Александр Намгаладзе - Записки рыболова-любителя. Часть 6. Ельцинские времена. Том 6.1. Главы 557-624 Страница 22

В этот сезон Митя ходил кататься не только с нами, но и один, чаще всего на моих пластиках, помаленьку осваивая коньковый ход, одолел несколько раз самый быстрый и длинный спуск на трассе от Рог-озера к Ленинградской дороге и вдоль нее к КП-2.

В январе заканчивали очередную перестройку структуры института, начатую в конце прошлого года решением о сокращении числа научных направлений до четырех. Четвертым оставили атмосферные исследования, а не экологию, как хотел Пивоваров, отказавшийся все же от своего предложения, почувствовав, что в этом его совсем уж никто не поддерживает, даже Слава Ляцкий, больше других в экологию ввязавшийся, и развернувший экологические наблюдения в Ловозере.

Славу Пивоваров поставил во главе комиссии (будучи в больнице он вошёл во вкус комиссии создавать и создал за раз штуки три или четыре), которой поручил разрабатывать предложения по наполнению направлений темами. Их должно было быть штуки по три в каждом направлении, т.е. всего 12 вместо нынешних 25-ти. Слава с некоторым даже энтузиазмом взялся за это дело и комиссия предложила систему грантов с равным финансированием по каждой теме, если тема была экспериментальной или комплексной и половинным для чисто теоретических тем.

Пивоваров всё это одобрил и предложил желающим подавать заявки на выполнение этих тем (с программой работ, штатным расписанием, сметой расходов), которые должны быть рассмотрены и приняты или отвергнуты на Ученом Совете, а предварительно на комиссии Ляцкого, которой Пивоваров поначалу вообще хотел поручить окончательное решение (а не просто выдачу рекомендаций), обойдясь и без Ученого Совета, но потом, спохватившись, объявил, что это он опять «по запарке, сгоряча», конечно, мол, всё Совет будет решать.

Первый такой Совет по утверждению руководителей новых тем состоялся 14 января в Лопарской (инициатива Пивоварова – проводить Советы не только в Мурманске и Апатитах, но и в Лопарской). Особых проблем не ожидалось, предварительная перегруппировка людей по темам прошла более или менее естественным образом, на добровольных началах и в целом была одобрена комиссией. Разве что лазутинцы, по-прежнему кучкуясь вместе самой большой толпой, хотя и без Лазутина, с трудом вмещались в гранты, на которые они могли претендовать.

Кстати, сам Лазутин подал заявление об отпуске с последующим увольнением, собрался якобы в Бразилию и нашел ещё место себе в Москве – заместителем председателя аэростатной комиссии при ком-то существовавшей. Правда, он ещё и в ПГИ собирался на полставки работать – и такое было от него заявление. Пивоваров считал всё это маневрами в ожидании окончания первого срока его директорства, небось к выборам Лазутин снова в бой рванется, неужели успокоился?

Так или иначе, в отсутствие Лазутина бузы пока не возникало. Самым недовольным неожиданно оказался Юра Мальцев. Он выдвинул на конкурс свою любимую тему «Геомагнитная буря», но почему-то отказывался ею руководить, предлагая в руководители Арыкова (бывшего их со Славой ученика, потом завлаба, теперь опального): мол, Арыкова это стимулирует к работе, у него уже крылья прорезаются, а сам он и так будет активно темой заниматься.

Беда была в том, что больше у них людей не было, все по другим темам разошлись, а комиссия Ляцкого решила, что на грант могут претендовать только уже сложившиеся коллективы: 10—15 человек на полный грант, 6—8 – на половину, 3—4 на четверть.

Юра надеялся, что поскольку речь опять идёт о сокращении, то денег на темах не будет хватать, и лишние люди пойдут к нему, но пока их что-то не находилось даже среди лазутинцев, и Юра во всём винил Ляцкого, который ну никак не хочет ему тему дать, что в прошлом году, что в этом. Я Юру активно поддержал, и Совет ему четверть гранта выделил.

Я получил полгранта на тему «Математическое моделирование верхней атмосферы Земли» (в прошлом году было «верхней и средней атмосферы»). Власков от моделирования отошёл и полностью переключился на эксперименты по нижней ионосфере, в первую очередь, на частичные отражения.

В наследство мне он оставил Алю Осепян и Граду Петрову, пенсионного уже возраста «девушек», кандидатов наук, к моделированию причастных весьма условно, программирование, компьютеры для них – китайская грамота, стараются, правда, осваивать, да возраст уже не тот. Это геофизики старой формации, что-то научившиеся когда-то делать и на это только способные. Куда их девать?

Женщины-то, главное, неплохие, Града особенно, Лариски Зеленковой подружка. А теперь и Сашулина, хоть и не особенно близкая, но какая-никакая, из других разве что Татьяна Хвиюзова Сашулиной подругой может тут в ПГИ считаться. (Сашуля все вздыхала, что таких, как в Калининграде, у нее тут друзей нет, а я ей разъяснял, что в нашем возрасте новые друзья легко не заводятся, тут уж ничего не поделаешь).

Ну, ладно. Короче, Аля с Градой остались у меня на теме. А кроме них Олег Мартыненко, Миша Волков и Сашуля. Сергей Заичка ушел в милицию – «кушать хочется», так он объяснил, деньги нужно зарабатывать, семью кормить. Качала с Эльвирой Барболиной (была Суднициной) перешли в ИВЦ, создание которого утверждалось на этом же Ученом Совете в Лопарской.

Конец ознакомительного фрагмента.