Ирина Ковальчук - Тень зиккурата Страница 3

Но не тут-то было. Атакуемый успел увернуться и оттолкнуть нападавшего. Рыжий не удержался на ногах и грохнулся на траву.

– Ах ты, … – выругался он нецензурной бранью, вскочил и с криком «Мочи его!» накинулся на посрамившего его парня.

На этот раз его удар достиг цели, но Длинный и Брюнет уже лежали на траве.

– Ребята, я же могу и покалечить нечаянно, – выкрикнул Ваня, отбиваясь на все стороны. – Я боксом занимался!

– Заткни его, Мишель! – донеслось в ответ где-то сбоку, и Ваня пропустил еще один удар.

Кто-то вцепился ему в волосы сзади, кто-то бил кулаками в живот и ногами по бедрам. Вопреки ожиданиям положение становилось серьезным. Его снова настиг мощный удар, но в этот момент раздался звук свистка, и Рыжий скомандовал:

– Разбегаемся в разные стороны! Хватит с него для начала!

Через минуту на месте происшествия Ваня с кровоподтеком под глазом остался один, а из-за дерева появилась пожилая женщина со свистком в руке.

– Это они все тебя одного били? – удивленно спросила она.

– Да уж, – ответил Ваня, тяжело дыша. – Спасибо вам большое за помощь, – поблагодарил он свою спасительницу, осторожно касаясь пальцами травмированного места на лице.

Женщина достала из сумочки влажные салфетки. Одной она протерла Ване лицо, а другую приложила к кровоподтеку. Ее простой темно-зеленый плащ оттенял карие глаза и светлую седину волос.

– Я свисток всегда с собой ношу, – сказала она торопливым моложавым голосом. – Он уже не одну драку помог мне остановить.

– И что бы я без вас делал? – Ваня ощупывал ноющую руку.

– Да-а, – протянула женщина, – вовремя я появилась. – Но ты здорово отбивался, должна я сказать.

– Вы так считаете? – Ваня попробовал улыбнуться, но скривился от боли – губа была разбита. – Я-то думал, что просто раскидаю этих малолеток по сторонам, и на этом все закончится, а они, как мошка, всего меня облепили.

– Вы далеко отсюда живете? – спросила женщина, и ее добрые глаза внимательно осмотрели пострадавшего парня.

– Минутах в десяти ходу, – ответил Ваня, отряхивая одежду. – Вот только сегодня брюки чистые одел! Вы только посмотрите, что они с ними сделали!

– Идите быстрее домой. Вам нужно приложить лед или что-то холодное к ушибу, чтобы отек не увеличивался, а брюки постираете. Не велика беда!

– Спасибо вам еще раз за помощь, – сказал Ваня уже спокойнее. – Не скажете, как вас зовут?

– Мария Федоровна, – ответила женщина. – А зачем вам?

– Я помолюсь за вас. Если бы не вы, дорога в травмпункт была бы мне обеспечена.

– Ну, тогда скажите и ваше имя.

– Меня зовут Иваном.

– Замечательное русское имя, – Мария Федоровна на мгновение задумалась. – Такое имя не забудешь. Ну, что же, всего вам доброго, Ванечка. Желаю не встречать больше на своих путях драчливых бездельников. Вы идите быстро, а я медленно, по-стариковски, пойду за вами. Если что, еще раз свистну.

Ваня улыбнулся и быстрым шагом пошел прочь от злополучного места.

Поднявшись по ступеням, ведущим к верхнему уровню расположенных каскадом домов, он издали заметил человека, сидящего прямо на траве. Согбенная спина показалась ему знакомой. Подойдя ближе, он понял, что не ошибся.

– Ну и видок у тебя! – сочувственно сказал Ваня.

Пашка поднял взлохмаченную голову с торчащей, как в детстве, непокорной челкой, и губы его растянулись в кислой улыбке:

– С твоей рожей я бы не выступал. Тебя-то кто разукрасил?

– Да нашлись художники, – Ваня присел на траву рядом с Пашкой. – Давно тут прохлаждаешься?

– Да кто его знает! – вяло ответил Пашка, опустив голову.

– Напутешествовался?

Горемыка утвердительно кивнул, рассматривая потухшую сигарету.

– Слушай, а надпись на футболке твоей – как раз по теме: «Life is shit3». И клык какой-то на шнурке красуется, где раньше крест висел.

Пашка в ответ только скривился и махнул рукой.

– Голова трещит? – спросил Ваня.

Страдалец снова кивнул.

– А чего здесь сидишь?

– Разве могу я в таком виде домой заявиться?

– Знаешь, – поспешно начал Ваня, – самое интересное, что ты был в совершенно конкретном месте и не где-нибудь, а в «славном» городе Вавилоне лет так тысячи две с половиной назад. Вот и амулетик, не оттуда ли, случайно?

– Да чё ты гонишь! – Пашка с трудом поднял голову.

– Я тебе чистую правду говорю, – улыбнулся Ваня, насколько позволяла травмированная губа. – Я сейчас как раз материал по Вавилону собираю. Дорога, о которой ты говорил, называлась Дорогой процессий. Но было у нее и другое название. Именно в таком виде она тебе, видимо, и явилась.

– Ну, и какое было у нее название? – вяло поинтересовался Пашка.

– Дорога смерти.

– Во, – оживился «путешественник». – Это уже ближе. Ну, и чё там, дорога эта?

– Этот вымощенный туннель между двух высоких стен в случае войны превращался в последнюю ловушку для врага. Представляешь, чтобы попасть в город, нападающим сначала нужно было переплыть на надутых воздухом овечьих бурдюках через ров, наполненный водой из Евфрата, под неприятельским обстрелом. Потом им предстояло одолеть три линии толстенных стен, по которым свободно могли проехать шесть колесниц в ряд. И если бы им удалось совершить невозможное, то каменный мешок с разъяренными львами и драконами привел бы атакующих в трепет. Ну как, узнаешь картинку?

Пашка кисло улыбнулся.

– И это еще не все, – продолжил Ваня. – Лавина стрел, копий и асфальтовых ядер, низвергавшихся с семиметровой высоты, не оставила бы им и малейшей возможности для бегства.

– Да придумал ты все это, – махнул рукой Пашка.

– А я тебе ссылочку пришлю с картинками. Интересно, узнаешь ты обстановочку или нет?

– Ну, пришли! – В потухших глазах «путешественника» вспыхнул слабый огонек неподдельной заинтересованности.

– Слушай, а Вавилонскую башню ты видел?

– Никакой башни я не видел, – Пашка снова скривился. – Я вообще, если хочешь знать, реально на Красной площади оказался. Сам не пойму, как меня туда занесло.

– И что ты там делал?

– Что я мог там делать в половине пятого утра, соображаешь? Отдал честь вождю, и потащился в сторону метро, чтобы не привлекать к себе внимание ментов. Потом, замерзший, как собака, плюхнулся на сидение в первом появившемся поезде и проспал, как убитый, пока меня не растормошили на конечной станции и не вытолкали взашей, как бомжа.

– И до чего ты только докатился! – сочувственно сказал Ваня и тяжело вздохнул.

– А тебе не все равно? – огрызнулся Пашка.

– Вот, представляешь, мне не все равно! И физиономию мне по этой же причине разукрасили!

Пашка удивленно посмотрел на друга детства, но промолчал.

– Смотреть на тебя тошно, – сказал Ваня в сердцах. – А из-за чего все это, как думаешь? Молчишь? А я тебе скажу: всё это от безделья! Помнишь, как ты в сочинении о летних каникулах когда-то написал: «Жизнь – халява!» Вот от этой-то халявы все твои проблемы!

– Да достало все! – Пашка тяжело вздохнул, а Ваня поднялся с травы, на которой сидел, потому что земля была холодной. – Идешь? Ну, иди себе, – горе-путешественник вяло махнул рукой.

– Индейцы, – сказал Ваня, отряхивая брюки, – грибочки специальные жевали, чтобы войти в контакт со своими богами. А тебе-то, Павел Воронов, зачем чужие боги нужны?

Пашка не ответил.

– Ты-то хоть учишься на своего менеджера, я надеюсь? – спросил Ваня после небольшой паузы.

– Конечно, учусь, – ответил Пашка и тяжело вздохнул. – Папа платит, а сынок – обалдуй.

– Трезвая самооценка это уже первый шаг к покаянию.

– Чего-чего? – напыжился Пашка. – К какому еще покаянию?

– Об этом я тебе в другой раз расскажу, – спокойно ответил Ваня, рассматривая новенькую Пашкину куртку в пятнах засохшей грязи. – С такой замороченной головой ты все равно ничего не поймешь. Так, давай, поднимайся. Я тебя до дома доведу, а то мне тоже нужно холодное к ушибам приложить.

– А что я отцу скажу?

– Скажешь, что избили тебя… Хочешь, синяк тебе под глазом поставлю?

В глазах у Вани заиграли веселые огоньки, но в ответ на его предложение послышалось только невнятное мычание. Тогда Ваня, взяв Пашку под мышки, стал поднимать его изможденное тело.

– А ты когда-нибудь был «под грибами»? – спросил Пашка, когда они одолели крутые ступени. – У тебя творчество, знаешь, как бы попёрло!

– Нет, дружище, я реалист, мне «грибного» творчества не надо, – сказал Ваня и задумался. – Фантазии – это путь, уводящий от Бога. Что-что, а это я точно знаю!

– Да что ты мне лапшу свою вешаешь! – возмутился Пашка. – Ну и плевать! У каждого из нас есть право выбора! Мне пока просто хочется все попробовать!

– Что все-то? – спросил Ваня. – Покурить вонючую травку, запить водичкой таблеточку, вызывающую искусственное расщепление сознания или, другими словами, шизофрению? Ну, и попробовал ты это «все», а как оно называется, можешь сказать?