой? Это вряд ли, она осталась в прошлом.

Со своим воображением? Тоже вроде бы нет – пользователь смотрит на экран, где все уже нарисовано.

С картинкой на экране? Но в сознании бедняги происходит самое настоящее соитие, и он, так сказать, торжествует над увиденным, иногда по три-четыре раза в день.

Мне поначалу даже не приходило в голову направить в эту сторону свое служебное зрение – но однажды, глядя на упражняющегося в одиночестве Иннокентия, перед которым елозила на мониторе очередная связанная колбаской тян, я заметил вокруг него какую-то тень.

Не то чтобы возле Кеши порхало черное привидение, нет. То, о чем я говорю, было сперва скорее ощущением.

Вокруг Иннокентия сгущалась засасывающая чернота, которая становилась тем гуще и холоднее, чем ближе он подбирался к моменту своего бывшего таза (очень верное переложение слова «экстаз» применительно к пользователям фотографических отчетов о былой любви).

А потом… он слился с темнотой как с женщиной. Словно бы из монитора выскользнул черный лохматый цветок, сложился вокруг вздрагивающего Кеши, вобрал в себя пламя его радости, сжал на секунду, как бы взвешивая – и, найдя его слишком легким, уполз обратно в монитор, оставив чуть похудевшего и постаревшего беднягу на месте.

И сразу же я увидел тысячи, миллионы, сотни миллионов других мониторов – и ту же самую черную засасывающую тьму, питающуюся скудными городскими радостями закатанных в бетон людей. Я попытался понять, что такое эта тьма, и увидел подобие огромного черного полипа, какое-то прилепившееся к миру зияние. В него и улетала неразделенная человеческая страсть, бьющая по ложным целям. Говоря научно, это был огромный мировой паразит, опирающийся на кремниевую информационную инфраструктуру. И я заметил, что он затягивает своих регулярных партнеров, в том числе и Кешу, в очень неприятные и однотипные формы будущего.

Поверьте мне на слово, невозможно понять новое поколение, всех этих креаклов, хипстеров и прочих мерчандайзеров, не принимая в расчет того, что все они с раннего отрочества – супруги заэкранной тьмы (выражение «экранный дрочила», более точно передающее суть вещей, кажется мне слишком вульгарным).

Нет ничего трогательнее предположения пожилых литературоведов, что кто-то из наших современников однажды напишет про этих бедняг «Бесы-2». Тут нужно совсем другое название. Например, «Veliky Hamster» (непременно по-английски, чтобы подчеркнуть сдвиг, произошедший в нашей культурной парадигме со времен «Бесов-1» и Великого Хама).

Постоянное сожительство с экранной иллюзией острым крюком цепляет слабый хипстерский ум и тащит его в будущее по очень странным маршрутам. Это главное. А то, что русскому хипстеру нередко бывает свойственна мелкобуржуазная психология – чисто эстетический эпифеномен, не имеющий никакого отношения к сути вопроса.

Чтобы понять, зачем существует интернет, надо поглядеть на то, чем он занят. А занят он в основном тем, что прокачивает сквозь себя порнуху – она составляет по меньшей мере треть трафика.

Этот пульсирующий черный полип, разросшийся над кремниевой инфраструктурой, и был главным оружием Птиц. Он был подобен тяжкому грузу, который постепенно налипал на мировое блюдо – и необратимо выводил его из баланса, смещая древнее равновесие. Он затягивал в свою воронку Кешу и огромное число его товарищей по несчастью – медленно и непреодолимо, так что предотвратить будущую катастрофу было нельзя уже никакими усилиями грядущих Киклопов.

Братьев по разуму человек встретил давным-давно – вернее, они встретили человека. Но предпочли не слишком показываться ему на глаза. Сперва они держали себя скромно, но потом все изменилось. Кремниевая революция была прибытием в наш мир сначала десанта с чертежами плацдарма, а затем и сил вторжения. Впрочем, об этом еще расскажет один из героев моего повествования.

Но черный кремниевый полип не был единственным бичом Земли. Я тут же увидел и других паразитов, которые облепили многострадальное человечество, показавшееся мне в этот момент чем-то вроде питательной культуры в огромной лабораторной тарелке, где разрослось не меньше ста видов разной плесени. Там ползали крысы, тараканы – и носились летучие мыши.

Это походило на ожившую картину Босха, где каждый элемент был одной из паразитирующих на человеке сущностей. Как в идеальном концлагере, утилизировался всякий человеческий чих, сопля и волос.

Приведу только один пример, чтобы вы поняли, о чем я. Все, наверно, знают о такой неприятной особенности человеческой психики – мы вдруг начинаем испытывать отвращение к какому-то мелкому раздражителю, регулярно вторгающемуся в сферу нашего внимания. Например, к какому-нибудь звуку, который мы назначаем неприятным – лязгу посуды, кашлю за стеной и так далее.

Этот звук может быть очень тихим, даже трудноразличимым по сравнению со всем остальным, что мы слышим. И тем не менее мы со снайперской точностью выделяем его на общем фоне – и тут же испытываем дрожь омерзения. Кроме звука, это может быть запах (например, готовящегося тремя этажами ниже борща), вид родного подъезда, навязчивая мысль о начальнике, что угодно.

Так проявляют себя особые психические насекомые, своего рода ментальные вши, паразитирующие исключительно на человеке. Они создают в нашем сознании эти узелки отвращения к каким-нибудь случайным проявлениям мироздания – а потом, когда мы начинаем выбрасывать в пространство горячие протуберанцы ненависти, слетаются на нас как голодные мухи.

Многие наши современники, по двадцать часов в сутки изображающие продвинутых, счастливых и успешных людей, на самом деле так загнижены этими неприятными сущностями, что еле находят силы выполнять свои обязанности перед паразитами более высоких классов. Вонючие запаршивевшие мужики, сказал бы помещик прошлого – и был бы технически прав.

Забавно, что, за исключением высших нахлебников человечества, большинство кормящихся на нашем разуме мелких сущностей сами таковым не обладают. Тем не менее они могут самым причудливым образом на него влиять. Многие странности нашей жизни, которые люди объясняют особенностями своей культуры, были введены в наш обиход именно для того, чтобы дать кормовую базу какому-нибудь специальному классу примитивных психических существ. Таковы, например, обрезание и пирсинг.

В общем, как всегда: есть хорошая новость и плохая. Хорошая в том, что человек играет в духовном балансе мира важнейшую и центральную роль. Плохая в том, что эта роль – примерно как у кобылы в монгольской коннице: в юности она служит воинам невестой, потом дает жеребят и молоко, потом на ней долго скачут по делам, затем съедают и делают из ее шкуры юрту.

Вот только лошадь во время своего страшного пути не думает, что, уезжая из холодных степей в Европу, она хитро и немного нечестно обустраивает свою жизнь – а человек на полном серьезе так считает. И еще лошадь не молится Чингисхану.

Но базовая механика Мировой Энергетической Империи уже достаточно подробно описана в соответствующей литературе. Я отсылаю интересующихся к ней. Рассказать обо всех происходящих на Земле ужасах в одной-единственной книге вряд ли возможно, поэтому вернемся к Кеше. Вернее, к его далекому будущему – речь у нас пойдет именно о нем.