Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том второй Страница 21

– Конечно, папа! Александр Николаевич, так вы подумали насчёт меня? Вы берёте меня санитаром?

– Не побрезгуешь за больными убирать и полы мыть?

– Нет!

Звучит достаточно твёрдо.

– Ну как? – я поворачиваюсь к отцу.

– Что ж, попробуй, сынок… Может, у тебя и получится. Только ездить сюда тебе придётся самому.

– Я знаю. Я уже выяснил. Электричка, а потом маршрутка. Я согласен, – торопливо говорит Юра.

– Ну давай тогда… с понедельника. Хорошо?

– А можно с завтрашнего дня?

Опять переглядываемся с Сергеем Александровичем. Он кивает.

– Тогда завтра в девять.

– Я обязательно приеду!

Спускаемся к выходу и… встречаем Старикова.

– Какая встреча… – его брови взлетают вверх. – Здравствуйте, Александр Николаевич! Здравствуй, Сергей! Ты что здесь?

– Мы с Александром Николаевичем старинные приятели, и я хочу быть попечителем этой больницы.

– Александр Николаевич мне позвонок вправил, чтобы я встал и начал снова ходить, – неожиданно встревает Юра.

– Позвонок? – удивлённо произносит Стариков.

– Да, я Юре отремонтировал позвоночник, – посмеиваюсь я.

– Я не понимаю… Вы и это?..

– Это в первую очередь. А что, есть проблемы?

– Не у меня, – озадаченно отвечает он. – Есть один влиятельный человек… Практически не ходит. Бизнесом рулит с инвалидного кресла. Травма после падения.

– Вы можете его привезти?

– Его люди могут его к вам привезти. Он очень крупный бизнесмен, только не из Питера. Он в Твери живёт, а бизнес во всей центральной России, включая и Москву.

– Пусть приезжает. Персональных палат у нас нет. Особого комфорта не обещаю, но на ноги постараюсь его поставить.

Ловлю себя на том, что мне почему-то заранее известен результат. Неужели я опять ненароком в будущее заглянул?

– Заранее спасибо, Александр Николаевич. Скажите, как Саша себя чувствует? – Стариков резко меняет тему.

– Саша в полном порядке. Нормально ходит, хорошо питается. Думаю, завтра ему можно будет уже домой ехать. Правда, мы к нему тут привыкли, жалко будет расставаться, но он уже почти здоров.

Не хочу сам напоминать ему про его порыв. Я обратил внимание на то, что на слова Сергея Александровича о попечительстве он не обратил внимания. Всё понятно!

– Спасибо огромное! Только вы меня простите, я тут проконсультировался… Такого быстрого выздоровления мне не предсказывали, – с оттенком сомнения говорит Стариков.

– Виктор, ты до сих пор ещё не понял, кто перед тобой, – снисходительно замечает Сергей Александрович. – Чтобы тебя добить, могу признаться, что Александр Николаевич ещё меня и от пьянства вылечил.

– Что? Химеры, о которых говорил тот старичок в Сашиной палате? – Стариков странно усмехается.

– Химеры-химеры, Виктор Васильевич, – приговариваю я и нарочно перехожу на научный язык: – То есть дозированные энергетические воздействия в нужных местах.

– А откуда вы знаете, что меня зовут Виктор Васильевич?

– Это тоже химеры.

– Александр Николаевич! Простите… – Шитова быстро сбегает по лестнице. – Семён Викторович просит вас подойти в операционную.

– Всё. Извините, надо бежать, – быстро говорю я, обращая внимание, как Сергей Александрович посмотрел на Старикова. – Кстати, Юра, вот твоя начальница Елена Михайловна. Елена Михайловна, помните, я вам рассказывал? Вот этот молодой человек с завтрашнего дня будет работать у нас санитаром. Его зовут Юра.

– Сработаемся! – заявляет Шитова, внимательно посмотрев на Юру.

– Александр Николаевич! Я свой мобильник вам оставлю! – кричит мне вслед Стариков. – Если что надо…

Да что мне от тебя надо!..

Вместе с Павлом идём на разговор с Алёшиным. Сам он, конечно, об этом ещё не знает. Павел покажет мне его, а дальше я уже сам.

Вот и магазин.

– Вон видишь, тощий мужик в синей робе?

– Это он?

– Угу. Ну ладно, я пошёл! Успеха тебе!

Павел уходит, а я направляюсь к Алёшину.

Я ещё не выстроил для себя линию разговора и полагаюсь только на интуицию.

Приближаясь, я уже вижу мужика лет сорока с лишним, вижу его лицо с явными следами алкоголизма. Сейчас утро, и он пока ещё трезвый. Я это чувствую. Более того, я уже понимаю, что после вчерашних возлияний у него не самое лучшее для беседы настроение. Но будь что будет!

– Здравствуйте, Алексей Сергеевич! – протягиваю ему руку.

– Здравствуйте, – весьма отрывисто отвечает он, но мою руку пожимает.

– Моя фамилия Елизов. Зовут Александром, – представляюсь я как можно короче.

– Елизов… – прямо чувствую его напряжение. – Это тот самый… врач, о котором уже всякие слухи?

– Хорошо хоть не сплетни, – я пытаюсь хоть как-то расположить его к себе.

– Ну и что вам от меня надо, господин Елизов? – спрашивает он, не глядя на меня.

– Зачем же – господин… Мы с вами товарищи. Вы – врач, и я – врач.

– Я больше не врач, – сухо отрезает он, – я – работяга.

– Хоть я и врач, но я тоже – работяга, – не отступаю я.

Всеми силами пытаюсь не дать ему прервать разговор и уйти.

– Короче, что вам от меня надо? – он наконец смотрит мне в глаза.

Понимаю, что крутить с ним нельзя. Нужно говорить прямо.

– Я хочу, чтоб вы вернулись в профессию. И к нам в больницу, – рублю я, всё так же прямо глядя ему в глаза.

– Послушай, Елизов… Я уже слышал, что ты хороший хирург… – начинает он, но я прерываю его на полуслове.

– Я не хирург! Я вынужден оперировать из-за того, что настоящий хороший хирург вместо операций таскает ящики и жрёт водку.

Наверное, я сказал слишком резко, потому что Алёшин слегка побледнел и даже отшатнулся от меня.

– Да ты понимаешь, что такое хирург с трясущимися руками? – вскрикивает он. – Это убийца! Кончился хирург! Понял?

– Трясущиеся руки я вам вылечу, – почему-то устало говорю я, хотя сам ещё не знаю, как это сделать, – и пить помогу бросить. Вы нам очень нужны, Алексей Сергеевич.

– Вы думаете, я не вспоминаю мою прежнюю работу? – он невесело усмехается, переходя снова на «вы». – Она мне постоянно снится! Но поймите, я уже не могу… Покатился я…

– Можете! – жёстко выговариваю я, глядя ему прямо в глаза. – Вернее, если захотите – сможете! Было бы желание – всё можно вернуть.

– Вашими бы устами…

– Именно моими! Я вам обещаю любую свою помощь. Вы, наверное, уже слышали, что я кое-что умею в другой области.

Алёшин молчит. Я кожей ощущаю, что нынешняя непутёвая и беззаботная жизнь его не хочет отпустить. Надо его тянуть в свою сторону.

– Алексей Сергеевич, вы должны понять: вы нам очень нужны! Семён Викторович очень хорошо про вас говорит и всё время жалеет, что вы ушли. Молодых, кроме меня, в штате нет. А когда они появятся, их надо будет учить.

– А про какую вашу помощь вы говорили? – вдруг задаёт он вопрос. – Судя по тому, как вы обезболивали… Гипноз?

– Вы и это знаете…

– Ещё бы не знать! После того как вы нашему парнишке руку сделали, все об этом только и говорят.

Значит, про мои шалости в операционной народ пока ещё не знает. Это хорошо…

– Думаю, с вами можно и без гипноза. Согласитесь, я мог бы внушить вам то, что мне нужно, ещё в самом начале нашего разговора, а не отдавать всё на откуп вашим сомнениям. Работой вы можете вылечиться! Такой, какая сейчас у меня, когда сплю прямо на кушетке в приёмном.

– Даже так? – с некоторым сочувствием произносит он. – Но я же не могу сейчас возвратиться в операционную! И руки… И знания…

– Если вернётесь, то сначала будете травматологом. Пока всё на место не станет. И работы обещаю много. Разной.

– Когда я должен дать ответ?

– Лучше бы сейчас. Потому что…

– Понимаю вашу мысль, – Алёшин отводит глаза. – А когда приступать?

– Отвечу так, как я уже отвечал другим. С этого момента и приступать.

– Так что, прямо сейчас и идти? – недоверчиво спрашивает он.

– Переоденьтесь, и я жду вас в больнице. Жду! – и протягиваю ему руку.

– Ладно. Трудовая книжка у меня дома. Я здесь даже не оформлялся… Так все два года… – его узкая ладонь сжимает мою. – Ладно! Сейчас предупрежу здесь и домой схожу, переоденусь. Буду через час.

– Жду вас! – повторяю я. – Как придёте – сразу ко мне. Договорились?

– Да.

Мне импонирует то, что он собрался предупредить в магазине. Это лишний раз подтверждает то, что мне про него говорили, – ответственный человек.

– Я пришёл…

Алёшин стоит передо мной, и я в очередной раз кожей чувствую его напряжение. Он весь как натянутая струна. Бросаю взгляд на часы. Точно час прошёл! Молодец…

– Пойдёмте, Алексей Сергеевич, – стараюсь говорить как можно теплее и беру его за руку.

В ординаторской хирургии Семён Викторович, сидящий за столом, встаёт навстречу появившемуся Алёшину и идёт к нему, протянув руку.

– Алексей Сергеевич… Здравствуй, дорогой!

Мне видно, что Алёшин несколько смущён и тронут такой встречей. Это всё играет в правильном направлении!