Андрей Семке - Непридуманные истории. Короткие рассказы Страница 3

На первый бой сына я не успел. Работа отнимает много времени, а обязанности его убивают окончательно. Прибегаю и узнаю, что сын вышел в финал. Будет драться за золотую медаль. Внешне кажется, что он спокоен. Проходят бои за третье место, приближается наш бой. Напряжение нарастает. Желваки у сына ходят ходуном. Что он чувствует? Переживает? Готовлю фотоаппарат, хочется снять эти уникальные кадры, рядом все поддерживают. Да, соперник у него не простой, старше, мощней, чувствуется достаточно большая разница в весе. Бой будет трудный. Объявляют. Сын готов. Началась схватка, и… Сын через секунду оказывается на татами. Тренер и все друзья в недоумении, что произошло. По глазам сына вижу и понимаю, он струсил…

История одной школы

Меня можно назвать бабушкой. Мне в этом году исполнилось 90 лет. Срок для школы небольшой, но сколько всего я пережила за это время. Начнем по порядку.

Строили меня румыны. Строили тяп ляп. Больше стройматериалов пропивали и продавали. Времена были тяжелые, в стране был голод, все выживали, как могли. Много народу умерло. Кирпичи для стройки обжигали тут же во дворе в печи. Понятное дело двух одинаковых не найдешь. Все кривые, разные, как их уложить ровно. Вот тут то свое мастерство строителей демонстрировали находящиеся на поселении румыны.

Принимали меня в строй помпезно. Приехали начальники большие и маленькие. Всем хотелось перерезать красную ленточку и вручить символический ключ. Мои стены окрашены белоснежной известкой, полы блестят коричневым колером, доски на стенах черные как смоль, парты темно-коричневые, тяжелые, только вчера носили всем миром из строительной бригады.

Звонок – и началось. Детвора носится как угорелая по моим коридорам, учителя строжатся, директор все время неровно курит. Все шло мирно и гладко, школьная жизнь налаживалась. Мои стены украсили портретами философов и ученых, композиторов и поэтов, появились на белоснежных и первые каляки-маляки, как без них. На моем фасаде развевался большой ярко-бордовый плакат с вождем всех времен и народов. Моя гордость. А мой головной убор, крышу, оккупировали голуби и воробьи. Они то и дело вздымали мне мозги, своими гнездами и потомством.

Но в один миг школа осиротела, ровно половина детей и учителей из школы исчезла. Оставшиеся учителя осунулись, болтать в учительской перестали и темной пастой чернили в журналах фамилии выбывших учеников. На школьных фотографиях вместо лиц появились черные овалы. Смеха и веселья стало мало, директор стал курить еще больше. И мне казалось, что табак окутал все мои комнаты, а тощие шторы пропитались едким и удушливым запахом. Оказалось, что многих сельчан репрессировали и детей вместе с родителями отправили в далекую Сибирь, как врагов народа.

Внезапно началась война. Директор, забрав свой кисет и трубку, ушел с выпускниками на фронт. Меня быстро переоборудовали в госпиталь. Всем миром выносили парты на задний двор и заносили кровати. Звонок потух, только быстрые полуторки, гремели во дворе, одна за одной привозили покалеченных и изуродованных снарядами и пулями солдат. Медсестры дневали и ночевали, врачи изредка выходили из операционных и быстро курили на заднем дворе, присаживаясь за школьные парты. Весь двор покрылся веревками с простынями, гимнастерками, бинтами, которые на ветру развевались, будто паруса на старых корветах. Поток машин только увеличивался, кровати с ранеными стояли везде, где можно было их поставить.

На заднем дворе около меня вырыли большой котлован. Постепенно он заполнялся телами умерших солдат и офицеров, моряков и мичманов. Сколько их было, неизвестно. Так возникла первая братская могила.

Внезапно в наше село вошли фашисты. Во дворе школы начался бой. Страшное зрелище. В мои стены то и дело залетали пули и снаряды. Кирпичи не выдерживали и трескались от боли. На моем дворе вперемешку лежали убитые русские и немецкие солдаты. Ночью сельчане вырыли большую могилу и очень осторожно, не роняя ни слова, похоронили всех убитых. Сколько их было, никто не считал. Так на моем дворе появилась вторая братская могила, а на моих стенах история страшных боев. Окна всю войну зияли черными дырами разбитого стекла и выбитых рам. Моя крыша сияла гигантскими проплешинами. Только красные и желтые цветы никогда не увядали на моих братских могилах.

Войну мы выиграли. Домой вернулись не все. Среди наших выпускников – фронтовиков двое удостоены звания Героя Советского Союза. Вечно куривший директор школы пропал без вести, а на многих ребят получили похоронки. Оконные проемы быстро застеклили, поставили двери. Побелили стены и занесли парты. И в моих стенах снова закипела школьная жизнь, только веселости и смеха стало меньше. За годы оккупации дети сильно повзрослели.

Время полетело очень быстро. Пионеры и октябрята сменились панками и рокерами. Затем мода на разные движения пропала, и в мои стены снова вернулись девочки в белых фартучках и мальчишки в пиджачках с галстуками. Но как бы ни менялось время, одна важная традиция осталась. Каждый год в канун Дня Победы около моих стен собирается весь наш поселок со свечами, с цветами, с венками и фотографиями, проходит шествие к двум братским могилам. А мои израненные стены остаются вечным свидетелем страшных событий такой близкой и уже далекой Великой Отечественной войны.

Я по-прежнему молода. Ведь каждый год в мои стены приходят малыши, мои дети, которых я учу и воспитываю. Я вижу, как они начинают думать и задумываться, влюбляться и любить, дружить, трудиться, взрослеть и чтить нашу великую историю.

Одна история

На берегу красивого моря собрались лучшие команды технического творчества. Девчонки и мальчишки приехали не только посоревноваться, но и хорошо провести время, пообщаться, подружиться. Солнечная теплая погода, морской ветерок, душистый ароматный самшитовый лес располагали к пешим прогулкам и положительным эмоциям. Сан Саныч – наш руководитель – очень требовательный, порою жесткий, но очень добрый и отзывчивый человек, сразу поставил перед нами условия поведения, для нас они были более чем приемлемые.

Мы вдоволь по утрам спали, потом бежали купаться, конечно, кто хотел, окунался в леденящую воду осеннего моря. Затем соревнования, а вечером мы общались со своими новыми друзьями, подолгу засиживаясь в беседках.

Больно было смотреть на девчонок из соседнего района. Они были какими-то уставшими, невеселыми. Руководителей не обсуждают, но у них был настоящий тиран и зануда. Рано утром он их поднимал на зарядку, потом завтрак, и его получасовая лекция о том куда ходить, а куда не ходить, с кем общаться, а с кем не стоит. Мы попали в разряд с кем не стоит гулять и общаться. Сразу после ужина опять лекция по итогам дня. Заканчивалось все тем, что на глазах детей слезы, раскаяние и ужас. После этого отбой. Сам же огромный и пузатый руководитель, выпивал пару тройку бутылочек пива, после чего засыпал, издавая ревуще-хрипящие храпы, от которых даже птички в лесу умолкали. И так каждый день.

Мы же каждый вечер после отбоя аккуратно переводили наших подруг через перила балконов, благо комнаты у них располагались на первом этаже, и уходили в лес, где до полночи разговаривали, пили чай и пели песни. Потом тихо пробирались в лагерь и восстанавливали привычный ритм жизни.

В последний вечер, вдруг злой и крикливый руководитель предложил организовать костер на берегу моря и последнюю ночь провести там. Все были удивлены данным предложением, но неожиданной была реакция девчонок. Они заартачились, сказали, что сильно устали и хотят спать. Через несколько минут наши подруги подошли к нашему руководителю Сан Санычу и попросили взять их на последний костер, тихо, так, чтобы «пивной бочонок» об этом не услышал.

Мы шли по лесной дорожке, вдыхая полезный воздух, в предвкушении незабываемого вечера. Сан Саныч – наш вождь впереди, мы помогали девчонкам перепрыгивать через канавы и буераки. На берегу моря мы приготовили сидения из выброшенных бревен, разожгли костер и тесно уселись в круг. Пламя, словно магический фонарь, освещало наши счастливые лица. Котелок с травяным чаем, быстро пустел, но практически мгновенно наполнялся новым настоем. Мы пели песни, рассказывали истории, играли в ассоциации.

Время пролетело быстро и незаметно. У горизонта появились красно-бордовые облака. Потом небо засияло всеми цветами рассвета. Мы обнимались, кричали и прыгали от радости.

Дорога в лагерь у нас заняла несколько минут, расставаться не хотелось. Сан Саныч попросил идти по лагерю очень тихо. Мы пробрались к своим комнатам, помогли девчонкам перелезть на балкон и удалились спать…

Это были чудесные времена детства. С одной из девочек мы долго переписывались, потом поступили в институты в одном городе, встречались, затем поженились. Часто нашей дружной семьей мы навещаем нашего незабываемого руководителя Сан Саныча, садимся в круг и пьем травяной чай, вспоминая тот яркий огонек на берегу моря.