Сергей Каратов - Тайны тринадцатой жизни Страница 25

Интрига

Охапкин, уходя от Смычкина, ещё раз заглянул в тайник поэта и прочитал список дел, среди которых было означено и такое: закончить роман о достойнейшем человеке, герое нашего времени, Охапкине.

Вот даёт Владлен! Роман обо мне пишет, да ещё в каком виде хочет меня представить в нём – героем нашего времени! И он стал думать, как бы вызвать его на разговор по этой теме да поднажать на него, чтобы быстрее довёл дело до ума, а там тиснуть книгу в шикарном переплёте, да на отличной импортной бумаге, да с золотыми буквами на обложке.

Знавший от Смычкина об интриге с записью в календаре текущих дел, за обработку Охапкина взялся Ося, который обладал небывалым чутьём на любое желание высокого начальства.

Ося придумал, что надо устроить конференцию на тему: «Кем вы были в вашей прежней жизни?» Осе сначала показалось, что люди станут говорить только о жизни, которая у людей прошла в другой, дореформенной Старой Качели. А можно было повернуть разговор и на тему к метафизически другой жизни. А таковые другие жизни знает за собой поэт Смычкин. Отталкиваясь от этого, надо и Охапкину придумать его прежнюю жизнь в качестве богатого промышленника при царе Горохе. И что его прообраз в той жизни с такой же фамилией осуществлял очень большие вложения в культуру и являлся известным меценатом. А потом подвести разговор к тому, что стоило бы возродить эту традицию в Старой Качели, начав её не с какого-то малоизвестного толстосума, а с влиятельного и благородного господина Виктора Кирилловича Охапкина. А первым жестом его доброй воли зафиксировать материальную поддержку на издание избранных работ поэта Владлена Смычкина.

– Слушай, а вдруг Охапкин после издания моей книги потребует с меня роман о герое нашего времени, то есть, о себе любимом? – спросил у Оси после состоявшейся конференции обеспокоенный Смычкин.

Выслушав вопрос друга, Ося с полуулыбкой на лице, задал ему встречный вопрос:

– Ты помнишь анекдот про Ходжу Насретдина, который за большие деньги пообещал эмиру научить осла говорить?

– Ну да, за те десять лет, которые были отведены на обучение осла, Насретдин решил, что, либо эмир умрёт, либо осёл сдохнет, – захохотал Смычкин.

Надо отдать должное: всё, за что брался Ося, воплощалось в жизнь с той удивительной лёгкостью, которая свидетельствовала не о слепой везучести, а об основательной подготовке и осмыслению любого проекта. Всё так и получилось, как было задумано: Охапкина удалось убедить выложить круглую сумму на издание шикарной книги Смычкина. В свою очередь Ося создал в СМИ рекламу бизнесмену Охапкину, о которой он не мог и мечтать.

Виктория. Сладкое лобзание

Владлен сидел на скамейке напротив кабинета терапевта.

Рядом с ним подсела девушка. Читать ему сразу же расхотелось и, сложив в сумку одну из многих нынешних газет, освещающих хилую жизнь старокачельской литературы, поэт Смычкин решил приглядеться к своей случайной спутнице, можно сказать, товарищу по несчастью.

Этой ночью ему снился сон, что он снова молод, красив, беспечен. И к тому же волею судеб его снова занесло в родной альма-матер, где он, к своему удивлению, застаёт неожиданную новацию: будущим поэтам, прозаикам, драматургам и критикам уже со студенческой поры вводится особая мантия, как в старинных средневековых университетах Европы. Это нововведение якобы произошло уже после того, как Смычкин закончил вуз. Повезло тем, кто из его знакомых ещё доучивался там или тем, кто только поступил в него. Он вспоминал сон и одновременно приглядывался к девушке, сидевшей на другом конце скамейки.

Владлену даже показалось, что он именно её видел в стенах альма-матер этой ночью. И там она тоже произвела на него впечатление тем, как она изящно обнимала и искусно целовала его, ещё совсем юного и неопытного. Теперь же оказалось всё наоборот: он был зрелым мужчиной, а она по сравнению с ним – просто девчонкой.

Сложив газету и задёрнув молнию на сумке, Владлен как бы невзначай обронил записную книжку. Девушка легко вскочила и подала ему блокнот.

– Спасибо тебе, красавица, – встал перед ней и, галантно расшаркиваясь, проговорил Владлен. Одновременно он придержал её красивую узкую руку с браслетом из красного дерева на запястье и поцеловал, максимально сконцентрировав в этом поцелуе свою энергетику и сексуальность. Девушка не ожидала такой выходки от этого довольно интересного мужчины и заметно смутилась.

– Что Вас привело к дверям этого заведения, неужели молодые тоже нуждаются в медицинской помощи?

– Да, как ни странно, – развела руками девушка. В этой фразе и в этом движении рук выразились её почти детская наивность и открытость одновременно.

– Владлен, – подал ей руку поэт Смычкин.

– Вика, – девушка вложила свою руку в пухлую ладонь собеседника.

– Я Вас видел этой ночью во сне.

– Как Вы могли меня видеть во сне, если мы наяву встретились только что.

– Перст судьбы, знаете ли. К тому же мы с Вами целовались. Правда, я в этом сне был ещё студентом, а Вы выглядели просто обворожительно.

– Вы очень красиво изъясняетесь, так, по-моему, уже никто нынче не разговаривает.

– Да, Вы правы, нынче многое поменялось. Но мне уже как-то не хочется переучиваться в худшую сторону, постигая уличный сленг.

– Что Вы! Конечно, не нужно этого делать. Всё наносное уйдёт, а красота вечна.

– Какая Вы умница! Редкое сочетание красоты и здравомыслия.

Мне даже хочется продолжить наше знакомство, если это возможно.

– Лично я не против, – сказала Вика.

Непонятно почему, но из кабинета вышла медсестра и пригласила Вику первой. Смычкин решил, что врач от него никуда не денется, и он может сюда вернуться и завтра. Когда Вика вышла от терапевта, то Смычкин подошёл к ней и сказал:

– Я иду с Вами.

– А как же к доктору? Я могу Вас подождать.

– Вдруг я задержусь в кабинете, и Вы не станете меня ждать. Где же я потом смогу Вас найти? Это же риск. Я так не люблю рисковать при общении с такой тонкой материей, как женское сердце.

– В каком смысле не любите рисковать?

– Женское сердце весьма хрупкое создание и к тому же непредсказуемое: сейчас оно отстукивает одни такты, а в следующую минуту совершенно иные, непостижимые моему слуху. Это одна из загадок природы. О, об этом я мог бы говорить часами.

– Скажите, а на что могут жаловаться такие сильные мужчины, как Вы? Что Вас привело к доктору?

– Мне неудобно говорить об этом, но мне необходимо получить бюллетень от врача хоть на неделю и устроить себе отдых, чтобы свободно поработать над будущей книгой. Поэтому я вынужден был съесть семь порций мороженого, чтобы спровоцировать ангину. Не знаю только, сработает или нет?

Вика удивлённо вскинула брови:

– Простите, но как я поняла, Вы писатель?

– Да, это так.

– Но Вы же не должны работать где-то ещё, а только писать книги.

– Так было до реформ, а теперь труд писателя не утверждён законодательно. Поэтому ему приходится зарабатывать деньги на обычной работе, а писать книги в качестве хобби.

– А почему труд актёра или композитора признаётся за труд, а писателя дисквалифицировали?

– Вика, Вы мудрая девушка, и сердце у Вас чуткое. Я очень рад, что познакомился с Вами. При этих словах Владлена щёки девушки заметно порозовели.

– Вы знаете, Виктория, я хочу сказать Вам, что я не только писатель, но ещё и странник, проживший дюжину жизней в разных временах и в разных краях Земли. Честно говоря, я ни одной девушке не говорил о своей жизни, а вот с Вами мне на удивление легко общаться. Мне кажется, Вы меня понимаете с полуслова. Не знаю, сможете ли Вы мне поверить относительно моих жизней?

Когда Вы сказали, что прожили дюжину жизней, я была поражена, потому что впервые встретила человека, который поделился со мной тем, что меня тоже очень волновало. Я всегда чувствовала, что живу не первую жизнь, но поговорить об этом боялась, потому что меня могли принять за чокнутую.

– Ну, слава богу, встретились двое чокнутых! – расхохотался Смычкин. – Хотя, для чистоты эксперимента нам необходимо разлить по бокалам и чокнуться. Тогда всё будет соответствовать регламенту встречи.

– Мне так интересно было бы поговорить с Вами, что я не откажусь от встречи хоть завтра, – сказала Вика.

– А я бы и сегодня мог устроить посиделки, уж больно долго придётся ждать до завтра. Может быть, я такую девушку всю жизнь искал.

Дождавшись выхода Владлена от терапевта, Вика согласилась провести вечер с новым знакомым.

Квартира была заставлена полками и стеллажами с бесчисленным количеством книг, на его письменном столе лежали кипы бумаг, писем, раскрытых книг и блокнотов. Тут же в кабинете стоял стол с компьютером, около которого лежали дискеты, флэшки, журналы, фотографии женщин, коробки с картриджами и письменные принадлежности.

– Какой у Вас творческий беспорядок! – удивилась Виктория. – Мне нравится.