Инесса Давыдова - Семь мужчин одной женщины Страница 23

– Я помню наши разговоры, – подтвердил Хабиб.

Вассе показалось, что Агнес подошла к самому главному, потому что она остановилась и, переведя дыхание, сомкнула руки в замок.

– Твой дедушка был очень добрым и отзывчивым человеком, и Мухаммед ему никогда не перечил, но когда отец сказал ему, что хочет, чтобы его сын занял пост в правительстве, Мухаммед сильно вспылил. Он и до этого был очень эмоционален и часто срывался по любому поводу, а тут его просто понесло. Он говорил, что эта работа разлучит его со мной, а он этого не хочет, что он потеряет стабильность в своей жизни. Отец же взывал к его патриотизму и говорил, что в его возрасте пора уже занять солидное положение в обществе. Если бы я знала, что именно этот разговор изменит нашу жизнь, то, конечно же, вмешалась бы и поддержала Мухаммеда.

– Это бы ничего не изменило, – вставил Хабиб.

– Немного поспорив, Мухаммед из уважения уступил отцу и согласился на предложенный пост. С этого момента наши отношения стали резко меняться из-за его постоянной усталости и раздражительности. Сначала это были просто маленькие размолвки, которые быстро забывались, но потом он стал много ездить по стране, и его раздражительность переросла в короткие приступы гнева. Любой неосторожный поступок людей из его окружения мог вызвать в нем бурю эмоций, он начинал бегать по комнате и швырять предметы на пол, мог выкрикивать оскорбительные выражения, поднять руку на прислугу. Один раз я чудом оттащила его от дворецкого, он начал его избивать за то, что тот вовремя не открыл входную дверь, и ему пришлось простоять перед дверью две минуты. Постепенно его гнев становился все более продолжительным, и мы обратились к психиатру. Ему выписали сильное успокоительное, но оно вызывало сонливость и мешало сосредоточиться на работе, поэтому он перестал его принимать. Вскоре из-за постоянных побоев прислуга начала от нас убегать, даже не взяв расчета за отработанный период. Мне стало страшно оставаться с ним одной в доме, и я попросила его отца погостить у нас. Он переехал и старался уделить сыну как можно больше внимания. Но он тоже был занятым человеком, и вот в один из дней Мухаммед приехал после работы и не обнаружил никого в доме, кроме меня. Он стал сильно ругаться из-за того, что я в очередной раз не удержала прислугу в доме. Я знала, что в такие моменты лучше с ним не спорить и постаралась его успокоить. Я сама приготовила ужин, и все бы прошло хорошо, но в конце я подала чай, а заварки в чайник положила недостаточно. Он, налив себе в пиалу практически воду, сначала спросил меня: «Что это, по-твоему?», а потом стал выкрикивать оскорбления. Я, пытаясь объяснить, не выдержала и стала говорить с ним на повышенных тонах, чего никогда раньше не делала. В разгар скандала приехал его отец и, услышав крики, быстро забежал в столовую и попытался нас успокоить. Но Мухаммед в приступе ярости повалил его на пол и начал бить кулаком по лицу. Я выбежала на улицу и стала звать на помощь его телохранителей, которые всегда сидели в машине у нашего дома. Услышав мои крики, они прибежали в дом, оттащили Мухаммеда от отца, но было уже поздно, у отца случился инсульт, и вся левая половина отнялась. Его сразу отвезли в больницу, и я просидела у его постели всю ночь, а Мухаммеду вызвали врача и вкололи сильное успокоительное.

Утром пришел глава охраны и сообщил, что отец отказался от привлечения полиции, и Мухаммеда продержат в таком состоянии не больше шести часов, за это время я должна была принять решение, что мне делать дальше. Не буду скрывать, на меня навалился жуткий страх, перед глазами постоянно возникало его искаженное от гнева лицо с выпученными глазами. Долго я не думала и, попрощавшись с его отцом, улетела в этот же день в Испанию, где мои родители проводили отпуск. Многие годы мне снился жуткий сон, я просыпалась в холодном поту и видела, как он врывается в мою спальню и начинает меня избивать, я отбиваюсь, зову на помощь, но меня никто не слышит.

– Но на этом ваша история не закончилась, – констатировал Хабиб.

Агнес кивнула головой.

– Он поехал вас искать в Европу. Нашел вашу квартиру в Париже и просидел под дверью три дня.

– Наверное, хотел извиниться, – предположила Агнес.

– Извиниться? Скорее, увезти вас в Тунис и, возможно, против вашей воли. Вы когда-нибудь задумывались, что бы вас ждало, если бы вы не уехали?

– Нет.

– Хотите, я скажу вам?

– Нет, – испуганно покачала головой Агнес.

– Но вы ведь хотите поехать к нему завтра, а если так, то вы должны знать, как он оказался в психиатрической лечебнице.

Агнес нервно сглотнула и отвернулась, ничего ему не ответив. Хабиб сочувственно посмотрел на нее и продолжил:

– Вернувшись из Парижа, он сжег дом, в котором вы жили, пожарные смогли спасти только его кабинет. Затем пошел к отцу, но тот отказался разговаривать с ним. Работу он сразу бросил и приехал к нам в Сфакс. До этого момента я ждал его каждый день и молил Всевышнего, чтобы он вернул мне отца, но, когда он приехал, я горько пожалел об этом. Моя жизнь с этого момента сильно изменилась, не было и дня, чтобы он не тиранил семью. Доставалось всем: и детям, и женам, поэтому две жены быстро объединились и стали подмешивать ему за ужином сильнодействующее снотворное. Он ужинал и вскоре засыпал, не успев даже дойти до постели. Вскоре он женился в третий раз, взял в жены совсем молоденькую девушку из богатой семьи и переехал в новый дом. Его новая жена не доходила и первой беременности, в приступе гнева он спустил ее с лестницы, и только чудо спасло ее, а вот ребенка она, конечно, потеряла. Ее семья предприняла все попытки посадить его в тюрьму. Но все закончилось тем, что он согласился лечь в клинику на принудительное лечение.

В первый раз я его посетил после того, как пришел из армии, это было жалкое зрелище. Потом я стал навещать его чаще, потому что ему становилось лучше, когда он видел меня. Я его единственный сын и это мой долг, но вы – это совсем другое дело. Поэтому я не советую вам завтра ехать к нему. Но это, конечно, только мое мнение, вам самой предстоит принять это трудное решение. Я не знаю, до какой степени вам нужно примириться с собой, но все хорошенько взвесьте, прежде чем увидеть его. Мир вашей душе. Прощайте, Агнес!

С этими словами Хабиб встал и направился в сторону основного здания отеля. Оставшись одни, женщины переглянулись и многозначительно посмотрели друг на друга.

– Может, он прав? Может, вам не стоит ехать завтра к нему? – испуганно произнесла Васса.

– Утро вечера мудренее, моя дорогая.

Васса сочувственно посмотрела на Агнес и, пожелав ей спокойной ночи, направилась в свою спальню.

Рано утром Агнес постучала в спальню Вассы и, дождавшись ответа, приоткрыла дверь. Посмотрев на сонную девушку, она произнесла виноватым голосом:

– Доброе утро.

– Доброе, – ответила Васса и стала протирать глаза.

– Думаю, Хабиб был прав – мое сердце может не выдержать новых испытаний. Мне кажется, нам надо уехать сегодня домой. В клинике под Парижем уже готова для меня комната. Будет благоразумней посвятить остаток своих дней любимым людям.

Девушка поднялась на локти и спросила:

– Когда нужно выезжать из отеля?

– Примерно через два часа, по дороге в аэропорт мы заедем к Хабибу. Сегодня воскресенье, и их семья соберется в полном составе. Я поблагодарила его за мудрый совет, а он пригласил нас заехать. Это их семейная традиция, раз в неделю они вместе готовят обед и садятся за большой стол, обсуждают свои проблемы и успехи. Думаю, это как раз то, что мне сейчас нужно.

– Хорошо, я сейчас начну собираться.

Заехав в переулок на окраине столицы, водитель припарковал машину у дома с высоким забором из кирпича и сказал:

– Это его дом.

Агнес сидела в машине и не решалась выйти. Деревянные ворота заскрипели, и из них выглянул мальчик лет восьми, посмотрел с любопытством на машину и, прокричав что-то на арабском языке, убежал. Через пару минут снова заскрипели ворота, и на этот раз из них вышел Хабиб и, с широкой улыбкой подойдя к машине, сказал:

– Добро пожаловать, Агнес. Проходите, пожалуйста, в дом и не забывайте, что вы всегда будете частью нашей семьи.

Женщины вышли из машины и направились вслед за Хабибом. За высоким забором прятался двухэтажный дом с наружной лестницей и открытыми верандами на каждом этаже. По двору бегали дети разных возрастов. Перед домом располагалась открытая кухня под навесом, в ней суетились женщины и мужчины. Женщины раскатывали тесто, мужчины разделывали мясо, работа не прекратилась даже, когда Хабиб стал знакомить гостей со своей семьей. Оказалось, что на кухне собралась не вся семья, и постепенно из дома стали выходить другие родственники и дружелюбно здороваться с гостями. Вскоре все присутствующие стали собираться в доме за большим столом. Рассадив по местам всю родню, а их насчитывалось почти сорок человек, не считая детей, Хабиб встал, приложил руку к груди и громко произнес тост: