Татьяна Веденская - Плохие девочки Страница 25

– Была бы мальчиком, не смеялись бы, – сомнительно аргументировал ее папа. Тогда у Карасика нашлись другие методы. Совершенно случайно и уж точно никак не предумышленно ей попали мячом в лицо, отчего у нее немедленно образовалась гематома, сотрясение и кровотечение из носа.

– Вы что же делаете! Разве можно девочку – да в такую секцию? Вы бы ее еще в кикбоксинг отдали! – возмущалась наша педиатр.

А Сашка смотрела на нее с обожанием и на всякий случай продолжала кровоточить из носа. Пришлось папе ее из секции футбола забрать, но он все же не оставил своей мечты сделать из моей Караськи настоящего пацана. Он с завидным постоянством заставлял ее сколачивать табуретки, выпиливать что-то лобзиком. Им, кстати, она попыталась однажды отпилить себе указательный палец, чтобы прекратить истязание нелюбимым занятием. Еще он дарил ей машинки. Те, о которых, видимо, когда-то мечтал сам.

– О, если бы в моем детстве были такие игрушки! – восклицал он, с умилением глядя на мусоровоз.

– Можно мне куклу? – робко просила Сашка.

– Куклы – это для девчонок, – отбрил ее папа. После чего мусоровоз «случайно» выпал из окна и угодил прямо в бак проезжавшего мимо мусоровоза. Папа возмущался и занудствовал целый вечер. Мама в их дела не лезла. Карасикова мама была женщиной интеллигентной, с высшим образованием. Она работала на другом предприятии, но тоже с избытком чая и перфокарт. Но на ее предприятии женский состав явно превалировал над мужским, и в связи с этим у нее на работе кипела бурная социальная жизнь. Основой, вокруг которой сплотились все ее подруги, было оздоровление и продление жизни любыми доступными способами. Они практиковали йогу, передавая с рук на руки тетради с осаннами, нарисованными так, что становились похожими на картинки из камасутры – пока у Карасиковой мамы не защемило какой-то позвонок. Позвонок лечили прикладыванием капустных листьев, заговорами, полосканием рта настойкой шалфея (последнее было странно и нелогично). После того как с йогой кое-как справились (после шалфея в особенности), дамы с маминой работы увлеклись травами в принципе.

– Фитотерапия – это жизнь! – уверенно провозглашали они.

Карасиков дом наполнился ароматом лугов (иногда не очень-то и ароматным, откровенно говоря). Травы стали одним из самых тяжелых испытаний для всего их аквариума – их заставляли есть суп из лебеды и рагу из крапивы с этой… как же ее… снытью. Потом Сашкина мама очень удачно отравилась таежным сбором, в котором, как выяснилось, завелась плесень, и с травами тоже было покончено.

Но фантазия Сашкиных родителей не иссякала. Воистину, ее родители были один другого достойны. Пока папа пытался пристрастить Сашку к качанию мышц и гантелям, мама пекла хлеб на солодовой закваске, от которой воняло во всем доме. Хлеб этот было невозможно есть. Гантель Сашка умело уронила на папину ногу.

Последней его попыткой хоть немного приблизить Сашку к идеалу была идея ходить на рыбалку.

– Мы будем вставать в пять утра. Садиться на электричку. Мать будет варить уху из нашего улова. Нет, мы сами будем ее варить – на костре! – восклицал папа Карась, усаживаясь в кресло перед телевизором. Вообще-то сам он был не очень-то рыбак. И не очень-то спортсмен. И не очень-то культурист. Но верил в себя и не замечал препятствий.

– Я хочу на рыбалку, – обрадовалась Сашка, которая, к слову сказать, отца любила и ужасно хотела понравиться ему хоть чем-то.

– Правда? – обрадовался он.

Это был первый раз, когда их интересы действительно совпали. Тем более что Сашка много раз с завистью наблюдала, как соседские дети с их дачи ходили с самодельными палками-удочками на местное пожарное озерцо – ловить бычков и ротанов.

– Правда, – кивнула она.

И тогда ее папа начал масштабную подготовку к этому новому для них хобби. Перво-наперво он купил книгу «Все для начинающего рыбака», в соответствии с которой начал готовить снаряжение – удочки, лески, спиннинг, палатки, специальные садки для средней и крупной рыбы. Планы у него были самые что ни на есть серьезные.

– А наш сосед ловил на обычную леску. И на червяков, – попыталась вставить свое веское слово Саша.

– Это глупости, – возразил ее батя. – Если уж заниматься чем-то, то профессионально. Чего мы наловим лесками-червяками? Ты посмотри, какую я достал блесну!

– Классная блесна, – кивала Саша, глядя на действительно красивую блестящую серебристую металлическую рыбину с крюками.

И вот настал тот светлый день и час, когда мы пошли на рыбалку. Я ради такого случая была взята к ним на дачу и допущена к таинству с условием, что не буду ничего трогать и вообще буду себя хорошо вести. Что я, кстати, и делала. Ко мне за все время прохождения службы… то есть рыбалки, нареканий не было.

– Мы будем ловить на озере с плотиной! – сказал Сашкин папа, презрительно обойдя стороной пожарное озеро с ротанами. – Ты мякиши взяла?

– Взяла, – кивнула Сашка.

Дальше мы, как хорошие солдаты, делали все, что только можно, чтобы добиться требуемого уровня рыбного улова. Но рыбе было на нас наплевать. Мы сидели, сидели, сидели, а она даже не пыталась откусить кусочек от сделанного по всем правилам мякиша. Сашкин папа ходил мимо нас и с недовольным видом хмурился.

– Не разговаривайте. Вы отпугиваете их разговорами! – сказал он. – Молчите.

– Хорошо, – одними губами мы подтвердили прием команды. Через минут двадцать тишины он снова скомандовал:

– Не шевелитесь. Наверное, они вас видят и уплывают.

– Может, тут нет рыбы? – предположила я, за что была удостоена испепеляющего взгляда. После чего и до самого обеда мы сидели молча, недвижимо, как сфинксы! А мимо нас периодически с палками-удочками и пакетами, наполненными рыбой, проходили деревенские мальчишки. Под конец Сашкин папа принялся менять наживку, пытался накопать червяков прямо на берегу пруда, но нашел только одного. Червяк был так себе. Худенький и какой-то дохлый. Я уж не знаю, как другие червяки. На мой взгляд, трудно оставаться слишком живеньким, если тебя подвесили на острый крюк. Но этот был изначально дохлый. Может, мы просто наткнулись на захоронение червяков и насадили на крючок покойничка. В любом случае рыбам он не понравился и не пришелся по вкусу.

– Это все из-за тебя! – горячился Сашкин папа, после чего Карасик (скорее всего, нечаянно) напоролась ногой на блесну, завизжала, запрыгала и уронила в озеро с моста длинную удочку, установленную там папой на соплях (придавленную камешком), потому что держать ее в руках он устал еще три часа назад.

– Все! Никогда не пойду с тобой на рыбалку, – возмущался он, пока мы сидели в местном травмпункте и вынимали из Карасика блесну. Ирония судьбы! Потом папа ходил по всему дачному товариществу и рассказывал всем и каждому, что на рыбалке ему удалось поймать всего одного карася, да и то это оказалась его собственная неуклюжая и бесполезная дочь. С тех пор он оставил попытки сделать из Саши нормального ребенка. И на ее предложения заняться чем-то вместе (хоть бы даже и снова поудить рыбу) отвечал отказами.

– Спасибо большое, но нет. Хватит мне одной утопленной удочки, – качал головой он.

Так Сашка и росла – в атмосфере неприятия и заваренных травяных отваров. Неудивительно, что теперь она выросла такая – с плохо устоявшимися моральными ценностями, запутавшаяся и немного нервная. На ее месте таким стал бы каждый. И все-таки понять до конца, как так получилось, что Сашка Карасик из доброй, сердобольной женщины превратилась в эту злую колючую фурию, я не могла. Как не могла понять и то, откуда в ее душе взялось такое количество ненависти. Допускаю себе внутренне, что если уж Сашка спуталась с чужим мужем, ей нужно как-то это разрешить. А самое простое условие разрешения – обвинение во всем Марлены. Она ненавидела Марлену так, слово та была воплощением Антихриста на земле.

Думаю, после всего вышерассказанного или, точнее, вышерастрепанного по большому женскому секрету, следует добавить, что отец Карась вообще-то монстром не был. Папа Карасика по-своему любил. Как мог, исходя из своего представления о мире. Он всю жизнь давал ей деньги, хоть и говорил, что его дочь – бездонная пропасть, в которой можно похоронить не одну пенсию. Он соглашался забирать к себе мальчишек, хотя и ежу понятно, что они, как стихийное бедствие, способны разрушить любое мирное течение жизни.

– Но ты же всегда хотел мальчиков! – частенько поддевала его Сашка.

– Я всегда хотел мальчиков. А твои дети – парочка говорящих торнадо в грязных рубашках, – возмущался папа. – Хотя о чем я. Это же твои дети. Как еще ты можешь их воспитать?

Мама Сашки тоже по-своему заботилась о ней – передавала какие-то новые сверхэффективные БАДы, умоляла перестать смотреть телевизор и перейти на натуральное хозяйство и никогда больше не есть ничего, где есть быстродействующие дрожжи. Она была настолько погружена в идею здорового образа жизни, что явно несколько повредилась здоровьем на этой почве. Психическим, по крайней мере. Может ли нормальный человек три с половиной часа рассказывать о вреде быстрых углеводов, глютамата натрия и искусственных красителей, из которых теперь делают сыр?! Но мама Сашки Карасик была безобидной, преданной своему Карасю-мужу женщиной. И главное, никогда и ни в чем не предавала свою семью. Как и никто другой в их семье не предавал друг друга. Все они, так или иначе, прекрасно различали, где добро, а где зло. А вот Сашка все перепутала. Она сидела напротив меня усталая, измотанная бессонницей, алкоголем, в неприбранной кухне и делилась мыслями, от которых у меня стыла кровь.