Анатолий Вилинович - Остап Бендер — агент ГПУ Страница 21

– Ясно и очень интересно, – поднял на этот раз первым свою рюмку Бендер.

Когда выпили, Остап спросил:

– Ну, а хищения, вывоз алмазов оттуда происходит?

– Еще как? – засмеялся Глеб. – И хищения, и вывоз тайный, в обход охраны. И тайная продажа там же, на месте смельчакам, закупщикам…

– Закупщикам? И что они?

– Как что? Накупили и с риском везут ювелирам или еще кому для обработки.

– По дорогой цене, как я понимаю?

– Да, алмазы делятся на технические и на ювелирные.

– Технические, это понятно, а ювелирные что?

– Как что? Их обрабатывают и превращают в бриллианты, которые будут оцениваться уже в сто, а может и в тысячу раз дороже. В зависимости от количества карат его.

– Карат? Что это за карат?

– Карат – это вес камня. Один карат равен двумстам миллиграмм. Чем больше карат имеет камень, тем он дороже.

– Вот уж, век живи и век учись. Слышал, знал, алмазы, бриллианты, а что и как не ведал, Глеб. – Поднял рюмку Остап. – За дружбу, друг.

– Отлично, за дружбу, – поднял руку и геолог.

Выпили, и Глеб сказал:

– Я поведал вам, что я геолог, рассказал кое-что, правда, не о себе, а о тех ископаемых, к поиску которых мы призваны. В кто вы? Чем занимаетесь?

– Да, моя очередь поведать вам о себе. Я председатель добровольного общества любителей археологии, аббревиатура которого «ДОЛАРХ», – раскрыл перед Глебом изданное им удостоверение.

– О, это очень интересно, – взглянул на книжечку застольник. – Меня всегда привлекала археология, наряду с геологией. Эти два понятия стоят рядом, не правда ли? Археология в поисках и геология тоже. И что же вами открыто, найдено уже, товарищ председатель?

– Похвастать пока не могу, кое-что найдено, но в основном не древнее, а так ближе к средневековью. Дали объявления, призываем желающих вступать в ряды нашего общества. И, конечно, покупаем кое-что антикварное, представляющее ценность для науки.

– Покупаете кое-что? Это уже заманчиво, друг. Выпьем, поскольку вы меня заинтриговали словами «покупаем антиквариат».

– Да, покупаем, – внимательно смотрел на геолога Бендер. – Не только изделия разные из археологических раскопок, но и другое можно…

– Камни, например, а? – потянулся через стол Глеб к Остапу.

– И камни можно… – кивнул ему Остап.

– За наличные?

– Разумеется, – засмеялся Остап. – Не через банк же…

– Существует такое понятие – Его Величество Великий случай, – вы не находите, что это Величество существует?

– Уверен, что да. У меня были такие случаи. Вот и сейчас…

– Да, вот и сейчас. Приглянулись вы мне, Остап, чтобы выпить, посидеть, поговорить, а тут уже и другое открытие. Дело возникает между нами, друг, не находишь?

– Дело это класс, Глеб, если дело честное, как говорится, без блефа.

– Вот именно, без блефа. Выпили, – поднял рюмку геолог. – Соберусь с мыслями, тогда скажу…

Когда выпили, запили фирменным квасом с хреном, два новоявленных друга некоторое время молчали, затем Бендер сказал:

– Если есть у тебя что-либо предложить, то не опасайся… Я сам в делах антиквариата веду себя с осторожностью.

– Хорошо, поговорим. Если что, я тебе ничего не говорил, не предлагал. Скажу вот что, если откровенно. Был у меня хороший ювелир, я знал его еще со студенческих лет. Но дел с ним я, конечно, не вел и не мог вести, а когда я геологом стал и приехал на отдых, то и заимел с ним дело. Вот и в этом году я к нему со своей добычей, со своими камушками и что же, друг? Нет моего ювелира, нет… – замолчал геолог.

– Умер?

– Арестован. Обвинен как враг народа и все. Хорошо, что его семья успела уехать до его ареста.

– И вы, Глеб, как я понимаю…

– Правильно понимаете. Нашел его коллег, сбыл кое-что им, вот и могу теперь не удешевиться. Ведь отпуск пролетит, снова надо будет ехать в экспедицию, в эту заветную морозную Якутию.

Новоявленные друзья еще долго сидели в ресторане, пополняя свой заказ спиртным и закусками к нему. И говорили, говорили, из рассказов каждого узнавали все больше и больше друг о друге. И если геолог был откровенен в своих рассказах, то Бендер, разумеется, говорил только то, что не могло повлиять на благополучие его деятельности и его компаньонов.

Глеб уезжал в Крым завтра, и они договорились встретиться перед его отъездом уже в конторе Бендера, адрес которой Остап сообщил геологу расставаясь.

Оба были пьяными, но держались так, что по виду их, по поведению их, нельзя было сказать, что они шатались до падения, что язык их заплетался, что они могли угодить в известную неприятность в таком состоянии.

Бендер мог выпить, но всегда в известных пределах, а в этот вечер Великого Случая ЕГО Величества, он нарушил этот предел, так как он предстал перед новой идеей, узнав об алмазах, а это и о бриллиантах, еще не ясно себе представляя как это осуществляется и что это может дать ему для осуществления его стремлений к миллионам.

На следующий день после ресторанной угарной пьянки, если можно так сказать. Бендер сказал своим компаньонам:

– Итак, дорогие мои концессионеры, продолжаем делать открыточное и таксомоторное дело, а теперь и бриллиантовое…

– Бриллиантовое?! – воскликнул Балаганов.

– Неужели и такое, Остап Ибрагимович? – удивился Козлевич.

– Да. Вы продолжаете заниматься уже известным, а я займусь этой новой идеей, рожденной по воле Случая Его Величества. Рассказывать сейчас не буду, как-нибудь поведаю, как и что, а сейчас за дело, друзья.

– У меня встреча…

Проводив Козлевича и Балаганова заниматься таксомоторным парком, Остап остался один в конторе, ожидая прихода Глеба, как они договорились. Похаживая по комнату и музею «ДОЛАРХа» он принял одного вступающего в археологи, выполнив все положенные формальности, выполняемые Балагановым. Ждал прихода своего новоявленного друга. Но время шло, а геолог не приходил.

«Может, что случилось с Глебом? Или он передумал встречаться? Что-то его возможно насторожило? Ведь как я понял, часть привезенных им камушков у него еще есть. Да, все может быть, Ося. Все, конечно, может быть, одного быть не может, то чего не может быть, как говорил мой знакомый Ашот Исаикян», – говорил сам себе Бендер, теряясь в догадках. «Может поехать на вокзал к Симферопольскому поезду? – спросил он сам себя. – Зачем опережать события… Да, а едет он в Крым? А может в тот самый мой прославленный Мариуполь? Или в Бердянск? Или Черноморск? – засмеялся Остап. – В Одессу – маму? Нет, вокзал отпадает…» – решил он, закуривая свою «Южную».

– Можно к вам? – раздался женский голос в дверях конторы.

– Да, да, входите, пожалуйста, – ступил на встречу Бендер.

Вошла пожилая женщина в цветастой шляпке, в легком пыльнике серого цвета. Лет пятидесяти, может больше ей.

– Слушаю, уважаемая, прошу присесть, – указал Бендер на стул у стола. – С чем пожаловали?

– Да нет, я просто… Я хозяйка моего бывшего студента Глеба, а сейчас уже геолога, уважаемый товарищ председатель археологии, – проговорила она. – Глеб и сейчас всегда останавливается у меня, когда приезжает из экспедиции на отдых… – замолчала женщина. – Я Клавдия Моисеевна, уважаемый.

– Да-да, слушаю вас, Клавдия Моисеевна, – улыбчиво смотрел на пришелицу Бендер, с еле сдерживающим нетерпением поскорее узнать о своем ресторанном друге.

– Глеб просил передать вас свои извинения, что прийти не может, по причине своей занятости, – наконец сообщила хозяйка Глеба.

– Жаль, очень жаль, уважаемая Клавдия Моисеевна, – с облегчением проговорил Остап, поняв, что ничего плохого с его геологом, по всей вероятности, ничего плохого не произошло.

– Он также сказал, уважаемый товарищ, что обязательно встретиться с вами в другое время. До свидания, – пошла к выходу вестница.

– До свидания, до свидания, уважаемая Клавдия Моисеевна, – провожал женщину Остап. – Спасибо, что пришли… Больше ничего ваш постоялец не передавал мне сказать?

– Нет, ничего, – до свидания, – вышла она из комнаты.

Оставшись один, Бендер снова пустился в свои догадки, предположения. Но почувствовал облегчение, узнав, что с его геологом ничего плохого не случилось.

«А что могло с ним случиться? – задал он себе вопрос. – О, очень многое, Ося. И ограбление, и заболевание от перепоя, и… А гэпэушники? Разве нельзя брать их в расчет? Но вроде ничего этого, со слов квартирной хозяйки Глеба. Итак? Что итак, Ося? Идея рождена. Алмазы и бриллианты. Надо ждать и поискать другие пути к этому делу. А то, что это дело миллионное, даже не чета Корейкинскому, сомневаться не приходиться, – подвел он черту своим выводам, выходя из конторы с намерением пообедать и поужинать заодно, так как день шел к вечеру.

Постоял у своего «ДОЛАРХа» и решил идти в «Савой», где вчера встретился по воле Случая с геологом Глебом.

Подойдя к входу в ресторан, удивился, что очереди нет и вход свободный. Встретил его другой швейцар и приветливо пригласил входить в зал. В зале посетителей было мало, так как час обеда уже прошел, а час ужина еще не наступил, как и разгульный вечерний.