Наталья Волохина - Жили или не жили. Старые сказки на новый лад (для взрослых) Страница 3

Наконец, рассадил всех, каши горелой в тарелки набухал и присел отдохнуть чуток. Но присел неудачно, на кота, что в кресле дремал. Кот взвыл и тяпнул мужика за самое уязвимое место, он отпрыгнул, да опять неловко, на собаку, голодную, не выгулянную. Собака все свои обиды враз отомстила. От испуга лужу наделала, от боли хозяина прикусила, за то же самое, уязвимое место. Мужик пуще прежнего заголосил, а детишки подключились.

Кое-как все утряслось. Хор смолк, боль отпустила, зверье попряталось, детишки по комнатам разбрелись. Мужик белье и посуду по машинам растолкал. Лужу шваброй затер. Предусмотрительно проверил кресло и с осторожностью опустился в него. Ноги вытянул, папироску раскурил. Вот оно, долгожданное безделье наступило. Но затишье, как известно, бывает перед бурей. Из детской раздался такой крик, что истерзанное мужиково «хозяйство» упало на пол. Когда папаша с выпученными глазами ворвался в комнату, два брата близнеца тянули каждый к себе «мышку» от компьютера, нещадно вопя и тузя друг друга, рискуя сдернуть на себя монитор.

Целый день мужик разнимал, подтирал, кормил, убирал. В перерывах учил со старшими уроки, выслушивал нравоучения и жалобы их учителей по телефону, выгуливал собаку и много еще чего… мог бы сделать, но не успел.

А как жена?

Жена первым делом поставила машину в автосервис, на такси, без опозданий, явилась на работу. С милейшей улыбкой заверила шефа, что все будет сделано в срок, потому как, такого приятного мужчину подводить грех. Поскольку она не перекуривала, не обсуждала с коллегами вчерашний футбольный матч, то быстро разобралась в завалах бумаг на столе. Разделила их на равные части, вручила сослуживцам, уповая на их великолепные деловые качества, а также на крепкое мужское плечо, благо, что в большинстве своем они оказались мужеского полу. Дамы поддержали её из солидарности. И до вечера не только сдала довольному начальству отчет, но успела сделать маникюр-педикюр, попить пива с девчонками в баньке и прикупить торт на нежданные премиальные.

Вернувшись, довольная супруга застала мужа в таком печальном состоянии, что даже не стала требовать ужин.

– Пойдем спать, дорогой. Дети угомонились, и секса очень хочется, – проворковала она.

– Ты что, свихнулась, – последний раз за этот день взвыл мужик, – не видишь, я рук ног не чую, голова болит, сил нет.

Наутро мужик встал пораньше и ушел на работу, чтобы жена, не дай бог, не надумала с ним снова меняться.

– Уж лучше я буду пахать, а она пусть дома отдыхает, барыня.

Колобок

Жили-были старик со старухой. И ничего у них не было, ну, буквально ничего. Ни припасов никаких, ни муки, там, ни масла, ни яиц. Сил работать уже тоже не было. Ну, и ни ума, ни фантазии, соответственно возрасту, тоже не было.

М-да…

Однажды поутру вся эта история началась. И началась вот с чего. Пришел старик к старухе на кухню и говорит:

– Нынче воскресенье, так испеки ты мне старуха колобок.

То ли у него вовсе память отшибло, то ли маразм разыгрался, а может, юмор такой, черный, от отчаяния прорезался. Только старуха про черный юмор ничего не понимала, и отвязалась на мужа:

– Ты что, старый, сбрендил?! Какой колобок? У нас ведь нет ничего!

Старик задумался на минуту, а потом и вовсе несуразное бухнул:

– А ты, мать, по амбарам помети, по сусекам поскреби, глядишь, чего и наберется.

Бабка поняла, что дело плохо, но для порядку еще поголосила немного:

– Какой амбар? У нас его не было отродясь. Как у твоего деда спалили при раскулачивании, так в роду больше и не было ни у кого. Ты хоть на картинке видел амбар-то? И какие сусеки. В холодильнике, кроме подсолнечного масла на донышке бутылки и нет ничего.

– А, значит, масло все же есть! А ты говоришь, нет ничего, поскреби еще по сусекам.

– Я тебе щас лысину твою поскребу для блеску, дурень старый! Иди, ешь свою овсянку и не нервируй меня, а то у меня уже давление поднялось от твоих заскоков.

Но только, видно, у деда все кукушки окончательно разлетелись, и он снова свою пластинку завел:

– Ты еще по амб.., ну, по сусекам…

Договорить ему старуха не дала, а чтобы не прибить ненароком, вышла, хлопнув дверью. Постояла на площадке лестничной, подышала и пошла, держась за сердце, к соседке, верной своей подружайке. Позвонила, для верности постучала кулаком в дверь – подружка – то к старости глуховата стала. И едва та открыла, начала жаловаться на мужнин маразм. Глухая услышала из бурного монолога, к счастью своему, не все, но про колобок прорезалось. Правду говорят, что человек слышит только то, что хочет.

– А что, колобок – вкуснотища какая, – мечтательно прошамкала она. – Когда мы его в последний раз ели?

– Когда-когда? Раскудахталась! Когда у моего деда в последний раз «кремль стоял», вот когда!

– Давно, значит, было, – резюмировала подруга.

– А ты почем знаешь?! – пуще прежнего взъярилась старуха.

– Ну, что ты кричишь-то? Тебе нервничать нельзя, вон сердечко расшалилось у тебя. Давай лучше по амбарам пометём, по сусекам поскребем…

Договорить у бабульки не получилось

– И ты туда же! По каким амбаром и что скресть? Сговорились что ли? Пенсия, когда была-то?

– Ты погоди, не шуми. Я тут оставляла немножко муки на черный день, у тебя, говоришь, масло есть, у Петровны яичком разживемся, глядишь и получится.

Не буду вас больше томить. Испекли старухи колобок и, как водится, положили на окошко студиться. Тоже с памятью не все ладно у них было, забыли, чем это кончиться может.

М-да…

Ну, а колобок, славный, да румяный, полежал-полежал, глянул за окошко, там май, лепота, хотел было прыгнуть, но с восьмого этажа не рискнул. Тут, как на грех, соседка, Петровна вспомнила, что у неё в «сусеках» джем с прошлого 8-го марта оставался, решила сбегать за ним домой, а дверь-то не прикрыла. Потянуло из подъезда сквознячком, обдуло румяный бочок, колобок спрыгнул на пол и покатился. До порога с непривычки, с трудом, а по лестнице легко, вприпрыжку. Домофон давно не работал, так что, дверь на улицу нараспашку. Прокатился наш герой по пандусу и дальше вперед, по дорожке, рванул.

Катится колобок по дорожке, а навстречу ему никаких зайцев, да медведей не попадается. Хлеб с земли народ, хоть и трудно живет, не поднимает, глядишь, и обойдётся на этот раз с колобком-то все благополучно. Катится, значит, колобок по дорожке, а навстречу ему гуляющие степенно воскресным днем граждане и ребятня ихняя. Увидал один постреленок колобок и наподдал его ногой, как мяч, больно наподдал. Колобок отскочил далеко, благо круто был замешан, бочок упругий.

В общем, катался-катался, никто его не трогал, куда подевался потом, не знаю. Может, собака какая, голодная, в конце – концов, съела. А может, зачерствел где, под лавкой, и печальный раскосый дворник смел его в общую мусорную кучу. Она надежда, что на свалке его птицы склевали. А то ведь, ни себе, ни людям, ни лисам, и волкам.

Конец ознакомительного фрагмента.