Алексей Сухих - Жизнь ни за что. Книга первая Страница 29

Студента Сугробина Оля помнила только несколько минут перед сном в день знакомства. Она жила насыщенной жизнью, в которой не было места случайным знакомым. Она училась, музицировала и пела, каталась на коньках и была наполнена всепоглощающей любовью, как ей думалось. Только объект её любви находился в далёком лагере строгого режима. Они учились вместе с первого класса и дружили с того же времени, как только их усадили за одну парту. И влюбились друг в друга и любили, и ничто им не препятствовало. Но жизнь прожить, пусть это стандартно, действительно не поле перейти. На загородной прогулке, при переходе поля, юной парочке встретились подогретые алкоголем трое добрых молодцев. Двинули они её друга палкой по голове и поволокли девушку в кусты. Но не робкий оказался паренёк. Очнулся от удара, вынул из кармана складенёк, догнал, растягивающих на земле его девушку полузверей, и воткнул нож в шею первому, который держал Олю за ноги. Тот только хрипнул и повалился набок. А мальчик, не останавливаясь, с размаху полоснул второго поперёк испуганной хари, и кинулся за третьим, который отпустил руку девушки и бросился бежать. Залитая кровью порезанных сволочей, Оля беззвучно плакала, обняв белую берёзку. А потом приехала милиция, и всё закончилось как в плохом детективе. Складенёк был охотничьим с достаточно большим лезвием и первому насильнику, попавшему под удар, лезвие перерезало артерию, и он умер от потери крови. Второму нож рассёк лицо от правого виска через глаз и нос до левой скулы. Лицо было изуродовано, и глаз вытек. А изнасилования не произошло! То есть, вроде и драки не было, а было неоправданно жестокое нападение психически ненормального на трёх спокойно отдыхавших на природе людей. Десять лет получил Олин паренёк. И она на суде поклялась, призвав Бога в свидетели, что будет ждать его. Что только он будет её мужем. Всё это случилось полтора года назад. Но этого Сугробин никогда не узнает. И, закончив институт, останется в полной уверенности, что женские поступки не для мужского понимания.

Буэнос Айрес, синьорита! Оля была молода, красива, романтична. Она поклялась выйти замуж за того милого, далёкого. И она сдержит клятву. И любовь переполняла её, но отдать её она своему любимому не могла. И томительно неосознанно ждала какого-то выхода и когда пела свой любимый романс – арию, то это была чистая правда. Истомилась она. Нерастраченная весна алым маком цвела в её груди холодной зимой.

Тебе двадцать, а мне восемнадцать…Не года, а жемчужная нить.Коль не нам, так кому же влюбляться?Коль не нас, так кого же любить! (студенческий фольклор)

Оля пропела куплет громко, с чувством. Улыбнулась ещё раз себе в зеркало и решила поехать в институт, в читалку. «Буэнос Айрес», – пожелала она своему отражению.

Оля спустилась в гардероб главного корпуса и увидала Сугробина, прихорашивавшегося перед зеркалом. У него что- то не получалось с высоким коком и он морщился.

– Привет, – сказала она Сугробину, появляясь рядом, – извини, я не успела выучить португальский и не знаю, как сказать «добрый день» по-португальски.

– Оля! – выдохнул Леонид. – Как хорошо, что я тебя вижу.

Было видно, что он действительно искренне рад встрече.

– Очень приятно видеть, что тебе рады.

– «Буэнос диас, синьорита». Я купил билеты в кино, специально для тебя. Американский фильм «Рапсодия» с какой-то кинозвездой в главной роли. В семь тридцать вечера в «Художке».

Оля собиралась сказать, что у неё дела, и она не может, но сказала —

– Хорошо. В семь часов у кинотеатра.

Молодая и красивая Элизабет Тейлор крупным планом на широком экране роняла натуральную слезу. Леонид посмотрел на Олю. Такие же слезинки выкатились из её глаз.. «Ох истомилась устала я…», – припомнилась ему грустная ария и весь её печальный образ в минуты знакомства. « У всех свои страдания в двадцать лет», – подумалось ему, и он легонько пожал Оле руку. Она посмотрела на него как-то виновато и улыбнулась, сжав его пальцы в ответ.

Фильм являлся мелодрамой среднего содержания, но всё было красиво, трогательно и Оля показалась Сугробину похожей на Элизабет.

– Ты похожа на Элизабет, – сказал он ей, когда они шли после сеанса.

– Чем же?

– Такая же красивая.

– Не надоело. Вчера весь вечер повторял.

– Тебе что, надоело слушать.

– Нет.

– Тогда я тебя поцелую. – сказал быстро Леонид и также быстро повернул её к себе. Звук сочного короткого поцелуя раздался в морозном воздухе.

– Ну вот, теперь ещё и простуда на губах выступит, – задумчиво произнесла Оля, – вот тебе за это. – И также коротко и сочно поцеловала Леонида…

– Давно не целовалась, – говорила она, отрываясь от него. Они стояли в тени заиндевевшего старого тополя у её дома. – Но ты не задирай нос, не думай, что пленил с первого взгляда. Просто моё желание и ты сошлись в одно время в одном месте. И потому мы стоим и целуемся. А завтра, возможно, я и замечать тебя не захочу.

– Но это будет только завтра, – ответил Леонид и привлёк девушку к себе.

Начало Нового 1959 год отметилось внеочередным ХХ1 съездом КПСС. Он не был нужен ни партии, ни народу. Он был нужен лично Хрущёву, чтобы затвердить его победу в борьбе за власть. Берия был уничтожен, Жуков уволен на пенсию, антипартийная группа рассеяна, Булганин отодвинут, Ворошилов пришипился, и из-за спины нового вождя не вылезал. На экранах телевизоров повторялся часовой ролик «Наш Никита Сергеевич». Как не радоваться, как не блистать. Верный ленинец во главе Ленинского ЦК. Смято сталинское административное устройство. Заменены пятилетки на семилетки. Вместо обычных скромных исполкомов введены советы народного хозяйства – СНХ. Тут-то народ и прихватил нового вождя. Что такое СНХ? Стране Нужен Хозяин. Где взять? Читаем с обратной стороны ХНС – Хозяин Нашёлся Сам. Кто? ХНС – Хрущёв Никита Сергеевич. Съезд аплодировал новому хозяину. Народ подсмеивался. Через три года в стране были введены хлебные карточки (талоны)

Сессия началась 30 января и прошла блестяще для Сугробина, как никогда. Он все пять экзаменов сдал на отлично, обрубил хвосты, похвастался успехами попавшейся навстречу Бельской, сказал ей, что его не будет две недели, и уехал в лыжный поход по Южному Уралу. Бельская только и успела крикнуть вслед: «Скажи, как по-португальски «Прощай навсегда!» Лёнька не слышал. «Балбес!» – обругала его Бельская, но почему-то ей стала грустно на мгновение.

Всё началось с Женьки Крюкова. Группа сдавали гидравлику. Это был третий экзамен. Сугробин подошёл на экзамен к середине дня, и болтал ни о чём с Крюковым, дожидаясь своей очереди на вытягивание билета. И вдруг тот спросил:

– Слушай, а ты умеешь ходить на лыжах?

– Даже с крутых горок могу».

– Так это как раз и надо! – почему-то обрадовался Женька. – Понимаешь, тут группа собирается в лыжный поход по южному Уралу. Деньги на проезд и питание выделены профкомом. Юрка Балутин (студент с нашего курса) руководитель, пригласил меня и просил найти ещё пацана для полного комплекта. С железной дорогой 12—15 дней».

Как жителя континентальных равнин, Сугробина всегда привлекали море и горы. Море он повидал. Потому, не задумываясь, сказал, что согласен и начал собирать рюкзак. Сессия была сдана. Спортивная группа из одиннадцати человек (три девущки и восемь ребят) собралась в свободной аудитории для знакомства. Каждый получил от руководителя деньги и список продовольствия, который он должен был купить и уложить в свой рюкзак. Рюкзаки и спальники были взяты напрокат в турклубе. Потом на физкафедре получили лыжи с ботинками и разошлись, чтобы назавтра быть к шести вечера на вокзале. Группа туристов боевая к шести вечера подтянулась к вокзалу с набитыми увесистыми рюкзаками и лыжами. У девчонок на ногах были валенки, ребята обулись по готовности к немедленному становлению на лыжи в кожаные лыжные ботинки. Когда все собрались, командир вынул кинокамеру 16 мм, построил всех в ряд перед светящейся вывеской вокзала, провёл по группе неторопливой очередью стрекотавшей камеры и произнес проникновенную речь, что он за нас в ответе, и мы должны его неукоснительно слушаться и не совершать глупых поступков. Все послушно закивали и пошли на посадку. Путешествие началось. Все вагонные поездки почему-то начинаются с еды. И едва поезд тронулся, как Крюков заявил —

– А не начать ли нам путешествие с ужина. Глядишь, и рюкзаки полегче станут Некоторые потянулись к рюкзакам.

– Стоп! – сказал Балутин. – Кто у вас командир и кого надо слушаться. Попрошу внимания. Для начала назначим завхоза. Предварительно у меня был разговор с Людмилой.

– Это я, – сказала крупная девушка, чуть приподнявшись с места.

– У неё не было времени в институте и потому она начнёт свою работу сейчас. Я ей передаю списки, по которым вы все приобрели еду, она будет распоряжаться, что выдать для уничтожения и когда. А у кого когда рюкзак полегчает, это уже как в картах… И ещё. Кинооператором похода буду я, штатными фотографами Крюков и Сугробин; медбратом и хранителем медикаментов будет Слава Кириллов. А сейчас пусть завхоз посмотрит, что она может вынуть из своего рюкзака на ужин.