Инна Тронина - Время «Ч» Страница 27

– Я вас приветствую и извиняюсь! – вкрадчиво начал Дмитрий. – Зураб уже встал? Это Стеличек беспокоит.

– Мы все давно встали! – Арина почему-то тяжело дышала, будто только что пробежала кросс.

– Вы чем-то встревожены, Арина Геннадьевна? – удивился Митя.

– Сейчас все встревожены, – уклончиво отозвалась мадам Сакварелидзе. – Я мужа позову. Одну минуту!

– Да, буду очень признателен. Скажите, а Додонов у вас?

– Да, он ночевал. Но не спал, а всю ночь гонял вместе с мужем транзистор, – недовольно сказала Арина.

Дмитрий понял, что ей, как и Татьяне, осточертела политика. Странные существа эти бабы – у них какое-то совсем иное восприятие окружающего мира.

– Такие события, что невозможно спать, – заметил Стеличек. – Я вот тоже всю ночь глаз не смыкал.

– Дело ваше, – заметила Арина. Потом, отвернувшись, крикнула в сторону: – Подойди, тебе звонят. Кто? Дмитрий.

Зураб подскочил сразу же и немедленно отрапортовал:

– Московский груз мы не останавливали, потому что уже вчера днём всё стало понятно. Просто не увидели в том необходимости. И всё. Теперь товар прибудет вовремя.

– Я тоже, как видишь, говорю в открытую, – сообщил Стеличек. – Час назад я узнал, что мои уже на подходе. Додонов отслеживает маршрут? Когда его товар будет в городе?

– Пусть он сам скажет. Впрочем, подожди минутку. – Зураб, видимо, переговорил со своим гостем, потом снова взял трубку. – В половине шестого утра груз пересёк границу Новгородской области. Сейчас предположительно находится в районе Любани.

– Отлично, Зураб! – Стеличек щёлкнул пальцами. – Зря я вчера панику поднял. Впрочем, тоже укладываюсь в график. Так что особенно ничего не потерял. А звоню, собственно, потому, что нам нужно всем срочно встретиться.

– Я тоже об этом думаю, только не знаю, где лучше это сделать. – Сакварелидзе явно обрадовался такому звонку. – Какие у тебя предложения?

– Слышали о том, что в десять на Дворцовой митинг?

– Да, а как же! И что дальше? – На сей раз Зураб не догадался сразу.

– Соберёмся там – самое надёжное место. Никому до нас не будет дела. Додонов с тобой, всё слышит. Нужно передать Ншану и Киму. Алмякаеву я сам сообщу – он, вроде, сейчас в «Выборгской». Собираемся перед началом митинга у арки Главного Штаба…

– Ты думаешь, нам там дадут спокойно поговорить? – усомнился Зураб.

– Там будет спокойнее всего – обещаю! Да ты и сам увидишь, – пообещал Стеличек.

– Ты – местный, и я тебе верю, – согласился с его доводами Зураб. – Значит, без пяти десять под аркой Главного Штаба, – повторил он. – Я передам всем. До встречи.

– Всего хорошего, – сказал Дмитрий и положил трубку.

Он сделал несколько упражнений, чтобы привести себя в норму, накинул лёгкую полотняную куртку и вышел из кабинета. Дверь в комнату жены была открыта – Татьяна на столе пеленала хныкающую дочку. Тёща собирала в кухне на стол.

– Вы будете кушать? – вежливо спросила она зятя, увидев, что он опять куда-то собрался.

– Только выпью кофейку с бутербродом, – ответил Стеличек. – Я очень спешу, и потому имею в резерве всего двадцать минут…

А потом он вёл машину по Восьмой линии к набережной Лейтенанта Шмидта. Никто не обращал внимания на ярко-красный «Мерседес-Бенц», то и дело превышающий скорость. В сторону дворцовой площади со всех концов города двигались – пешком, на автобусах, на мотоциклах и велосипедах – возбуждённые люди. Вдоль тротуаров сгрудились прохожие, пропуская караваны протестующих. Создавалось впечатление, что утром во вторник вообще никто не работает.

Стеличек про себя удивился – он не ожидал такого мощного протеста. Думал, что народ устал от неразберихи и разгула преступности, что он хочет порядка. А, стало быть, только и ждёт, когда можно будет свести счёты с такими, как сам Митя, как Ншан и прочие. Потому и испугался вчера, выбил семью из привычного ритма. Тёща даже на свой курорт не улетела, побоялась дочку и внучку бросить – а ведь так долго ждала. Оказалось, что «деловые люди» более желательны для народа, чем эти несчастные комитетчики. На будущее надо запомнить и не трепать нервы – ведь клетки не восстанавливаются.

Оценив по достоинству размеры толпы, в которой ему придётся искать своих, Дмитрий оставил машину на Дворцовой набережной. С трудом удалось впихнуть её между потрёпанной «Волгой» и казённым «рафиком». Удостоверившись, что «Мерседес» пристроен надёжно, Стеличек в общем потоке отправился на Дворцовую площадь. Так как митинг должен был начаться через пятнадцать минут, он без особых сложностей, не торопясь, добрался до арки.

Над главной площадью города всё ниже нависали тучи, и Стеличек уже начал беспокоиться – он оставил дома зонт. Смущало Инопланетянина и то, что он вёл переговоры с Зурабом открытым текстом, называя вещи своими именами. Если в городе, а конкретно на Литейном, осталось хотя бы несколько не обезумевших служак, которые ещё интересуются незаконной торговлей оружием, то к тёще вскоре могут пожаловать люди в штатском. Но другой, внутренний голос, возражал: нет, не пожалуют. Твои дела, Митя, всем до фонаря. Дома всё в порядке, и действуй, как намеревался…

Стеличеку пришлось ответить на массу приветствий, пожать руки совершенно незнакомым людям. Тут все были, как братья и сёстры, породнённые одной общей идеей. Он обаятельно улыбался, поднимал вверх руку с раздвинутыми буквой «V» пальцами; несколько раз подряд обматерил гэкачепистов. Делал он это с таким искренним чувством, что люди тут же лезли обниматься. К нему подобрались двое парней лет по семнадцать, с горящими от азарта глазами, и спросили, где можно записаться в группы пикетирования. Дмитрий ответил, что, по логике вещей, это должно происходить на Исаакиевской площади.

Серое небо то и дело закрывали полотнища российских триколоров. Встречались и другие флаги – прибалтийские, украинские, молдавские. Неподалёку от эстонского знамени Дмитрий нашёл своих – Зураба, Ншана, Кима, Додонова. Через некоторое время к ним протолкался и Рафик Алмякаев.

– День добрый! – от волнения его акцент стал сильнее. – Извините, что опоздал. По Невскому никак не пробиться. Я торопился, но всё равно не смог…

– Да ты ещё и не опоздал, дорогой! – успокоил его Зураб. Он был в белой куртке и джемпере под тельник. Спокойный, красивый и уверенный, он положительно действовал и на других. – Без одной минуты десять, – сказал он, взглянув на часы. – Митя, кто сейчас будет говорить?

– Мэр, наверное, кто ж ещё, – рассеянно ответил Стеличек. – Уж он как начнёт – так держись! Всех на лопатки положит. Ладно, братва, не будем терять время. У нас ещё много разных дел…

Но всё-таки несколько минут пришлось затратить на выражение взаимных симпатий с новыми манифестантами, которые выгрузились из автобуса у арки. Лишь когда начал выступать мэр, и галдёж прекратился. Стеличек собрал всех в кружок.

– Значит, так! Мой груз в десять вечера прибывает в Сестрорецк. Я лично еду туда, так как опознавательные знаки вагонов известны только мне. К тому же, Ншан, я исполню твою просьбу относительно участия моих людей в переброске. Сделаю даже больше – сяду сам за руль первого автобуса. Кстати, где их нам передадут?

– В автопарке на Земледельческой, – отозвался Ншан. – Аренда на ночь и утро, а днём уже надо вернуть.

– А в парке знают, для чего нужны автобусы? – насторожился Зураб.

– Нет, конечно, – успокоил Ншан. – Их одни «бабки» интересуют.

– Да, думаю, что ночи нам хватит, – согласился Сакварелидзе.

– Не надо зарекаться, – предупредил осмотрительный Ким. – Никогда не поздно впросак попасть. Плюнь через плечо на всякий случай.

– Это сделать затруднительно – сзади люди стоят. И деревянного ничего нет – постучать, – усмехнулся Стеличек. – Чего доброго, поймут неправильно и побьют. Народ-то нервный сейчас, лучше не провоцировать. В любом случае, автобусы мы или вернём, или вместо них купим другие…

В это время площадь по какому-то поводу грянула «молодцы!», и Дмитрий, вскинув кулак, повторил это слово вместе с всеми. Его компаньоны, подумав немного, сделали то же самое, чтобы не выделяться.

Когда все, заверив, что «фашизм не пройдёт», наконец-то угомонились, Тер-Микаэльянц удивлённо взглянул на Митю своими глубокими печальными глазами.

– Ты решил сам за руль сесть? Почему?

– Но Зураб-то садится! – парировал Стеличек. – Больше, чем себе, я никому не доверяю. Валентин Максимович, вы водите? – повернулся он к Додонову.

– А как же! У меня ещё смолоду был автомобиль. С «Победы» начал, а сейчас уже добрался до «Рено-Клио».

– Неплохо! – одобрил Зураб. – Мы с Алмякаевым садимся во второй автобус, а в первый – Митя и Валентин Максимович. Рафик, ты жену предупредил?

– Сказал, что поехал на родину. Мать надо проведать. Большего ей знать не нужно, – отрезал Алмякаев.