Данияр Сугралинов - Кирпичи 2.0 Страница 28

О ночном телефонном разговоре, о своих проблемах я, зная Леху, и не пытался заговорить: сначала мы были не одни, с его товарищами, а потом он долго с кем-то говорил по телефону.

– А гол ты классный забил, их вратарь даже не шелохнулся, – сказал Леха, отложив телефон в сторону. – Ты меня в последнее время вообще часто удивляешь.

– В смысле?

– В прямом. Движешься семимильными шагами, как будто боишься куда-то опоздать. Молодец, в общем. Еще есть чем похвалиться?

Я не понял, сарказм это был или он и в самом деле рад. Но решил подыграть:

– Собираюсь записаться на курсы ораторского искусства. Буду ходить после работы, три раза в неделю.

– А это еще зачем?

– Чтобы говорить красиво.

– Цицерон, блин, – улыбнулся Леха. – Меня бы попросил, я бы тебе эти месячные курсы в два занятия уложил. На «стрелке» был когда-нибудь?

– Слава богу, не приходилось.

– Вот там ораторское мастерство оттачивается ускоренными темпами, а излишнее красноречие, по сути пустословие и болтовня, заменяется логикой и уверенностью. Ты знаешь, есть такие мужики: влегкую докажут тебе, что черное – это красное. И ты согласишься.

– Возможно, но для меня это пока неактуально.

– А что актуально?

– Английский выучить. В автошколу планирую записаться, – продолжил я.

– Давно пора! Железного коня еще не присмотрел?

– Для начала возьму что-нибудь наше, не новое. А то новую тачку разбивать жалко.

– Ты опять за прежнее? – воскликнул Леха.

– Не понял, – удивился я.

– Новую разбивать жалко, – передразнил он меня. – Ты еще машину не купил, права даже не получил, а уже не сомневаешься, что попадешь в аварию!

– А вдруг? Мало ли… – возразил я.

– А страховка на что? А глаза, чтобы видеть, и голова, чтобы не забывать пристегиваться? Разобьет он. Все аварии – следствие лихачества и невнимательности. Ты лихач и разиня?

– Нет.

– А раз нет, бери сразу нормальную тачку. Чтобы перед девчонками не позориться.

– Да какие там девчонки! – сказал я. – Мне на работу и с работы только!

– А на работе девчонок нет, – прищурившись, ухмыльнулся Леха. – Я тебя правильно понял?

– А на работе больше нет. С Ритой поссорились, а Лида с Панченко сейчас.

– Да ты что! – удивился он. – Ну и ну! Стало быть, ты снова один?

– Один, Леха. Да и времени у меня на девчонок не будет теперь: работа, курсы всякие…

Леха хмыкнул, помолчал и неожиданно перескочил на другую тему.

– Слушай, ты мускулами обрасти хочешь?

– Хочу, – загорелся я. – А как?

– Как… Я не золотая рыбка, так что ответ один – заниматься. Подкачаешься, обрастешь мясом, скинешь пузо, войдешь в форму, а потом можно на единоборства какие-нибудь записаться. У меня тренер знакомый есть… – Леха мечтательно закатил глаза. – В короткие сроки из тюфяка делает боевую машину! Чемпионом мира не станешь, пожалуй, и чемпионом района тоже, но навыки самозащиты приобретешь. Хочешь?

– Конечно, – не сомневаясь, ответил я.

– Вот и договорились. Окончишь свою школу риторики, получишь права, и самое время заняться физическим развитием…

– Леха, я, наверное, ждать не буду. Не хочу время терять. Посоветуешь тренажерный зал нормальный?

– Хм… Я-то посоветую… – задумался он. – Но уж больно резво ты решил за все взяться… Смотри, не загони себя. В таком-то темпе и такими объемами. Очень важно, чтобы ты сохранил кураж.

Леха замолчал. Я понял, что он имел в виду. Но объяснять ему, что заставило меня входить в такой ритм, не хотелось. Выкинутые из жизни несколько лет – моя личная трагедия. У кого-то, может, и есть время развиваться постепенно, не гоня лошадей, но только не у меня.

Вместо этого я выложил Лехе все события последних дней, все, что произошло после нашей последней встречи: от неудавшегося свидания с Лидой, ссоры с Михой и Гараяном и заканчивая сегодняшним днем – полным отчуждением в офисе и бездарно проигранной дракой с Костей.

Леха внимательно выслушал, помрачнел, но не перебил. Наконец, когда я, выговорившись, заткнулся, вдохнул-выдохнул и опрокинул чашку остывшего чая, Леха заявил:

– Да уж… Наломал дров.

Я обреченно кивнул. Это означало, что я всецело с Лехой согласен.

– Ладно, не кисни. Курить бросил, нервы на взводе – это понятно и объяснимо. То, что мне нахамил, – дал бы я тебе, Резвей, в морду, но не буду, на первый раз прощаю.

Я мысленно сжался – Лехе я хамил в трубку, даже не думая о возможных последствиях.

Леха жестом попросил официанта повторить, а сам продолжил:

– Ревность взыграла – объяснимо. Могу понять. А вот людей зря обидел – это одна ошибка. Держи эмоции в узде, не позволяй себе переходить на личные оскорбления – ссора забудется, осадок останется. Первым делом извинись, искренне извинись – и перед соседом своим, и перед ребятами. Простят они тебя или нет – не так важно, важно раскаяться и извиниться. Груз сбросишь, дальше плыть будет легче. С Маргаритой все просто – объяснись. Сразу надо было объясниться, а не тянуть и откладывать, – это вторая ошибка. К Лиде больше не лезь – отпусти. Будут в твоей жизни еще и любовь, и сопли, и переживания, к гадалке не ходи.

Нам принесли еще чайник чая. Леха дождался, пока официант разольет и отойдет.

– Самая главная ошибка, Серега, – это то, что ты утешения пошел искать на дне рюмки. Никто и никогда за всю историю человечества не нашел в алкоголе решения проблем. Говорят, что пьют, чтобы полегчало, якобы вместо обезболивающего душевного. Врут. Легче тебе стало, когда набухался?

– Нет.

– Легче не стало, только еще больше дров наломал. В общем, все поправимо. И не кури – сложно, хочется, знаю по себе. Не срывайся, не давай воли эмоциям, контролируй злость, гнев. Будь мужиком, не кури.

И, улыбнувшись, подмигнул.

Я улыбнулся в ответ и спросил:

– Лех, а может, мне уже сейчас на рукопашку? Чтобы с ума не сойти?

Я не в первый раз столкнулся с фразой «Будь мужиком». За всю свою жизнь я слышал ее в самых разных, часто противоречивых контекстах.

«Будь мужиком, поставь свою бабу на место, воспитай ее, покажи, кто хозяин! Не понимает – дай леща!» – слышал я во дворе в разговоре соседских мужиков.

«Будь мужиком, не поднимай руку на женщину! Поднял руку – все, сам баба», – учил меня отец.

«Будь мужиком, не сдавай своих! Коляна ты с первого класса знаешь, а эту только вчера первый раз увидел. И потом, нечего было жопой вертеть, сама виновата», – уговаривали моего одногруппника не давать показания против насильника.

«Будь мужиком, накажи скота! Насильнику место на нарах», – в сердцах кричал отец изнасилованной девушки.

«Будь мужиком, не ссы! Все ныряют отсюда – и ничего, а ты чего?» – подначивали Гарика подвыпившие товарищи на рыбалке.

«Будь мужиком, подумай о семье! Черт его знает, какое там дно, детей без отца оставишь?» – должны были кричать товарищи бухому Гарику, воткнувшемуся головой в торчавшую арматуру.

«Будь мужиком, забудь! Баба и есть баба, чего ты терпишь ее закидоны? Плюнь, разотри, девчонок этих вон сколько – целый бар», – утешали мы Гараяна, когда он в очередной раз поссорился с Миленкой.

«Будь мужиком, борись! Взаимная любовь – редкая штука, и, пока есть чувства, надо бороться», – хотел я сказать Левону. Но не сказал, чтобы не прослыть слабаком.

«Будь мужиком, накажи! Ты видел, вот он – черт наглый. Видел, а? Как он тебя подрезал, вот сволочь!» – говорили мои однокурсники другу, взявшему у отца машину покататься.

«Будь мужиком, не бери в голову и забудь! Мало ли, может, жену беременную в роддом везет мужик», – должны были говорить они ему, потому что в итоге так и оказалось.

«Будь мужиком, поехали! Клево ж сидим, от жены отмажем, поехали, время детское – час ночи!» – говорили собутыльники моему дяде.

«Будь мужиком, езжай домой. Семья ждет», – надо было думать дяде, потерявшему из-за гулянок семью.

«Будь мужиком, возьми ее! Черт, да по ней видно, она ж тебя хочет!» – думал я о Рите.

«Будь мужиком, оставайся человеком», – сказал мне Леха.

Глава 16

С чистого листа

У Лидки с Панченко началась большая любовь. На работу приходили вместе, обнявшись, – невыспавшиеся, но полные энергии и счастья. Лида, судя по всему, разорвала с Леней «Ткачом» ради Панченко. Тут бы любой позавидовал – не только я, любивший ее долго и безответно.

Но время шло, бури в душе поутихли, а потом и вовсе наступил штиль. Общаться с Лидой я стал сухо, официально и только по работе.

Как и советовал Леха, я извинился перед Михой и Левоном, объяснился с Ритой. Мои слова были приняты равнодушно, и я сделал вывод, что зря я так переживал. Это для меня была проблема, а для них – так, неприятный эпизод, о котором быстро забыли.

Отношения с ребятами лучше не стали. На работе я вел себя как робот: трудился сам, требовал с других, ничего личного – без интонаций, без эмоций.