Святослав - Боги с Родины. С Нибиру ананаки. 2 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант Страница 24

Командовал евреями, назначенный насильственно – еврейский староста – Черейский, бывший завхоз больницы местной, знавший язык немецкий.

В первый же год войны, перед зимой, фашисты выдавали премии, – махорки по две пачки, за убитого еврея – неважно, взрослого, ребенка.

24

Нашлось немало добровольцев. Немцам пришлось – в 2 раза уменьшить премию, но это не уменьшило «охоту».

В начале февраля сорок второго года, трудоспособным приказали – собраться вместе, для работы. Собралось 200 человек, их повели к Заречной Сло'боде Прозе'млянского сельсовета. Когда переходили по мосту через Ульянку, по ним стреляли полицаи.

Чтобы скорей мучения закончить, бросались раненые вниз, с моста, где их достреливали – не разбившихся.

12 февраля сорок второго года, с утра, послали немцы – группу молодежи, дороги чистить, – перемёты снега в деревне Ко'пцевичи. А оставшимся евреям к 16.00 собраться повелели в центре – в Доме культуры, бывшей церкви, (костеле – ранее). Евреи поняли, что их там ждет. Многие не пришли, в назначенное время. И, полицаи окружили улицы, их выгоняя из домов, к Дому культуры. Тех, кто бежать пытался, сразу убивали. Из неевреев, никого из Чашников не выпускали, и выходить на улицу всем неевреям запрещали.

Памятник убитым евреям из гетто в Чашниках. Установлен в деревне Заречная Слобода.

Затем произошло, что видел под мостом.

Артём увидел слёзы, – льются. Прекрасно понимая – он вышел из машины, не в силах видеть слёз мужчины.

Жалел, что рассказав, напомнил горькое несчастье.

Глава 4. Василий из деревни Должица

В эту субботу не искал он превосходства. Парильщики его не узнавали и, удивлялись, – жар не нагнетает и, слишком тихий, видно, приболел.

Залез на самый верх, где жарче, ждал «парильщика». Хотя тот говорил, что парится здесь постоянно, не встретился Артёму больше в бане. Сколько не ждал….

Напарившись, он заскучал, к тому же захотелось кушать, на свежий воздух, выйдя. Пройти не мог, вдали от ресторана. Тот находился за углом, – за баней. Открыт, по времени, – с семнадцати часов. Значит, работал.

Заказ отдав, смиренно ожидал Артём – заказа исполнения, в зале полупустом, единственного ресторана в Чащниках. Жалел, что, слишком рано, ушёл из бани, считая, – лучше бы, ещё попарился. Грустил. Тоскливо на душе, вновь выходной, прошёл бездарно.

К нему подсел, спросив культурно – можно? Чуть старше, человек с курчавой шевелюрой, хотя присесть бы мог – и за другой стол. Столов свободных было рядом, много.

Он, как бы невзначай, спросил Артёма: «Скучно?».

Артём пожал плечами – отвечать, не нужно?

– Василий, тот представился.

Чтобы, – с деревни снобом не смотреться, Артём назвал имя своё – Артём.

Василий, извинившись, предложил, – кампанию, Артём составит? – поможет одолеть бутылку водки? – Одному много, а в графине, не хочу, чтобы не пить разбавленную. Вдруг, разбадяжат?

– Не хочется, Артём ответил. Вчера немало выпил, не пойдёт.

– Обратно? – пошутил Василий.

– Нет. Вовнутрь, Артём поправил.

– Тогда и я не буду водку. Лучше вина бутылку закажу и эскалоп с картошкой.

– Картошка, основной гарнир здесь, в ресторане.

– И, между прочим, неплохая, – как и другие блюда.

Официантка, принесла заказ Артёму и, приняла заказ соседа.

Артём налил в бокал вино и, видя, что сосед не против, налил в его бокал вина сухого также и, извинившись, приступил, к уничтожению котлет по-киевски. Здесь, в ресторане, кухня нравилась, он ужинал в нём с удовольствием, когда была возможность и, желание.

Для Белоруссии неплохо зарабатывал. Учитывая, что Артём, не выпивал практически, за исключением особых случаев, да чьих-то дней рождений, праздников, когда не получалось отказать, – не экономил, в средствах стеснений, он не знал. Был бы поближе ресторан, то чаще в нём бывал. Жил, с края города, почти у льнозавода.

Одно дело парная, кино, танцы, другое дело – вечером идти в центр городка, лишь для того, чтобы покушать, километра два с половиной, три.

Распределял рабочий день, чтобы после обеда, в центре оказаться, в столовой пообедать. Ведь в первой половине дня, и, иногда, второй, мотался, объект, – необходимым, обеспечивал, чего недоставало на строительстве. – Заказ автомобилей в АТП на завтра, поиски, экскаватора и автокрана, бульдозера, дизтоплива, организация подвоза гравия, песка и далее, заканчивая, в Витебск – в МСР, звонками. День пролетал так быстро, – не успевал и оглянуться, рабочий день, мгновенно завершался.

Василию вино подали сразу, а блюдо, попросили подождать.

Второй бокал налил ему Василий, «долг» возвращая.

Приняв, как должное, Артём, желая здравия – обоим, не торопливо пригубил вино.

Разговорились, постепенно. Василий жил не в Чашниках, – в деревне Довжица, – в шести километрах от города.

– Часто идёшь домой посреди ночи? – спросил Артём, жалея парня. Волки встречаются, здесь редко?

– Откуда, ночью на дороге? У нас здесь, в целом, тихо.

Опомнившись, – сказал не то, поправился:

– О настоящих, ты спросил волках [36]? Не въехал сразу. Извини.

Встречаются, но редко, соседи говорят, посетовал Василий. Я их пока не видел, миловал Господь, за жизнь свою – ни разу. Приходится беду [37] носить с собой, на случай, если придётся – встретить.

– Давно откинулся?

– Да больше года. Работаю на станции ж. д. Не бойся, я рамсы не путаю, когда немного выпью; без дел, не наезжаю беспредельно. И наливаю [38] без забот особых. На хвост к тебе я не сажусь. На вечер тети-мети [39] есть, а завтра новый день и, как я снова греться буду, не станем обсуждать. Мои проблемы, мне вертеться. Не будет кипеша у нас, если сам не попросишь.

25

– Тебя – Василий, не боюсь, на кипешь я не нарываюсь. А если что? Пройдёшься. Надеюсь, понимаешь?

– Пугать решил меня? – Василий передёрнулся. Улыбка появилась, злая. Тик дёрнул глаз. Для понта, будто за бедою потянулся.

– На понт меня не нужно брать. Я за себя смогу ответить. Как человек пришёл, едрёна мать (!), так им и будь, – позволю я – пока, заметить.

– Василий снова изменился. Он улыбнулся и, сказав, что пошутил и, извинился – я видно, всё же перебрал. День сложный был, заботы…. Меня, Артём, ты извини.

Тебя не понял видно, сразу….

– Что ты? Ещё добавь – прости!

Ништяк сейчас, пока всё рядом, рамсы не спутаны, пора нам разойтись или уйти отсюда. Сменить программу. Официанткам платим…, и пошли.

Они спустились со второго этажа, из ресторана и, к парку подошли по Ленина. Стояла летняя прекрасная погода. Артём, для осторожности, держался сбоку от него, на случай, – если вытащит заточку, успеет защититься. Но тот об этом, и не думал, вообще. Наоборот, Артёму предложил – пойти на танцы. Спрятав в парке нож, ведь были под-шафе, – придётся защищаться от кого-то, менты устроят шмон, отправились к площадке у ДК, откуда – песни, музыка, слышны. Начались танцы.

Когда закончились они, вышли с площадки и, не торопясь пошли, как большинство ребят, девчат, в сторону парка.

Немногие лишь по домам ушли.

Хмель – вышел. Завтрашний день – выходной, домой не торопились.

Присев на лавочки свободной – половину, не зная, чем заняться, решили, после танцев отдохнуть. Рядом сидели девушки, обняв ребят, о чём-то говорили весело, смеясь, рассказывали анекдоты им ребята, за это девушки их целовали, позволяли обнимать. Лавочка длинная была, место свободного достаточно, но им в обнимку было – лучше, компания тесней, дружнее, вместе.

Артём с Василием, прислушались невольно к анекдоту:

– Едет Иван Царевич по лесу. Дело шло к ночи, пора ночлег искать. Видит, – избушка, стоит на курьих ножках и, смотрит на него Баба Яга.

Баба Яга пустила в дом свой, ночевать царевича и спрашивает:

– Ваня, где ты будешь спать? Здесь, на полу в избушке или – на сеновале, там, правда, дочка прилегла?

Смотрит Иван Царевич на Ягу страшнющую и, думает, – Наверно, рожа у той дочери, … должна, как…, у неё!

– Нет, лучше буду спать я на полу…

Наутро, умывается царевич и, видит девушку необычайной красоты

– Ты кто? – спросил её, Иван Царевич.

– Я – доченька Бабы Яги. А ты кто?

– Я? – Иван-ДУРРРАК! – царевич ей ответил. Самый большой дурррак на белом свете!

Все рассмеялись.

В парке драка началась, к ней молодёжь потоком устремилась, чтобы быть рядом с ней, возможно, поучаствовать. Собралось наблюдающих, – под сорок, хотя на лавочках сидело, – меньше двадцати.

– Будто из под кустов, словно грибы после дождя, Василий засмеялся, смотря по сторонам, будто ища, откуда взялись.

Драка закончилась, разочарованно, все разошлись, из парка все почти ушли. Осталось две-три пары.