Юлия Шилова - Я залезу к тебе под кожу, или Птица счастья тоже бывает ручной Страница 23

Когда мы занимались сексом, он любил наблюдать, как я любуюсь своим отражением в зеркале, как плачу, смеюсь, кусаюсь и умоляю его, чтобы это никогда не заканчивалось. Он любил всё, что я делаю, и повторял, что любит мой голос, мои глаза, мой слегка вздёрнутый носик, очаровательные реснички и милые ямочки на щеках.

Это было какое-то НАВАЖДЕНИЕ, какая-то ОДЕРЖИМОСТЬ. Мне так хотелось прикоснуться к красивому телу, дотронуться до его кожи и проснуться с первыми лучами солнца на его плече… Я думала о нём с улыбкой мартовской кошки, которую перекормили сметаной.

Мы любили лежать в объятиях друг друга, смотреть на ясное бирюзовое небо и ощущать полузабытое счастье. Временами мне казалось, что это сон, и я хотела остаться здесь навсегда. Лазурный Берег, любовь, страсть, секс и никакой спешки… Игорь называл меня любимой, неуловимой, дерзкой, непредсказуемой, обворожительной до головокружения, совершенной до зависти самому себе. Он обожал наблюдать, как я ласкаю сама себя, предпочитал заниматься любовью при ярком свете, как в операционной, и во время самого интересного никогда не закрывал глаза, восхищенно разглядывая все мои прелести.

Этим вечером мы танцевали совершенно голые. Под приятный джаз Игорь возил мою коляску по площадке и напевал себе под нос незатейливую мелодию. Свечи, красивая музыка и бесконечные поцелуи…

– Ты восхитительна, и секс с тобой восхитителен. Я так счастлив, что у меня есть моя маленькая грязная шлюшка. В каких необычных местах ты занималась сексом?

– В туалете, в море, в лифте, на чердаке, в машине, на пляже, в кинотеатре, – принялась вспоминать я свои былые подвиги.

– Мне сразу понравилось в тебе то, что ты очень раскрепощённая. Ты действительно получаешь от секса удовольствие. Моя грязная шлюшка, ты хочешь, чтобы я наказал тебя своим членом?

– Хочу.

– Как тебя зовут?

– Грязная шлюшка.

– А у грязной шлюшки уже мокрая щёлка?

– Из неё течёт.

Игорь наклонился и слился со мной в поцелуе. Поцелуй был слишком долгим и таким страстным, что по моему телу пробежали мурашки. Возбуждение становилось просто невыносимым. Я смотрела в глаза любимого, гладила его обнажённое тело и всё больше сгорала от возбуждения. Я с удовольствием обхватила плечи Игоря и начала помогать своим телом его ударам. Эти движения были похожи на танец. Я стонала, рычала в экстазе, до конца не понимая, что со мной происходит. Страстно вскрикивая, я пыталась дать мужчине возможность проникнуть как можно глубже. Это было такое сладострастное исступление… Мой любимый был искренне рад, что я смогла испытать этот кайф.

– Так вот ты где пропадаешь целыми днями! Я знал, что здесь нечисто, грязная тварь!

Мы отстранились друг от друга и увидели отца Ника, который смог пробраться на виллу, когда нам было не до него, а точнее, когда окружающий мир перестал для нас существовать.

– Если думаешь, что я это проглочу, глубоко ошибаешься. Я сейчас же подкину в твою спальню наркоту, вызову полицию и засажу тебя пожизненно! Я не позволю смеяться над моей семьёй! Я этого так не оставлю! Ты не знаешь, куда так нагло влезла, и представить не можешь мои возможности! – кричал разъярённый Сергей, направляясь к воротам.

Игорь бросился следом за ним и что было силы ударил его железным прутом, валявшимся на земле, по голове. Отец Ника вскрикнул, запрокинул голову и повалился на землю. Игорь бил его прутом до тех пор, пока голова Сергея не превратилась в кровавое месиво.

Глава 19

Я не могла помочь Игорю, потому что сидела в инвалидной коляске. Игорь перетащил тело, упакованное в чёрный пакет, в арендованную им моторную лодку и отвёз в море. Когда вернулся, вытер везде следы крови на лодке, сел рядом со мной.

– Всё хорошо. Да не трясись ты. Мы не знаем, где он, и его не видели. Возможно, он ушёл купаться и не вернулся. Выпил, как и сынок. Тонут же пьяные люди. Пачками тонут.

– Игорь, а почему тебе не страшно? – Я смотрела на тёмное море.

– Перестал бояться, когда стал ходить в горы.

– В горы?

– Всё началось после того, как я поднялся на Эверест.

– На гору?

– Ну да. Эверест называют горой смерти. Понимаешь, это была мечта всей моей жизни. Я бредил этим с детства. Меня предупреждали: если захочу подняться на эту гору, могу не вернуться. Гибель могут вызвать нехватка кислорода, сердечная недостаточность, обморожения или травмы. Некоторые умирают из-за отёка, вызванного пребыванием на высоте, кого-то сдувает сильным ветром в пропасть. К смерти приводят и роковые случайности, вроде замерзшего клапана кислородного баллона. Это очень сложный и страшный путь, но ведь это мечта. Только там, наверху, понимаешь, что все мы смертны, что есть моменты, когда от тебя ничего не зависит. Статистика невозвращения говорит сама за себя, но её никто не ведёт, ведь люди приезжают туда дикарями. Люди платят за такое восхождение жизнью. Вершина не прощает ошибок.

– Боже, стоит ли так рисковать?

– Тебе не понять. Меня сможет понять только тот, кто любит горы так же, как и я. Так вот, когда я с приятелями стал покорять эту вершину, то пережил столько ужасов, что после этого восхождения изменилась вся моя жизнь и полностью переменилось сознание. Там, на высоте, о которой столько мечтал, видишь самое что ни на есть настоящее кладбище, только люди на нём не захоронены. Они лежат повсюду. Море не погребённых трупов. Кто-то сорвался и переломал себе кости, кто-то просто замёрз. Чем старше труп, тем меньше на нём остаётся плоти, потому что снежный ветер обгладывает их до костей.

– Почему мёртвых не эвакуируют, чтобы близкие их захоронили?

– Это невозможно. Вертолёт не может подняться на такую высоту, а тащить на себе мёртвую тушку, рискуя собственной жизнью, желающих не находится. Так они и лежат там, на высоте, не погребённые. Никто не хочет подвергать риску собственную жизнь.

– Ужас, – выдохнула я.

– Когда поднимаешься на высоту в восемь тысяч метров, ни о какой морали не может быть и речи. И когда видишь на своем пути умирающих людей, просто проходишь мимо и не помогаешь.

– Почему?

– Потому что тогда умрёшь сам. У тебя нет выбора. Ты должен выжить в экстремальных условиях. Там, наверху, каждый сам за себя. Когда поднимаешься наверх, чувствуешь взгляд в спину. Не только я это ощущал, но и все, кто поднимается на гору. Говорят, в спину смотрят мёртвые, которые навсегда остались там. Я видел двоих альпинистов. Они почти заледенели, были страшно истощены, просили о помощи…

– Так они были живы?

– Ну, если просили о помощи, значит, были живы.

– И ты им не помог?

– Они пережили высотный шторм. Мы не могли им помочь, потому что нельзя сворачивать с маршрута. Это кажется, что умирающие лежат совсем близко. Но двигаться на такой высоте очень сложно и опасно. Спасая чужую жизнь, можно запросто потерять свою собственную. Двигаться на такой высоте – то же самое, что бежать под водой. Помогая замёрзшим, мы рискуем сами замёрзнуть насмерть. Выходить и отогреть их невозможно. У них, скорее всего, уже атрофированы мышцы. Если бы мы хотели одеть и донести замёрзших, то погибли бы сами. Мы спустились, но они были уже мертвы. Головы и руки были вморожены прямо в склон. Люди пытаются зайти на вершину без проводников. Экономят и от этого гибнут.

– Не понимаю… Кому нужны такие неоправданные риски? Это какая-то болезнь.

– Возможно. Но поверь, этой болезнью болеют многие. Некоторые вообще совершают восхождение без кислорода. Так вот, после этого я потерял чувство страха. Точнее, забыл, что это такое. Наташка, ну что ты так всматриваешься в ночное море?

– Мне страшно. Всё так неожиданно… Так глупо… Когда он успел нас выследить?!

– А мне кажется, мы особо и не прятались.

– Мне всё же казалось, мы соблюдаем какие-то меры предосторожности.

– В том-то и дело, что нам казалось. Наташа, мы любим друг друга. Я люблю тебя не меньше, чем ты меня. Я должен был защитить тебя. Если бы я это не сделал, он бы засадил тебя в тюрьму. По нему было видно. Он может… Я не мог этого допустить. Я поступил так, как поступил бы любой нормальный мужчина, когда опасность угрожает любимой женщине.

– Игорь, ты любишь меня?

– Очень люблю.

– Ты женишься на мне?

– Ты замужем.

– Я решу этот вопрос.

– Убрать сыночка ещё проще, чем папу. Он вечно обдолбанный. Стоит дать ему суррогатное пойло, и он больше не будет мешать.

– Игорь, – я прикрыла его рот своей ладонью. – Как ты можешь?

– Но ты ведь хотела их денег. Ты можешь получить. Весь город только и говорит о том, что ты вышла замуж без брачного договора. Глупо отказываться от того, чего ты так сильно хотела.

– Игорь, я и подумать не могла, что ТЫ ТАКОЙ.

– А я знал, что ТЫ ТАКАЯ. Но меня успокаивает одно: что ты любишь меня по-настоящему. Я думаю, ты никого и никогда из своих мужчин не любила так, как любишь меня. Скажи, никого и никогда?

– Никого и никогда… – кивнула я и подумала о том, что убийство Сергея совсем не входило в наши планы.