Саша Кругосветов - Живите в России Страница 28

Московское руководство прислало мне лихого джигита среднего возраста – «решать вопросы безопасности», так они сказали. Раньше работал в гэбэшном комитете у Дудаева. Переехал с семьей в Петербург. Только этого мне и не хватало. Я и без него решаю вопросы безопасности. Еще один бездельник и еще один начальник на мою голову. «Зачем тебе эти группировки, крышевание, борьба с местными авторитетами? – сказал я ему. – Ты – солидный мужик. Офицер. Жена – учитель русского языка, двое детей. Ты хочешь пустить здесь корни? Иди на хозяйственную работу. А потом подберешь себе какую-нибудь административную должность». Собеседник услышал мои слова. Не сразу, конечно, но услышал. Работал некоторое время в коммерции. Сейчас – в представительстве Президента Чечни в нашем городе.

Как-то в офис без предупреждения пришел незнакомый кавказец, представился полевым командиром. Хотел, чтобы я на них, кавказцев, работал. Угрожал забрать жену и сына. Потом оказалось, что он – дядя моего знакомого Икрама. Подставка такая. Как-то удалось выкрутиться. Можно сказать, пронесло. Но сколько переживаний это мне стоило. Всякое бывало.

Наслышаны мы были и о братьях Щ. – очень серьезные ребята. И об их деловом партнере Юрии С. Подобно многим партработникам, завотделом Ленинградского горкома комсомола и инструктор Ленинградского горкома партии шустрый Юрий С. быстро вписался в околобандитскую рыночную экономику. На братьев Щ. и Юрия С. работала группа квалифицированных юристов. Помогали братьям заключать договоры аренды и субаренды с владельцами и арендаторами помещений на Невском проспекте. Договоры составлялись так, что очень скоро их партнеры теряли права на свое или арендованное имущество. Таким образом фирме братьев Щ. и Юрия С. удалось взять под контроль половину Невского проспекта. Они с удовольствием показывали всем свою галерею бутиков. Киллеры достали на Кипре бывшего партработника и одного из братьев. Я мог бы назвать еще два десятка громких имен – не думаю, что следует гордиться знанием этих имен. Но из песни слова не выкинешь.

Больше всего мне запомнился предприниматель, которого я условно назову Валентином. Он был своим среди так называемых «авторитетов» и считался миротворцем. Скромный, неприметный, он отличался звериным чутьем на людей, прекрасным пониманием человеческой психологии. В начале девяностых Валентин попал под амнистию и вернулся в Петербург. Проезжая на своем навороченном автомобиле по Невскому, он увидел у Гостиного двора экс-президента советской империи Горбачева в окружении охраны. Остановился, вышел из машины, подошел к бывшему президенту и пожал ему руку: «Спасибо. Я бы еще сидел, если бы не вы». Его автомобиль был хорошо известен в городе. Когда он поворачивал налево там, где нет левого поворота, встречное движение останавливалось, а милиционеры не замечали нарушения. Однажды, я случайно встретил Валентина в компании его бригадиров в кафе гостиницы Европейской. Они часто там тусовались. Вели себя пристойно. Неторопливая беседа, чай, кофе. Я был с приятелем, партнером по одному из проектов. Поздоровались, обменялись с собравшимися ничего не значащими фразами и ушли. На следующий день Валентин позвонил: «Ты вчера приходил с человеком. Гнилой человек. Держись от него подальше». Я не придал значения его словам. Проверенный партнер, друг семьи. Напрасно не прислушался. «Друг семьи» впоследствии оформил на себя дорогую недвижимость на Невском, которой мы вместе занимались и покупку которой я оплачивал. Написал телегу в Большой дом, пытался меня «закрыть», чтобы не возникал. В общем, создал кучу проблем и неприятностей. Но Валентин! Вот это чутье! Ему хватило нескольких минут, чтобы увидеть то, что я не понял за несколько лет.

Работали мы в то время много. Без праздников. Без суббот, воскресений. Очень часто – по ночам. Жену и ребенка почти не видел. Папа для сына был скорее легендой. Но у нас сложился обычай – сказка перед сном. Не часто. Тогда, когда получалось. Сказки придумывал. Из этого обычая выросли потом мои детские книги. Сказки тех времен я издал сейчас в виде книги для шестилетних – «Большие дети моря».

Мой отец был совсем плох. Два года мы держали его на химиотерапии. Папа не сдавался. Его программа еще не была выполнена. Сын на ногах. Внуки растут. Но хотелось ему дожить до возраста своего отца, моего деда Менделя. Дед покинул нас в восемьдесят девять. Отметили-таки мы и папины восемьдесят девять. Скромно, в домашней обстановке. Папа совсем слаб, но еще в сознании. Он очень доволен. Его маленькая мечта сбылась. На третий день увезли мы отца по скорой в реанимацию в Городской онкологический диспансер на Каменном острове. Когда увозили, он уже не понимал, что с ним, где он. Увозили в почти бессознательном состоянии. Наутро его не стало. Огромная жизнь позади. Программа выполнена. Так я и не попрощался с отцом очно, глаза в глаза. Прощаюсь заочно. Ты был настоящим мужчиной, папа. Мужественным, благородным, верным. Ты сделал все, что в твоих силах. Ты выполнил свой долг. Перед близкими. И перед всей страной. Прощай, отец. Хотя, конечно, ты мечтал не о таком будущем для сына и внуков, не о таком будущем для страны. А мы будем принимать все таким, как есть. Со всеми плюсами и минусами.

Ушла из жизни еще одна наша родственница – баба Дуся. Она долго болела. Инсульт. Потеря подвижности. Тяжелую бабулю надо поворачивать, протирать тело, чтобы не было пролежней. Вере это не по силам. «Отойди, Вера, здесь требуются мужские руки. Тем более, что я – сын врача». Бабой Дусей занимался Миша: ворочал, протирал, мыл, кормил, лекарства давал. Дуся раньше не жаловала Мишу. Слишком веселый. Одни друзья да застолья на уме, так она думала. Несолидный какой-то у Веры муж. Теперь, наконец, до бабы Дуси дошло, что Миша – прекрасный человек. Что на него можно во всем положиться. С благодарностью смотрит она на зятя. «Спасибо тебе, Мишенька», – тихо шепчут пересохшие губы. Закончилась жизнь скромной, непритязательной деревенской женщины. Которая никогда не жаловалась. Без слов тянула лямку, несла свою тяжелую, неженскую ношу. Так же, как и множество других русских Евдокий. Несли и несут.

Надрываются, ломают свое здоровье. Поддерживают мужиков, спасают, сохраняют детей. Держат на своих плечах всю нашу огромную неподъемную страну. Низкий вам всем поклон, бабушки.

Московские руководители приезжали часто, с огромным эскортом, иногда с женами, любовницами и детьми. Иногда внезапно. Встречи, осмотр объектов, приемы, презентации. У нас куча навороченных представительских автомобилей. Мы не могли возить свое начальство на Жигулях и Фордах. Деньги обесценивались. Чтобы оплатить ужин московичей, требовался чемодан с денежными знаками. Когда я шел рассчитаться, все шутили: «Саша с кошельком пошел». На презентациях в те времена можно было увидеть одновременно и заместителя мэра, и лидера соответствующей группировки, авторитетного предпринимателя, как тогда говорили, Они находились в разных концах зала, объекта, вроде – не пересекались. Но прекрасно знали друг о друге. В «Шесьсот секунд» давали смачные репортажи. Показывали презентацию, VIP-персон, а после этого – какую-нибудь жуткую помойку с крысами, отснятую в другом конце города. Привычная подтасовка, чтобы выразить их, «шестьсотсекундовское», отвращение к новой буржуазии. Сами при этом всегда были рады подзаработать, не отказывались ни от каких поручений этих самых VIP-персон. Все было перевязано. Однажды, сам мэр решил позаботиться о нашем филиале и прислал нам только что освободившегося авторитета. Чтобы «помочь в бизнесе». Не слишком ли много было таких «помогальщиков»?

В шестидесятые годы общество принимало вернувшихся с каторги политзаключенных. Сейчас – с огромным почетом – бывших сидельцев за уголовные преступления. Власти почти не скрывали деловых связей с криминалом. Не секрет, например, что половину телевизионного бизнеса Питера контролировал тогда некто Костя, однофамилец губернатора (тогда уже был губернатор, а не мэр), и передел сфер влияния в телевидении мог производиться только с его участием.

Страна походила на большой бурлящий котел. Все знали всех. Мне тоже в те времена приходилось встречаться со многими значительными фигурами бизнеса и государства. Деятельность всех этих людей в девяностые годы подробно освещалась в СМИ. Многие литераторы и журналисты взяли на себя эту опасную миссию. Приведу пример публикаций лишь одного автора. Пол Хлебников. Названия его книг говорят сами за себя. В сентябре 2000 года вышла в свет его книга «Крёстный отец Кремля: Борис Березовский и разграбление России». В 2003 году – книга «Разговор с варваром», в которой Хлебников излагает и комментирует свою 15-часовую беседу с полевым чеченским командиром и криминальным деятелем Хож-Ахмедом Нухаевым. Он пишет: «Весь исламский терроризм, который мы видим и в России, и во всём мире, вызрел из культуры обычного бандитизма». В 2004 года Пол создает русскую редакцию Форбс и публикует список 100 самых богатых людей России, многие из которых были очень недовольны такой известностью. В том же году Хлебников был убит. Остались жена и трое детей. Все его книги, так же как и книги других авторов, доступны любому интересующемуся событиями того времени.