Антон Кротков - Выжить! В ледяном плену Страница 26

*

Ему просто сообщили, что поиски его сына прекращены, потому что, мол, надежды больше нет. Представитель авиакомпании постарался исполнить свою неприятную миссию поскорее. Чиновник ограничился несколькими официальными фразами, произнесёнными в форме типовых соболезнований и обещанием скромной компенсации. Его тоже можно было понять: всю первую половину рабочего дня ему предстояло обзванивать родственников пассажиров злополучного рейса номер 571, и почти всегда слышать в ответ на свои слова рыдания или проклятия. В конце концов, к 37-му по счёту звонку сотрудник пресс-службы компании «Таму» настолько устал от своего задания, что перестал заботиться о положенном в таких случаях торжественно-печальном звучании собственного голоса, и скорострельной очередью выстрелил в динамик телефонной трубки стандартный текст:

– Уважаемый господин Паэс. Руководство авиакомпании «Таму» с глубоким прискорбием вынуждено известить вас, что спасательная операция по поиску пассажиров рейса «Монтевидео-Сантьяго де Чили» прекращена в связи с отсутствием надежды обнаружить кого-либо из пассажиров и членов экипажа живым. Вместе с вами мы скорбим в связи с гибелью вашего сына Карлитоса Паэса. И так далее, и тому подобное.

Но в отличие от других убитых горем родственников, Хосе Паэс не обложил человека на том конце телефонного провода отборными ругательствами и не зашёлся в рыданиях. Вместо этого он от души расхохотался:

– Вы просто не знаете моего Карлитоса. У него девять жизней от рождения! Так сказала мне гадалка, когда парень был ещё в животе у своей мамочки. Правда, первую свою жизнь он израсходовал в возрасте пяти недель, когда чуть не утонул в церковной ванночке во время обряда крещения. Второй раз его выдернули с того света врачи после неудачного падения с мотоцикла. Но у Паэса-младшего ещё достаточно большой резерв прочности. Если люди, которые получают за свою работу деньги, не могут отыскать в Андах моего мальчика и остальных пассажиров с вашего грёбанного самолёта, то, значит, этим делом я займусь сам.

На следующий день Хосе Паэс уже был в Буэнос-Айресе. Здесь он собирался нанять небольшой частный самолёт и столько летать на нём над горами, сколько потребуется, для того, чтобы найти своего Карлитоса. На эти цели Паэс-старший был готов истратить все свои деньги до последнего песо. Но неожиданно в гостинице приезжего уругвайца сам нашёл человек, который сообщил, что знает точные координаты места падения авиалайнера. В доказательство своих слов посетитель продемонстрировал Паэсу несколько обгоревших уругвайских паспортов с места катастрофы. Правда, этот господин с остроносым выразительным лицом профессионального картёжного шулера не был готов поделиться своей информацией безвозмездно:

– Если бы это зависело только от меня, вам бы не пришлось платить ни цента, – с выражением самого искреннего сожаления на подвижном лице пояснил визитёр. – Но в данном деле я всего лишь посредник. Поверьте, уважаемый синьор, никакого процента с ваших денег я принципиально не возьму, ибо сам отец. Но пилот почтового самолёта, который случайно обнаружил обломки пассажирского лайнера, решил заработать на чужой беде – подлюга!

Не таков был человек Хосе Паэс, чтобы тратить драгоценное время на проверку личности своего информатора. Но вместе с ним в Аргентину прилетел родственник ещё одного пропавшего пассажира – служащий крупного банка. Спутник Паэса-старшего сумел всего за сутки через службу безопасности своего финансового учреждения, имеющего налаженные связи с влиятельными людьми в Аргентине, навести справки о личности человека по фамилии Акунья. Оказалось, что этот тип состоит на особом счету у местной полиции, как матёрый аферист. Но даже крайне отрицательная репутация человека, предлагающего свои услуги, не слишком смутила Хосе Паэса.

– Вы не открыли мне Америки, дорогой друг, – отмахнулся от предостережений своего спутника отец Карлитоса. – Я, как вам известно – художник. Значит, по роду своей профессии умею читать тайные штрихи людских характеров по чертам их лиц. Поэтому я с первых секунд понял, что этот Акунья – редкостная каналья. Но он предлагает нам шанс, пускай даже мизерный, но шанс! И поэтому я без колебаний отдам ему пять тысяч долларов, которые он просит за свои услуги.

На следующее утро маленький самолёт отнёс уругвайцев на место, указанное пилотом почтового самолёта. Ещё с высоты трёх тысяч метров Паэс увидел в конце широкой ледниковой реки, зажатой между двумя горными склонами обломки. Вначале он заметил отдельно лежащее крыло с мотором. Потом различил среди нагромождения глыб льда колесо шасси и другие части неизвестного самолёта. Паэс был так взволнован, что, не дожидаясь посадки, выпрыгнул бы с парашютом туда, где мог находиться его сын.

Они приземлились на крохотной площадке примерно в километре от того места, где находились обломки самолёта. По дороге к месту аварии доставивший их сюда пилот почтового самолёта постоянно пересказывал клиентам, как впервые заметил куски разбившегося авиалайнера, а потом с неимоверными трудностями лично обследовал место крушения:

– Тогда тут было много трупов. Знаете, меня даже вырвало от всех этих оторванных голов и рук, что валялись вокруг. Но за последнюю неделю ледник мог продвинуться на несколько метров вперёд и похоронить часть тел.

В ответ на последнюю фразу идущий следом за Паэсом банкир скептически хмыкнул. Он по прежнему был убеждён, что их обманывают опытные мошенники, и собирался на месте доказать это своему чересчур доверчивому товарищу.

Наконец на их пути оказался первый обломок. Это был какой-то железный ящик. Из него торчали оборванные провода в жёлтой изоляции. И хотя никаких надписей на ящике не было, Паэс не мог просто так пройти мимо первого вещественного символа разыгравшейся здесь трагедии. Он присел перед находкой на корточки и благоговейно положил на ящик ладони рук, словно пытаясь снять с вещественного свидетеля разыгравшейся тут трагедии важную информацию.

– Наверное, это часть оборудования самолёта. Представляю, какой силы был взрыв, если его отбросило так далеко.

Банкир с равнодушным видом пнул металлический контейнер носком своего ботинка, и осмотрелся:

– Если бы здесь погиб мой брат, я бы наверняка это как-то уже почувствовал. Между мной и Генри всегда существовала особая психическая связь. В тот день, когда случилась авария, у меня с самого утра всё валилось из рук. Босс даже наорал на меня… Кроме того, я знаю, что маршрут погибшего самолёта проходил почти в двухстах километрах отсюда. Как он мог оказаться здесь?

Вскоре обломки стали попадаться им всё чаще. В основном это были небольшие фрагменты фюзеляжа. Крыло оказалось единственной крупной деталью. Но оно сильно обгорело, так что на его поверхности можно было разобрать только одну большую чёрную букву «R» рядом с мотором. Вскоре банкир обратил внимание на одну странную деталь. Подозвав Паэса, он продемонстрировал ему прямоугольный участок металла на самом двигателе, который отличался по цвету от остальной поверхности обтекателя двигателя. Словно место на рубашке, где когда-то был карман, оно светлым пятном выделялось на общем фоне обшивки. Кроме того, по периметру этого прямоугольника шли частые отверстия.

– Смотрите, в этом месте при помощи заклёпок держалась какая-то маркировочная табличка, возможно, с номером двигателя или самолёта. Вряд ли она могла отлететь от удара машины о землю. Скорее всего, её специально срезали наши гиды.

Придя к такому заключению, банкир перестал искать в том месте, куда их настойчиво направляли сопровождающие аргентинцы, и взял чуть правее. Паэс тоже разочарованный отсутствием признаков пассажиров направился ниже по леднику. Его не остановили даже слова пилота о том, что им пора улетать, так как ухудшается погода.

– Эй, синьор, вернитесь! Мы обязательно прилетим сюда завтра, и вы сможете продолжить поиски вашего сына – безрезультатно кричал в спину художнику лётчик. Паэс не обращал внимания на эти призывы. Он не собирался возвращаться в Буэнос-Айрес, не получив хотя бы какого-нибудь подтверждения, что это место действительно каким-либо образом связано с его сыном.

Примерно через двадцать минут банкир криками и взмахами рук позвал к себе товарища. Вместе с Хосе к нему подбежали и оба аргентинца. Банкир торжественно продемонстрировал им какую-то ржавую железяку.

– А! Что я вам говорил! – возбуждённо обратился банкир к Паэсу. – Это не тот самолёт!

Лётчик попытался было убедить недоверчивого клиента, что тот сильно ошибается, не доверяя его порядочности. Тогда банкир продемонстрировал ему отштампованную прямо на железке надпись, из которой следовало, что компания «Браунинг» изготовила данный пулемёт в 1938 году, для авиационной фирмы «Боинг».