Геннадий Васильев - Охота на охотника. Детективные повести Страница 25

Володя невольно поежился. И этот бандит в смокинге и бабочке так непринужденно, почти по-дружески рассказывает ему, что его стерва-жена не сумела убить его вовремя! Хорошенькое дело.

– А звукорежиссера того в гостинице тоже вы зарезали?

– Ну что вы! Не наши методы. На это есть другие специалисты. Я с ними, к счастью, не знаком.

До журналиста стало доходить, что такая откровенность означает только одно: его отсюда не выпустят. Его убьют непременно. Внутри сделалось тоскливо, пусто. Опять же понятно, что убьют не прежде, чем приедет заказчик. Когда это случится? Сколько времени у него в запасе? И что, интересно, сейчас делает Магомед? Ведь он должен был приехать в кафе, вспомнил Володя. Скорее всего, не успел. Если бы успел, сумел бы как-то отбить друга. Но хозяин не знает, что Магомед должен был приехать, Володя звонил, когда тот ходил на кухню. Больше в кафе никого не было – значит, после того как его увезли, кафе закрыли. Магомед, увидев закрытую дверь, должен был удивиться. И встревожиться: Он вспомнил, каким взволнованным голосом говорил с ним по телефону чеченец. Похоже, он узнал что-то, чем спешил поделиться с другом. И что само по себе представляет какую-то опасность.

– Какое сейчас время суток? – спросил Володя. Окна были тщательно занавешены чем-то плотным, и было непонятно, день на улице или ночь.

– Ночь, Владимир Николаевич, глубокая ночь.

– А почему вы меня не связали? Чтобы уж совсем, как в боевиках: похищение, связанные руки, еще лучше – похищенного привязывают к водопроводным трубам или, на худой конец, к спинке кровати.

– О, вы уже способны на иронию! Замечательно. Только зачем вас связывать или привязывать к чему-то? Сил у вас не так много сейчас, после дурмана. А против этого, – Сурен достал из кармана брюк изящный маленький пистолет неизвестной журналисту системы, – против этого что вы сможете? Такой же есть у жены, так что если вдруг вы надумаете захватить ее, прежде взвесьте все хорошенько. Нам дано указание поберечь вас до приезда… хорошего человека, но нет указания – беречь как зеницу ока. В случае сопротивления или опасности здоровью одного из нас мы можем защищаться, – Сурен снова улыбнулся.

– Когда же приедет ваш хороший человек?

– Думаю, скоро.

– Раз я все равно его увижу, может, скажете, кто он такой?

– Вообще-то я хотел оставить его для вас сюрпризом. Но, может, вы и правы: многовато сюрпризов для одного дня. Да вы его знаете! Могли бы сами догадаться.

В это время у Сурена в кармане зазвонил мобильник.

– Да. Конечно. Мы на месте. Все получилось. Он здесь. Деньги?.. При вас. Хорошо. Как договаривались? Хорошо. Ждем, товарищ майор! Да шучу я, кто тут услышит, кроме него? Ладно, не буду больше звать майором – буду полковником, – Сурен сунул телефон в карман.

И Володя догадался.

– Господи, ну конечно же! Майор этот самый… гражданский.

– Совершенно верно! Майор Мичурин, собственной персоной. Только он не гражданский, конечно. Гражданских майоров, как вы догадываетесь, не бывает. Он – из ФСБ. Он уже едет. Кстати, надо бы печь раскочегарить – думаю, разговор у вас с нашим майором будет долгий и, надеюсь, продуктивный. Дальше, – Сурен развел руками, – как судьба распорядится, – он обошел стол; небрежно положив рядом с собой пистолет, присел около печки, открыл дверцу. Стало видно, что огонь уже разгорелся как следует. – Вот и славно, сейчас у нас будет тепло…

Володя окончательно понял, что жить ему осталось немного. Во рту снова противно пересохло. Он сделал движение к столу – там стоял стакан с водой, – но его сильно качнуло в сторону печки. Рука непроизвольно ухватила толстое полено, лежавшее на краю. На принятие решения ушло мгновение. Сурен, подняв голову, успел понять, что задумал журналист, успел протянуть руку к пистолету… Больше он ничего не успел. Володя ухватил полено и что было сил ударил армянина по голове. Тот хрюкнул и сел на зад, скребя по деревянному полу и пытаясь дотянуться до пистолета. Володя ударил еще раз с той же силой. Сурен как-то по-детски жалобно посмотрел на него, что-то попытался сказать, потом из виска, сперва чуть помедлив, затем как-то сразу широкой лентой хлынула кровь – и он, закатывая глаза, завалился набок. Кровь, вытекая из свежей раны, дымилась. В доме было по-прежнему довольно холодно.

Свистунов схватил пистолет, резко обернулся – и упал раньше, чем осознал, что надо упасть. В ту же секунду раздался выстрел. Точнее, самого выстрела Володя почти не услышал, он щелкнул сухо, как выстрел из пневматической винтовки в тире. Похоже, пистолет был с глушителем.

Возможно, она была неплохим пиротехником. Но стрелком никудышним. Пуля, отколов от края стола щепку и порвав скатерть, попала в кирпич. Некогда было смотреть, куда именно. Его осыпало кирпичной пылью и штукатуркой. Он взвел курок маленького пистолета Сурена. С этим оружием он сумел бы справиться даже в таком состоянии, в каком находился сейчас: пистолет – штатное оружие механика-водителя танка. В армии на стрельбище Свистунов неизменно бывал первым. Он неплохо стрелял из армейского ПМ. Теперь оружие было другое, но вряд ли сложнее.

Второй выстрел прозвучал так же сухо. Лидия Николаевна вела себя, как испуганная женщина: она боялась подойти ближе, потому стреляла наугад. Вторая пуля, отрикошетив от кровати, вошла в деревянный пол рядом с Володей. Внизу через стол были видны ноги Лидии Николаевны. Она медленно приближалась. Подойдет ближе – хана. С расстояния полтора метра попадет даже слепой. Володя колебался: женщина все же. Третий выстрел развеял сомнения. Ноге стало горячо. Свистунов выстрелил чуть выше видневшихся ног. Пистолет Сурена стрелял так же бесшумно. Сочный «чмок», слабый не то стон, не то хрип – и Лидия Николаевна улеглась. С мужем их разделял стол.

Володя встал, опираясь на стол, и огляделся. Его по-прежнему покачивало, одна штанина была мокрой от крови. Он посмотрел внимательно на пистолет – никакого глушителя на нем не было, оба пистолета были одной модели: ПСС с патроном СП-4 особой конструкции, ему не требовался глушитель, он и без него стрелял бесшумно. Раньше Володя такого изящного оружия в руках не держал, но читал о нем. Как многие мужики, питал инстинктивную слабость к оружию, оттого держал дома энциклопедию.

Отбросив пистолет, бегло осмотрел ногу – пуля лишь слегка задела ее, оцарапав, порвав кожу. Кровь сочилась, но времени проводить медосмотр и оказывать себе первую помощь не было. Вот-вот сюда должен был пожаловать майор. Он церемониться с журналистом не станет.

Володя еще раз осмотрел жертвы – точнее, тех, чьей жертвой он сам почти стал. Сомнений не было: у Сурена проломлен череп, он мертв, а Лидию Николаевну пуля поразила, видимо, в живот. Женщина, кажется, еще дышала, но теперь, после того как она снова пыталась его убить, ему это было безразлично. Он взял свою куртку, пошел к двери – и вернулся. Как ни противно было шарить в кармане у мертвеца, забрал у Сурена мобильник, заодно вынул из его нетонкого бумажника деньги: у самого Володи карманы были пусты. Видимо, похитители-убийцы были слишком жадны до бумажек. Что ж, это их и погубило.

Володя еще раз глянул на издававшую тяжелые хриплые звуки Лидию Николаевну. Ничего, сейчас приедет ваш майор, пусть он и спасает. А нет – так и ладно. Жалости не было. Он толкнул дверь – она оказалась заперта. Ключа, как ни старался, он найти не смог. Выругавшись, он единственной табуреткой выбил узкое окно и с трудом вылез.

Стояла и правда глубокая ночь. Судя по всему, дача находилась довольно далеко от города. Зарево на небе от городских огней виднелось, но вдалеке. Небо же над поселком (дом, где журналиста чуть не убили, стоял на самом краю дачного поселка) было звездным, щедрым. Перед дачей на дороге виднелась припорошенная снегом серая «девятка» – та самая, на которой его привезли сюда. Мелькнула мысль – воспользоваться – и сразу же пропала. Первый же гаишник, пожелавший тормознуть Свистунова, арестует его непременно. Просто за странный диковатый вид, сочащуюся кровью ногу. Выяснит, что машина чужая – и привет. Потом объясняй, откуда ты и куда, и как к тебе попала чужая машина. Меньше всего сейчас ему нужна была встреча с милицией в любом ее обличье. Да и, откровенно говоря, сев за руль «короллы» с автоматической коробкой передач, он очень скоро забыл, как управляться с коробкой механической. Словом, придется звонить Магомеду.

Он уже взялся за мобильник – вдруг из дома раздался выстрел, затем еще один, еще… Больше выстрелов не было. Значит, пистолет у Лидии Николаевны был шестизарядным. Стреляя, она, очевидно, пыталась звать на помощь. Он чертыхнулся – женщину все же стало жаль. Снова пошел к окошку – в это время внутри рвануло. Посыпались стекла, а через мгновение в доме полыхнуло как следует. Володя вспомнил: рядом с кроватью со стороны печки стояла какая-то канистра. Очевидно, в ней был бензин или что-то подобное.