Алексис Винг - Ваниль и терпкий запах корицы Страница 24

Я рада была отправиться в путь верхом на моей гнедой лошади. И хоть королеве не подобает ездить без сопровождения и тем более самой управлять конём, я всё же предпочла не слушать никого и поступать так, как мне хочется. Ведь могу я позволить себе хоть какое-то удовольствие, в связи с предстоящим событием.

Чем дальше мы отдалялись от моего королевства, тем интересней мне было наблюдать за окрестностями. В нашей стране, к сожалению, не так много живописных мест, где бы хотелось побывать и полюбоваться красотой природы. В столице мы обустроили всё так, чтобы каждая тропинка была идеально вымощена и украшена клумбами и кустарниками, которые нам специально привозили из восточных стран. Всякий странник, прибывавший в нашу столицу, изумлялся разнообразием деревьев и цветов. Казалось, что таких растений не могло существовать в природе, но мы доказывали обратное. Наши садовники славились далеко за пределами страны, и они часто экспериментировали со смещением различных культур и созданием новых видов растений, украшающих саму сердцевину нашего королевства. К сожалению, средств на озеленение остальных городов страны у нас не было. Поэтому я была рада отправиться куда-то подальше, дабы насладиться тем, чего не могла увидеть в своём королевстве.

Мне кажется, в мире не хватит всех прилагательных, чтобы описать мои чувства, когда я увидела огромный парк необычайной красоты. Всё увиденное мною было столь невероятно, что я до конца не могла осознать, снится ли это всё мне или нет. Была бы у меня в руке кисточка, я бы незамедлительно запечатлела это великолепие на холсте. Весь парк был разделён на две части, одна из которых находилась на севере, другая – на юге. В этой связи и было решено, что на северной части будут посажены растения, являющиеся флорой северных стран, в том числе, и наших с Лавадией. На южной же части посадили различные растения, привезённые из южных стран. Их пёстрые краски, несколько приторный запах врезался в память и уже оттуда не мог исчезнуть. Мне хотелось остаться здесь навсегда.

Я растерялась от многообразия цветов и лекарственных растений. Мне, безусловно, было интересней ходить по южной части парка: здесь росли душистые розы и лилии всех цветов радуги, различные плодовые деревья, фиги, в северной части я нашла вишни, лавровые деревья, шалфей и многое другое. Объединял эти две части витиеватый коралловый трельяж – своеобразная беседка, на которой вился бесконечными кудрями восковой плющ. Подойдя ближе, я не смогла долго простоять около этого растения, т. к. он имел очень сильный запах, напоминающий чем-то нарцисс. Я прошлась немного вглубь парка и остановилась около небольшой металлической лавки, украшенной богатым орнаментом и предназначенной скорее для декора, чем для пользования.

Моё внимание привлёк садовник, который вручную опылял цветок орхидеи. Эти жёлто-зелёные цветки поразили меня своим запахом. Я подошла ближе и ощутила его: такой лёгкий, немного сладкий, обволакивающий запах ванили. Я готова была растаять на месте от той нежности, что как лёгкий тёплый ветерок, пробежалась по моему телу. Я невольно закрыла глаза и представила, как передо мной стоит дорогой моему сердцу Эдвард и протягивает ко мне руки. Пусть даже на пару секунд я ощутила божественное блаженство. Как будто бы чувствуя эту мою «радость», ко мне подошёл Энтони, сдувая с меня пылинки призрачного счастья. Я заглянула ему в глаза всего на миг и увидела, как на него повлияла вся эта красота, и, не увидев в моих глазах взаимности пробудившихся у него чувств, он холодно напомнил мне о том, что скоро нас встретит принц и его семья.

Как мне сообщили позже, этот парк был построен ещё прадедом Эдварда, которого отличала невероятная размашистость и расточительство. Всё, что ему хотелось, так это доказать правителям других королевств, что он богаче всех и может позволить себе абсолютно всё. Ричард немногим отличался от своего деда. Он «продолжил его дело» и тратил множество средств на культивирование этого парка. Похоже, что именно здесь и будет жить Эдвард и его супруга. Рядом с парком находилась одна из резиденций короля Ричарда, уже не такая мрачная, как та, в которой я побывала при нашем знакомстве с этой семьёй. Этот замок имел особую историческую ценность, и, признаюсь, мне здесь очень понравилось.

С горечью распрощавшись со сказочным парком, я отправилась к главному входу в замок. Нас встретили, как подобает принимать величественных гостей. Даже Ричард был весьма мил и обходителен со мной. Вот только я ни разу не встретила виновника торжества. Мне доложили, что принц вернётся сегодня вечером, т. к. в одном из городов королевства подняли бунт. Белкрафт, конечно, представил всё это в выгодном для себя свете и даже не обмолвился словом «бунт», дабы я не подумала о том, что дела в их идеальной стране обстоят плачевно. Но мои мысли были совсем не об этом.

Я всю себя терзала изнутри, пытаясь перестать что-либо чувствовать. Во мне то и дело возникала злоба, обида, раздражение ко всему, что происходило вокруг. Я видела, как шуты репетируют постановки для завтрашнего праздника, я даже могла почувствовать запах свежих овощей и фруктов, привезённых издалека. Приготовление к торжеству одно за другим лишало меня запасов сил. Казалось, вот-вот и я рухну замертво. Пытаясь абстрагироваться от самой мысли о том, что совсем скоро любимый мною человек станет для меня совсем недосягаемым, я улыбалась и делала вид, что безумно счастлива предстоящему событию.

Нет слов, чтобы выразить всю мою боль, перенесённую в тот вечер. Я корила себя за то, что приехала сюда. Я могла сослаться на болезнь, на непредвиденные обстоятельства, да на что угодно и моему отсутствию были бы только рады. Так зачем я сюда приехала? Неужели я не осознавала, как происходящее повлияет на меня? Или же я решила дерзнуть и приехать сюда назло самой себе? Так сказать, решила испытать саму себя. Сначала, я думала, что то, что принца нет рядом, улучшает и без того тягостную ситуацию. Но теперь я понимаю, что безумно по нему тоскую. Да, мы виделись не так давно, но я уже стала по нему скучать. Казалось бы, между нами ничего такого не произошло, из-за чего следовало бы с трепетом ждать новой встречи. Но мне его не хватало. Как не хватает свежего весеннего воздуха в марте, когда затянется зима. Как не хватает только что родившей матери увидеть своего ребёнка. Я чувствовала себя неполноценным человеком без него. Не знаю, как это объяснить. Но это чувство можно описать лишь так. У меня было ощущение, будто чего-то не хватает. Да, мне не хватало видеть его, слышать. Одних мыслей было мало. Хотелось прикоснуться к нему. Пусть даже это будет лишь простое рукопожатие. Вот так сильно я его любила, что мне хватило бы одного рукопожатия… Наверное.

Вечером всё семейство собралось в главном зале для пиршеств. Гости заблаговременно прибывали в замок и на меня уже перестали тратить время и уделять внимание. Я была рада такому раскладу и сидела тихонько в углу и ни с кем особо не общалась. Мне даже казалось, что обо мне забыли. Обидно ли мне было? В других обстоятельствах, думаю, что да. Но только не сейчас.

Сейчас я более всего желала, чтобы обо мне никто не вспомнил. Я устала играть. Устала надевать маски и притворяться. Разве нельзя быть просто собой? Открыто проявлять свои чувства, показывать грусть, если она вдруг меня охватила, заливаться смехом лишь тогда, когда действительно рассказали смешную шутку. Почему нельзя быть королевой и обычным человеком одновременно? Мы ведь не божества, не идеальные существа. У всех нас свои пороки, слабости, притязания. Мы такие же, как и все. Никто не вправе говорить, что мы обязаны отрицать свою человеческую сущность и «служить» народу. Разве не должно быть наоборот? Хотя, я думаю, что так и есть. Это моя модель государства соответствует идеалам, у других же государей всё по-другому. Это им служит народ, это их интересы стоят превыше всего. Ричард Белкрафт не исключение.

Сейчас он сидит в своём кресле, воспевая хвалу небесам за то, что судьба подарила его сыну такую хорошую жену, а завтра будет проклинать её родителей за то, что те недостаточно раскошелились на приданое. Этот король – лицемерный человек и необычайно корыстолюбивый. Он делает лишь то, что выгодно для него самого. Он не побоится запачкать руки и пойти по головам, лишь бы достичь своей цели. Многие утверждали, что Эдвард пойдёт по его стопам, если во всём будет ему потакать. Лишь некоторые надеялись на то, что младший Белкрафт окажется благоразумнее и справедливее своего отца и проложит свой путь к правлению, вымощенный не трупами, а подвигами. Я была одна из этих немногих, которые не утратили веру в Эдварда. Я считала, что он хоть и похож на своего отца, но всё же уже успел доказать, что для него интересы своего народа превыше своих собственных. В этом мы с принцем были похожи.