Александр Гавриленко - Не люби женатого Страница 3

– Вы, наверное, командировочный?

– Почему вы так решили?

– А вас никто не провожает, – хитро улыбнувшись, ответила попутчица.

– Ну, тогда и я могу сказать, что вы из командировки. – сказал я. – Вас тоже никто не провожает!

– Нет, – возразила женщина. – Я не из командировки еду, а из дома. А никто не провожает меня, потому что муж на работе. Еду за детьми, которые отдыхали летом у родственников в деревне.

Поезд тронулся, и наш разговор закончился, мы оба просто смотрели в окно. Я мельком бросил взгляд на свою попутчицу – в глазах, где минуту назад плясали чертики, сейчас была грусть. Почувствовав, что ее пытаются рассмотреть, она как-то внутренне встрепенулась и, улыбнувшись, спросила:

– Что, понравилась?

Я даже растерялся от этого вопроса и только кивнул в ответ. Женщина снова улыбнулась.

– Ну, что, попутчик, будем знакомиться? А то дорога длинная. Как вас зовут?

– Вадим Анатольевич.

– Вадим Анатольевич, так как мы с вами примерно одного возраста, давайте звать друг друга по именам. Меня зовут Светлана.

– Очень приятно, меня – Вадим, – пошел я на поводу у своей попутчицы.

В этот момент в дверь постучали, на пороге возникла проводница и попросила билетики. Она терпеливо ждала, пока мы отыскивали их, и, пожелав нам счастливой дороги, вышла из купе. Воцарившееся было молчание прервала Светлана:

– Давайте поедим? Вы же, наверное, в командировке по-настоящему и не питались?

– Да нет, спасибо, я не хочу, – я попытался отказаться от этого заманчивого предложения.

– И не спорьте, – сказала как отрубила попутчица. – В ваших же глазах написано, что есть хотите, – и полезла в одну из своих сумок. На столике появились домашняя колбаса, сало, нарезанное небольшими кусочками, хлеб, огурцы, помидоры…

– Ну, налетайте! – приготовив стол, сказала Светлана и взяла кусочек хлеба и помидор.

Отказаться от такого вкусного было просто невозможно. Вот так мы под перестук колес ели и разговаривали, понемногу знакомясь друг с другом. Светлана расспрашивала о моей командировке, работе, семье, детях. Я едва успевал отвечать на вопросы. Когда мы поели, она собрала остатки еды в сумку и, дослушав ответ о последних моих поездках, грустно сказала:

– А я почти никуда не езжу. Правда, была в начале лета в гостях у родственников из России и все…

Но тут же на лице у нее засияла улыбка:

– Там со мной смешная история приключилась…

– Рассказывайте, – улыбнулся я.

– В гостях водили детей на разные аттракционы. Детям было интересно, они многое перепробовали. И тут, глядя на них, захотелось и мне на чем-нибудь прокатиться. Там были такие качели в форме лодки… Кажется, «Емеля» называются. На них раскачиваешься высоко-высоко. Вот на них-то я и решила прокатиться. Меня и тетя, и двоюродная сестра отговаривали. А я заупрямилась: хочу покататься – и все! И покаталась, да так, что сердце чуть от страха не остановилось. Орала на весь парк, как сумасшедшая. Все люди сбежались на мой крик… Что вы смеетесь?

– Представляю! Для людей было зрелище, – ответил я, улыбаясь во весь рот.

– Ага, вам смешно, а каково мне было? – и на лице Светланы облаком мелькнуло испуганное выражение. – Кричу: «Помогите!» Я же не знала, что так страшно будет. Глаза закрыла и уже прыгать хотела…

– И что дальше? – сочувственно спросил я.

– А ничего! – вновь заулыбалась моя попутчица. – Потом, после аттракциона, два часа не могла отойти и запомнила «Емелю» на всю жизнь. А родственники, когда с ними перезваниваюсь, смеются: «Ну, что, Света, еще на „Емеле“ прокатишься?»

Я смотрел на улыбающуюся Светлану, и у меня было такое чувство, что знаю я ее всю жизнь. Мне нравились ее улыбка, глаза, усмешка… Кажется, вот так бы ехал и смотрел на нее, и смотрел.

– Вы что, в меня влюбились? – шутливо спросила она на мой затянувшийся взгляд и усмехнулась, заметив мое замешательство.

– Нет, – ответил я. – Просто удивляюсь, откуда у вас столько энергии и жизнерадостности?

На какой-то миг улыбка с лица моей знакомой исчезла (я уже успел подумать, что дернул черт меня что-то лишнее сказать, но тут же на сердце отлегло – Светлана вновь улыбнулась).

– Если честно, у меня в жизни не так все и просто. Многое пришлось перенести, – ответила она тихо. И тут же, по-своему истолковав мой взгляд, добавила: – Только не любовь, не думайте.

– Что же такое с вами произошло? – осторожно спросил я.

Светлана на какое-то время задумалась.

– Понимаете, – наконец ответила она. – Я выросла без родителей. С самого дня рождения я не чувствовала их тепло, хотя они на тот момент были живы и вполне здоровы. Мать даже второй раз замуж вышла, родила и вырастила кучу детей. Лишь только для меня в ее сердце не нашлось места. От меня отказались прямо в роддоме.

– А ты с кем жила? – неожиданно даже для себя я перешел на «ты».

Светлана была в своих мыслях и, кажется, даже не заметила этого. Хотя, конечно же, заметила, потому что ответила на мой вопрос, тоже обращаясь ко мне на «ты».

– Прости, меня понесло… Бабушка и дедушка вырастили меня.

– Мама навещала?

– Очень редко, можно сказать, что нет. Я хотела с ней видеться, а она, видимо, нет. И, понимаешь, мама – это мое больное место, а я – ее. Они с отцом развелись в самом начале. Ей тогда было 18 лет. Ну, разве в этом возрасте есть ум? Хотя для матери это не оправдание. Поэтому я с ней не общаюсь. Нет, правда, если она в больнице – я навещаю. А так, не могу простить. Хочу, но не могу! Понимаешь, мне очень хотелось, чтобы она меня любила и жалела, была рядом. Это потом отражается на психологии человека и на многом другом.

Мне уже почти 40 лет, а до сих пор не хватает материнского тепла и ласки. Бабушка меня очень любит, но мама есть мама, ее никто не заменит.

– А отец? Ты его видела?

– Он пришел ко мне в школу, когда я была в десятом классе. Высокий, красивый, но я к нему не вышла. Я увидела его, развернулась и ушла. Мне обидно, что он не пришел ко мне домой. За всю жизнь я его видела дважды. Бабушка рассказывала, что мой отец был очень талантливым человеком. Он и музыкантом был, и художником, и голос у него хороший был. Наверное, от него ко мне передалась любовь к песням, – улыбнулась Светлана.

Мы замолчали. Я размышлял над услышанным, и вдруг произошло то, чего сам от себя не ожидал. Я приподнялся со своего места и попытался поцеловать Светлану, но она ловко вывернулась из моих объятий.

– Пожалел, да? Не бойся, я умею за себя постоять. Если что – и драться умею.

– Извини! – мне было стыдно за свой поступок, хоть сквозь землю провались. И чтобы хоть как-то скрыть свою неловкость, спросил: – Сильно дерешься?

– Могу и сильно, – улыбнулась Светлана. – Местные пьяницы боятся.

И тут в дверь купе постучали и вновь вошла проводница. Она посмотрела на Светлану и спросила:

– Это у вас билет до «Факела»?

– Да.

– Через полчаса остановка.

– Спасибо вам большое.

Оставшееся время мы молчали. Светлана собрала вещи и смотрела в окно. Я тоже смотрел в окно, время от времени посматривая на свою попутчицу. Минут за десять до остановки она поднялась, поставила у входа сумки, посмотрела на меня и, протянув руку, сказала:

– Прощайте, Вадим Анатольевич! Мне было очень приятно с вами познакомиться! Провожать меня не нужно…

И только я собрался ответить типа: «Прощайте, Светлана! Мне с вами тоже было хорошо», как Светлана, словно угадав мои мысли, сказала:

– Не обижайся, Вадим! Когда мы были семнадцатилетними девчонками, у нас был принцип: «Умри, но не дай себя поцеловать без любви!» Мы этого принципа всегда придерживались.

Светлана умолкла, и неожиданно я увидел перед собой ее искрившиеся смехом глаза и ощутил на своей щеке поцелуй. Это длилось мгновение.

– Прощай! – ее голос уже звучал в коридоре вагона.

Перестук колес замедлялся, поезд остановился. Я посмотрел в окно. На перроне, улыбаясь, махала мне рукой Светлана. Поезд начал свое движение. За окном исчез вокзал, замелькали сельские пейзажи, а перед глазами стояла чуть насмешливая улыбка Светланы.

Пойми и прости

За окном автомобиля мелькали красивые пейзажи майской природы. Леса, реки, озера, зеленеющие поля целебным бальзамом холодили тлеющую в сердце боль. Не зря говорят, что, оставшись наедине с природой, терзаемый душевными муками человек находит здесь умиротворение и излечивается от своего недуга. Я чувствовал это воздействие природы даже сидя в мчавшемся автомобиле. Рядом со мной за рулем находился мой друг Саня. Он молча управлял автомобилем, не мешая мне размышлять своими разговорами. Мы с ним дружили давно, и он был свидетелем моей разваливающейся на глазах семейной жизни. Получилось так, что недосказанность и неискренность застарелым нарывом обволокли наши с женой отношения. И однажды произошел взрыв, итогом которого стал развод. Неожиданно от всего этого я впал в депрессию, потерял вкус к жизни. И вот в этот непростой момент позвонил друг. Он жил в соседнем городе, но отголоски о моих делах долетели и до него. Саня предложил съездить отдохнуть в санаторий, мол, и путевки уже есть. Хоть и не сразу, но я согласился. И вот мы на машине друга направились в санаторий.