Лисси Мусса - Всё-всё-всё в твоих руках Страница 26

Вспомните себя до того момента, когда вы об этой Карме впервые услыхали. Даже лучше, если вы вспомните именно тот момент, когда вы впервые узнаете, что существует эта самая Карма – система страшных наказаний за проступки. Вспомнили? Первое, о чем вы тогда подумали, – за что же меня уже наказывают и за что будут наказывать? Не так ли? Подсчитали все свои грехи – вольные и невольные. И оптимизм при этом вы вряд ли испытали.

Да, НАПУГАЙ – И ВЛАСТВУЙ – работающий принцип!

Поэтому и культивируется так усердно чувство вины и страха – вот это основные причины появления Кармы – выгодно очень!

Поэтому КАРМУ я отменила. В мае 2003 года. Приказом по квартире. В конце концов, подумала я, жили мы прекрасно без всякой Кармы, и не нужна она нам!

Вспомним классиков: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет»! Теперь одно из имен нашей яхты – «КАРМЫНЕТ»!

Для сомневающихся – спецпредложение: Приказ об отмене вашей Кармы. Универсальный. Если вас эта форма не устраивает, сделайте свою – укажите, какую именно Карму вы хотите отменить, сколько поколений назад и вперед желаете оставить без Кармы, можно вписать родных и близких поименно или всем скопом.

И напоследок – о РАСПЛАТЕ:

Этот вопрос: кто и чем будет платить – возникает регулярно. Только в конференции уляжется тема о расплате за хорошую жизнь, как она всплывает в переписке с читателями рассылки.

И вот что я скажу, отвечая на вопрос: чем мы платим за исполнение желаний?

Мы и так платим за все.

Всегда.

Особенно за свою лень.

Особенно осознавая, что мог бы что-то сделать, но не сделал, и отговорки всякие нашлись, а на самом деле было лень. Зад, извините, не поднимался.

За страх. Вернее, за трусость.

Когда нужно было решиться на поступок, который мог перевернуть судьбу, но было страшновато. И нашлась тысяча причин и отговорок, чтобы его не совершать. Но на самом-то деле было просто страшновато.

За инертность.

За нежелание взять ответственность за свои выборы на себя.

Этого мало?

Но и в этом признаться очень неловко.

Даже себе.

Поэтому нужно придумать очередной предлог своему бездействию – и такой предлог тут как тут – ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ!

Человече, сколько славных дел ты не сделал, прикрываясь этим знаменем? Которое, кстати, и не твое, ты его у кого-то увидел и решил, что за ним так классно прятаться!

Сомневающиеся могут приклеить к входному билету специальный кармашек, куда следует вложить чек, которым вы оплачивали книжку. Там уже стоит штамп «Оплачено» – вот как раз на это место. Если недостаточно этого чека, вкладывайте в кармашек столько, пока не почувствуете – достаточно. Желающие более изысканных удовольствий могут капать слезами на штампик – получится «оПЛАЧено».

И теперь у вас имеется документ об оплате. Когда возникнет у вас вопрос – кому и за что платить, – взгляните, уже все оплачено!

Нас устраивает любой результат!

(по мотивам русской народной сказки)

Жили-были в одном лесу братец Лис и братец Кролик. У братца Кролика избушка была лубяная, за свои кровные, деревянненькие отстроенная, а у братца Лиса – эксклюзивная, ледяная.

«И откуда только у этого бездельника доллары? – брюзжала Крольчиха, натирая на терке морковь. – Такой дворец отгрохал!»

Недоумение ее было притворным – всему лесу было известно, что у братца Лиса в Америке живет престарелая тетка – мисс Патрикеефф. Она изредка его подкармливала и даже (по слухам) обещалась сделать его наследником своих американских богатств. Братец Кролик теток не имел, но зато был счастливым обладателем книжки «Учебник Волшебника». Он рассеянно слушал брюзжание супруги и мастерил какие-то странные приборы, сочинял странные стихи и совершал не менее странные «подвиги».

«Странный он», – говорили в лесу.

«Бездельник», – теперь уже о нем, а не о Лисе говорила Крольчиха.

Так бы и жили они, поживали, но…

Однажды весенним днем, когда капель уже перестала быть просто капелью, превратившись в повсюду низвергавшиеся Ниагары и Ниагарчики, в лубяной избушке появился братец Лис.

«Слышь, сосед, – хищно улыбаясь, сказал он, – дворец-то мой того… растаял. Я у вас поживу, лады?»

Крольчиха от такой наглости даже онемела. Лапы ее разжались, отборная морковь, весело подпрыгивая, рассыпалась по избушке.

«Тесно у нас, – невозмутимо сказал братец Кролик, – втроем не поместимся».

«Кто сказал, что втроем? – подталкивая к выходу обалдевшую Крольчиху и находящегося в СПЛЕНе братца Кролика, скалился Лис. – Я тут один жить буду».

Крольчиха судорожно цеплялась за кухонную утварь, но Лис был неумолим: «Живее, лапочки, и не надо дискуссий. Впрочем, я сегодня добрый, можете взять себе на память что-нибудь».

Крольчиха схватила медный чайник – подарок к юбилею, а братец Кролик не взял ничего, потому что странная книжка и так была при нем.

«Не переживай, – успокаивал он Крольчиху, когда дверь родной избушки захлопнулась за ними, – сказку читала? Все будет хорошо, сейчас бык придет, потом собака, по…»

«Малахольный, – рыдала очухавшаяся супруга, – какие на фиг сказкииии… Дома нет, огорода нет. Нам жить негде, нам морковку посадить негдеееее…»

«Что это, я тебя спрашиваю?! – Она ткнула носиком чайника в книжку. – Лучше б ты одеяло прихватил, волшебник блинов!»

В изнеможении упала она на придорожный пень, продолжая всхлипывать и косясь на непутевого супруга.

Братец Кролик, глубоко вздохнув, принялся надувать воздушные шарики, завалявшиеся у него в кармане со времен предыдущего «подвига». На каждом шарике он старательно вырисовывал наглую морду братца Лиса.

«Ах я несчастная, – жаловалась чайнику Крольчиха, – ты не представляешь, до чего ж мне не везет».

Она снова покосилась на братца Кролика – тот, не обращая на нее внимания, запускал шары в небо и тут же расстреливал их свежесделанной рогаткой. «Плохо плачу», – сообразила Крольчиха и хотела заплакать пожалостливее, как вдруг увидела мчащийся по дороге джип местного крутого Быка. «Неужели спасет?» – успела подумать она, но тут же подпрыгнула, потому что Бык, эффектно высунувшись из джипа, совсем как в боевике, выстрелил в курящееся сзади джипа облако пыли.

«ТАК!» – удовлетворенно кивнул братец Кролик, одновременно расстреляв последний шар.

Увидев, что Бык вовсе не собирался спасать кроличье семейство от вероломного братца Лиса, а, скорее всего, спасается от кого-то сам, Крольчиха зарыдала пуще прежнего: «Ах, судьбина моя, судьбинушка, – заливалась она слезами, – чувствую Карму ужасную над собой, давит проклятаяяя…»

Братец Кролик тем временем складывал обрывки шариков в крошечный гробик. Рядом стояли свежие еловые венки.

Крольчиха не успела даже рта раскрыть, потому что в этот момент ей пришлось подпрыгнуть второй раз: из облачка пыли, отчаянно громыхая, возник побитый уазик местного участкового Пса Псовича Легавого, преследовавшего Быка.

«Е-пе-ре-се-те, – ругался участковый, пытаясь догнать быстроходный джип, – ты у меня, Бык, в тюрьме гнить будешь!»

«ТАК!» – снова кивнул братец Кролик и аккуратно пристроил на свежую могилку последний венок.

Крольчиха уже не плакала. Она сидела в состоянии депрессии, глубоко засунув голову в чайник. Она бы, конечно, предпочла классическое депрессоидное одеяло, но одеяла, благодаря братцу Кролику, не было. Нимало не смущаясь, братец Кролик пахал за двоих. Он станцевал танец, сочинил свежее стихотворение и 27 раз плюнул в сторону братца Лиса. Притомившись, он присел рядом с супругой, участливо поглаживая ее по чайнику.

Из лесу, пошатываясь, но старательно чеканя шаг и при этом фальшиво напевая «Птицу щщщастья», материализовался лесной почтальон братец Петух с косой, ой, простите, слегка косой. В толстой сумке на ремне, несмотря на прослойки из прессы, задорно гремели пивные бутылки. Он недоуменно уставился на то место, где еще вчера красовался дворец братца Лиса. Сегодня дворца не было, самого Лиса тоже. План, старательно вынашиваемый Петухом в течение последней недели, был близок к провалу. Он растерянно оглянулся и наконец заметил покуривающего братца Кролика в обнимку с чайником. Несмотря на огромное количество пива, братец Петух сразу все понял. Во-первых, дураком он никогда не был, а во-вторых, не далее как вчера он читал своим цыплятам перед сном русские сказки. План воскрес и заиграл новыми красками.

«Значит, сидь-ишь?» – икнул Петух, обращаясь к братцу Кролику.

«Сижу», – весело кивнул тот.

«И когда успел наклюкаться», – ворчливо прогудел чайник голосом Крольчихи, подсматривающей через его носик.

Братец Петух не удивился и не обиделся. Вместо этого он вытащил из сумки телеграфный бланк и, размахивая им, как белым флагом, двинулся в сторону избушки.