Александра Стрельникова - Укус сколопендры Страница 22

– Ну, значится, мы хорошо знакомы с морями Северного ледовитого океана, – гордо ответствовал Виктор. И уточнил менторским тоном учителя географии, – Баренцевым, Карским, Чукотским, Восточно-Сибирским, морем Лаптевых…

– Ого! – только и могла проговорить девушка.

А Виктор многозначительно продолжил:

– Кстати, довожу до вашего сведения: Северный морской путь – кратчайший путь между Европейской частью страны и Дальним Востоком.

– Как интересно. Спасибо за географический экскурс, – сдержанно улыбнулась Ольга и невольно поежилась, – только вот холодом повеяло от одного упоминания обо всех этих северных морях, – и перевела взгляд на окно, за которым был месяц май.

– Что ж я девушку совсем заморозил, – самодовольно усмехнулся собеседник, уже зная, какая фраза будет следующей.

(Он не однажды повторял ее в своей жизни. А зачем изобретать велосипед?)

– Ну, если сердце горячее, никакие ледовитые океаны его не остудят, – подпустил молодой человек очередную соловьиную трель и посмотрел на собеседницу.

Девушка молчала, и взгляд ее был устремлен на пейзаж, мелькавший за окном.

Ее молчание судовой радиоинженер расценил в свою пользу. Поэтому и решился на следующий шаг. Это была проверенная фраза, которая почему-то очень нравилась женскому сословию. А главное, она давала молодому соловью сразу понять, не зря ли он распускал свои звонкоголосые рулады…

И поэтому парень, неожиданно коснувшись руки Ольги, произнес сентиментальную чушь, уже зная, что подобная лирика действует безотказно и душещипательно. В его практике, во всяком случае…

– Моряки говорят: хороший корабль скользит с волны на волну, как девушка в вальсе на первом балу…

Ольга повернула голову от окна, и ее серо-голубые глаза встретились с карими глазами Виктора, в которых читалось больше самоуверенности, чем вопроса.

Девушка не резко, а спокойно высвободила руку и, продолжая глядеть в глаза собеседнику, произнесла:

– Спасибо за угощение. Правда, рыба была ужасно невкусной. Но это, ведь, не ваша вина. А теперь я бы хотела вернуться в купе.

– Вы даже бокала шампанского не выпили, что так? – нервно дернулся Виктор, не получив в ответе Ольги ожидаемого отклика и неожиданно для самого себя снова переходя на «вы». (Возможно, отчасти потому, что попадались ему всё больше девушки, танцующие вальс уже на третьем, восьмом или тридесятом балу?)

– Да, вы правы, что тут рассиживаться, – засуетился морячок. – И бифштекс у них был даже не прожаренный… Конечно, совсем не такой это ресторан, как бы хотелось, – сказал он и полез в карман брюк за портмоне, желая поскорей рассчитаться за казенные хлеб-соль.

Пока они возвращались в свое купе по трясущемуся поезду, перепрыгивая на стыках в очередной вагон, у Виктора была возможность, якобы, случайно дотронуться то до руки, то до плеча, а пару раз – и до бедра девушки. И он такую возможность, естественно, не упустил.

Но Случайность – не родная сестра Преднамеренности. И следовало бы морячку об этом помнить. Потому как эффект от посещения ресторана оказался совсем не тот, на который он рассчитывал.

Ольга замкнулась, достала книгу из дамской сумочки и больше никакого разговора не получалось.

– Что читаем? – поинтересовался попутчик.

– «Морской волк» Джека Лондона…

И ему почудилась в ее ответе скрытая ирония. А еще он ясно ощутил «крен судна» явно не в ту сторону. И перед самым носом снова увидел ту самую «ватерлинию», которая буквально припечатала его к спинке вагона. Теперь тесно в купе стало уже Виктору. Он вышел в коридор и стал у открытого окна.

Тут же из соседнего купе возник пожилой мужичок, и они закурили вместе, выпуская дым в окошко. Пассажир назвался Михайло Михалычем и словоохотливо поведал Виктору, что путешествует он со своей супружницей Марией. А возвращаются они из гостей – от жениной родни, и ехать им – до подмосковного Серпухова.

Как только Ольга осталась одна, она решила прилечь. У нее затекла спина, устали ноги в туфлях на каблуках. Она давно бы это сделала. Но ее всё время смущало присутствие рядом не в меру словоохотливого молодого человека.

«Ну, и нахал, – подумала девушка, вспоминая, как они возвращались из вагона-ресторана и как, будто бы невзначай, он до нее дотрагивался. – Пусть только еще раз попробует руки свои распустить», – и она положила на ладонь томик американского писателя, как бы определяя увесистость умных мыслей.

А если честно, она начала испытывать некоторый дискомфорт. Ведь впереди была ночь. И смущало то, что, по вынужденным обстоятельствам дорожного путешествия, ночь предстояло провести рядом с незнакомым молодым мужчиной. Человеком, который, к тому же, как уже поняла Ольга, особой деликатностью не отличается. Ну, и зачем ей это нужно?

Дверь купе отворилась, и показалась улыбающаяся физиономия Виктора.

– Отдыхаем? – избрал он некую безличную форму обращения и задержался в дверном проеме ровно настолько, пока вагон не качнуло на стыке рельсов.

И тут же мужчина оказался в ногах у девушки, «нечаянно» присев на ее полку.

– Ой, простите, штормит, как в море, – пошутил он, явно не торопясь перебираться на свое место.

Ольга мгновенно подобрала ноги, из лежачего состояния переходя в сидячее. В ее глазах сверкнули гневные искры.

– Послушай, ты… нахал, по кличке Матрос, или как там тебя еще, – ее голос срывался от возмущения, – а не пошел бы ты…

– О, наконец-то мы перешли на «ты», – Виктор сел на свое место и попытался скрыть досаду, что у него не очень хорошо получилось. – Мне, конечно, рассказывали, что все москвички вредные, но я не подозревал, что до такой степени. Еще и нервные, в придачу, – добавил он.

Ольга быстро встала, взяла книгу и вышла из купе. Ее переполняли эмоции. Она стояла у открытого окна. Ветерок растрепал шелковистые русые волосы. Она глубоко вздохнула и присела на откидной стульчик, подумав: «Ну, и сколько я так смогу высидеть?»

Девушку заприметили пассажиры-соседи: Михалыч с супругой, дверь купе которых была приоткрыта. И не только они заметили. Проходящие по вагону мимо симпатичной девушки мужчины считали своим долгом задержаться возле нее, познакомиться, сделать комплимент.

«Час от часу не легче», – с тоской подумала Ольга.

Спустя время супруга Михалыча – Мария Степановна неожиданно предложила милой и явно загрустившей пассажирке попить домашнего компоту в их компании. Ольга смутилась, но подумала, что это, всё же, лучше, чем сидеть в коридоре посреди вагона на откидном стульчике.

– Спасибо, а я вас пирожками угощу…

Она лишь на пару секунд зашла в купе и взяла несколько пирожков из большого бумажного пакета, лежавшего на столике.

Виктору, развалившемуся на полке, стало любопытно: кого же его соседка решила одарить вкусными пирожками, которые источали сумасходительный ванильный аромат. Особенно осязаемый на фоне явно незадавшегося застолья в вагоне-ресторане.

Он вышел следом. Дверь в соседнее купе оставалась приоткрытой. Виктор быстро прошмыгнул мимо.

– Может, попутчика вашего позовем? – спросил Михалыч, – хороший парень, я с ним уже познакомился.

– Я тоже, – тихо ответила девушка, отводя глаза в сторону.

Супруги переглянулись.

– Так это из-за него, что ли, девка, ты в коридоре сидишь? – недоверчиво и удивленно спросил Михалыч.

– Нет, нет. Ну, что вы. Просто для разнообразия обстановки, – смутившись, ответила Ольга.

Супруги опять переглянулись.

– Михась, ну и чего ты привязался к девушке? Пусть она лучше о себе расскажет.

– Да что рассказывать-то? Живу в Москве. Учусь на втором курсе Текстильного института. Занимаюсь на вечернем отделении, а днем работаю продавщицей в ГУМе.

– Ух, ты! Это прямо на Красной площади и каждый день с боем курантов, значит? – уточнил любознательный Михалыч.

– Да, – улыбнулась девушка.

– Не замужем еще? – спросила Мария Степановна, глянув ей на правую руку.

– Не замужем, – кивнула Ольга, – а куда торопиться…

В дальнейшем от наблюдательных супругов не ускользнула некоторая странность поведения молодых попутчиков. Если один из них заходил в купе, другой – тут же оказывался у окна в коридоре. В этом чувствовалась явная демонстративность. А меж тем, время со стуком колес неумолимо приближалось к ночи.

Когда Мария Степановна в очередной раз увидела девушку на откидном стульчике, читающую книгу (что, несомненно, было бы гораздо удобней ей делать, находясь в своем купе), то попыталась вмешаться в ситуацию. Предварительно пошушукавшись с мужем, обратилась к попутчице:

– Если хочешь – переходи к нам. А мой Михалыч всё равно ночью не может спать в поезде. Ходит туда-сюда. Курит…

– Ну, что вы, зачем… – неуверенно начала отказываться Ольга, в душе обрадованная такому предложению.

– Давай, давай, перебирайся, – решительно сказал Михалыч, быстро сворачивая постель и укладывая ее на спальное место супруги.