Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…» Страница 23

– Ну ты малявка еще, Маринка! Как это не меняется?! В накладную пишем цену, какая есть. Там продаем в два раза дороже.

– Да ты что?! А вдруг проверка?!

– Ну ты ваще-е! Да кто ж в тюрьме проверит? Там же все договорено! Зэки цену не спрашивают. Даешь Спартака, Брежнева, Ленина, какую-нибудь аппроксимацию до кучи и говоришь: «Пять восемьдесят», а реально там на два с копейками. Он у тебя что, пересчитывать будет?

– Да ладно!

– Темнота, жизни не видела! Главное, когда зэку книги протягиваешь двумя руками, давай ему их снизу взять, вместе с твоими ладошками. Он тебе еще остаток денег ссыплет за то, что за бабу подержался.

Частенько после дней торговли на зоне у начальниц отделов вскоре появлялись новые шмотки, шубки и мебель. Марине же оставалось только разводить руками и тихо завидовать. Да! Чтобы что-то иметь, надо быть начальником. Это Марина усвоила четко. И на примере отца, и на примере дней тюремной торговли.

В книжный магазин Марину устроил Иван Иванович. Попасть туда, даже просто продавцом, в восьмидесятые было невозможно. После десятилетки Марина уехала в Ленинград и легко поступила в электротехнический медицинский техникум на отделение оптики. Если бы она его закончила, то стала бы оптиком-техником, вполне дефицитная специальность в то время. Оправы подбирать да линзы вставлять. Марина жила в общаге, в Петергофе. До учебы добиралась около полутора часов на электричке и трамвае. Но даже не это было главным неудобством. Марина была девочкой домашней. Она очень скучала по дому, по ругающейся маме, по отцу и Ольге. А соседка по комнате Катюша, симпатичная девчушка из Краснодара, вела ну совершенно аморальный образ жизни. Она курила. И еще она приводила мальчиков. Как-то Марина пришла с учебы, а дверь закрыта. Стук-стук: «Эй, есть тут кто?»

– Маринка! Погуляй минут сорок!

Марина села около вахты. «Я очень хочу домой. Сейчас же. Сию минуту!».

Она позвонила Оле и сказала, что купила билет домой и что возвращается.

– Отец тебя закопает, сестрица.

– Оля, я не могу тут! Туманы дурацкие, Катька дурацкая, голова все время болит. Скучно мне тут, тоскливо!

– Вернешься, будет фейерверк отношений. Отец тебе устроит веселую карусель.

Оля сообщила новость отцу. Иван Иванович в Ленинград прилетел сам.

– Марина, в чем проблема? Я разговаривал с деканом, он сказал, что учишься ты хорошо, даже очень хорошо. Проблема привыкания к новой обстановке? Скучаешь по дому? Но это не причины бросать учебу. Все скучают, и все привыкают. Декан сказал, возможно, у тебя парень в Северогорске остался, это так?

– Какой парень, папа? Я домой хочу. Просто до-мой!

– Ты дура, Марина. Это блажь. В Северогорск просто так из Ленинграда не возвращаются. В чем причина?

– Ни в чем, папа. Ни в чем. Просто я не хочу.

Они все же вернулись. Сначала прилетел Иван Иванович. Он был уверен, что убедил дочь остаться в культурной столице. Потом явилась Марина. Ее никто никогда ни в чем бы не убедил. Приехала тайно, знала только сестра.

– Ну все, подруга! Берегись отцовского гнева, надевай на жопу доспехи.

Но, ко всеобщему удивлению, Иван Иванович не стал сердиться. Он как-то философски отнесся к возвращению пока еще не совсем блудной дочери.

– Устрою тебя, Марина, в книжный. Попробуй облажайся, убью.

Марина с трудом влилась в коллектив. Во-первых, все знали, чья это дочь. Во-вторых, у Марины абсолютно не было чувства ответственности и коллектива. Она наряжалась, приходила в отдел и садилась в холле на диван, закинув ногу на ногу.

– Марина, так нельзя, ты на рабочем месте, – вежливо наставляла завотделом Нина Ивановна, – иди в отдел. В подсобке есть работа.

Задрав нос, Маринка на высоченных финских шпильках гордо цокала в подсобку.

Как-то по осени, собираясь на работу, она, как обычно, накрутила термобигуди. Завившись, накрасилась, причесалась и вышла из дома. Шел дождь, был обычный пасмурный день. Немного не дойдя до автобусной остановки, Марина поняла, что зонт ее не спасает и прическа разваливается от влажного воздуха. Недолго думая, она развернулась и пошла домой. До начала рабочего дня оставалось минут тридцать. Дома Марина включила газовую духовку и стала сушить волосы. Фенов-то не было. Часа через два раздался телефонный звонок, звонила заведующая.

– Марина, ты заболела? Ты почему не пришла на работу?

– Инна Васильевна, у меня волосы развились!

– Какие волосы? Марина, ты не заболела? У тебя все в порядке?

– Нет, не все! У меня на голове черт-те что! Я не могу в таком виде появиться на людях!

Пауза. Долгая.

– Але! Инна Васильевна!

– Марина, ты нормальная?! Быстро в магазин! Полчаса на дорогу! Отцу сегодня же все расскажу! Уму непостижимо! Волосы развились! Нет, вы подумайте! Бего-о-ом! Нет, ну ты нормальная?!

В-третьих, Маринка была совсем глупая. Она путала слова, долго училась уму-разуму и премудростям книжной торговли, хотя в детстве много читала. Одному покупателю, реально ботанику по специальности, предложила книгу «Растения – генитальные инженеры природы». Он честно не засмеялся. Ну, может, потом, когда из магазина вышел. Какая разница? Генитальные или гениальные?! Девочка совсем молоденькая, семнадцать всего, научится…

– Девушка, выдайте, пожалуйста, книгу по заявке.

– Давайте бланк-заказ.

– Вот, пожалуйста.

– А он у вас просрочен, у вас книга лежала по заказу до вчерашнего дня.

– Я вчера не мог прийти, пожалуйста, посмотрите, может, еще не выложили в продажу?

– Хорошо, я посмотрю. Только больше не просрАчивайте.

– Конечно, конечно! Я постараюсь больше не просрАчивать…

Слава богу, ЭТО не навсегда.

***

Частенько к девчонкам в магазин забегал симпатичный парень, местный спекулянт. Он работал в соседнем НИИ каким-то техником по ЭВМ и очень выделялся из общей массы своим внешним видом. Вел себя свободно, раскованно, но не нагло, носил джинсы-бананы фирмы «Вранглер», только импортные футболки, их он называл майками, летом – мягкие кожаные мокасины, осенью – умопомрачительную куртку-косуху и сапоги-казаки. У него были длинные, до плеч, вьющиеся русые волосы, голубые глаза и правильные черты лица. Парень был строен, молод, очень худ и очень красив. Он приносил девчонкам косметику, французские духи и прочие приятные мелочи, которые в то время вовсе мелочами не были, впрочем, как и сегодня. Свой товар он исключительно продавал, на книги не менял и сам книг не покупал никогда. Марина смотрела на него, как на небожителя. Этот мальчик – не ее поля игрок. Не ее уровень. Конечно, и она жила не на помойке, но тут дело было не в социальном статусе. Тут попахивало манящей и неизведанной антисистемой. Конечно, он был женат, и его Светка была подружкой Аллочки. А звали его Олег Калугин.

Несколько раз заходил еще один молодой человек. Холостой, высокий, тоже худенький, с черными кудрями и пронзительно сине-зелеными, морского цвета, глазами. Она его запомнила, потому что его образ был так необычен, что Марина подумала: инопланетянин. Не в смысле внешности, конечно. У него лицо было какое-то светлое, что ли. Если бы Марина знала тогда слово «целомудренное», то применила бы его к облику этого парня. Он был малоразговорчив, явно начитан и интересовался приключенческими и историческими романами. Был тих, скромен и никогда не заигрывал с девчонками. Его внешность Маринке нравилась, но для нее он был простоват и в одежде, и в поведении. Какой-то не наглый, а девчонки любят немножко хулиганов. Олег Калугин – да. Ее клиент. А Дима Кашин, этот читающий романтик, – нет. Работяга, судя по всему. Маринке нравились рафинированные мальчики, рабочий класс не по ней. Она несколько раз пообщалась с Димой, было заметно, как он смущается, пытаясь с ней заговорить. «Э-э, парень, эдак ты не женишься никогда, – думала Маринка, – или грымза какая тебя, красавчика, в оборот возьмет, с таким-то подходом». Все же и Олег, и Дима – оба нравились Марине. Она выделяла их из общей толпы покупателей. Но Олег был безнадежно женат, а Дмитрий – бесперспективно командировочным из Каменска.

***

– Ты меня, Мариша, извини, конечно, – глубоко затягиваясь сигаретой, низко проурчала Татьяна Васильевна, – но мне кажется, что твой Володя тебе не пара.

Барышни сидели на московской кухне, с удовольствием попивая свежезаваренный ароматный янтарный чай с мармеладками.

– Ну почему же? Он очень умный. У него без пяти минут диссертация готова.

Марина сидела в уютном глубоком кресле, поджав под себя ноги и закутавшись в мягкий клетчатый плед.

– Я не о мозге. Я о душе. Он же совершенно бездушный, ты разве не видишь?

«Как она смогла это понять? Они общались практически совсем ничего, пару-тройку раз в магазине».

– Почему вы о нем так думаете?