Алексей Рябчиков - Путь Страница 3

ГЛАВА 2

Есть силы сильнее человека, человек знает о них, но не всегда их учитывает. К примеру собрался он на рыбалку, а вдруг дождь или понадеялся на теплую погоду, не стал менять шины на машине, а тут раз и заморозки.

Наступило утро, Иван Николаевич не смыкал глаз всю ночь, а как только пропели первые петухи, одетый вышел на улицу и неторопливо пошёл к Аркадию, не забыв взглянуть на свою березку, качающуюся под напором ветра. Не пройдя и несколько метров, старик успел промочить ноги в луже, но это его не остановило.

На улице были сумерки, и только некоторые жители села начали выходить из дома. Пока он шёл, ему вспомнились былые годы, когда в это время, а может ещё и раньше улицы были полны сельчанами, торопившими подоить корову перед тем, как отправить её на пастбище, или накормить свиней и прочую живность. А уж если, кто собрался резать свинью, то тут же звали Анатолия. Это был сильно худой старик, посидевший в тюрьме много времени, но зато какой был мастер. Сколотить сундук, поставить избу или заколоть живность всё мог сделать. Умер он конечно плохо, случайно ошибся бутылкой и отравился. Именно с его смертью, по мнению Ивана Николаевича, наступила гибель села. С таким думами старик вошел во двор к Аркадию.

Двор Аркаши представлял собой место разрухи. Везде всё валялось, инструменты в одной стороне, материал в другой. Тут были и не достроенная будка для собаки и какая то фигурка, изображающая черта на коленях и сарайка без крыши. Говорят, по двору можно узнать характер хозяина. Аркадий был мастером своего столярного дела, на что указывали фигурки черта и ведьмы, которые он прятал от глаз посторонних и которые были сделаны столь изящно, что редкий коллекционер не захотел бы иметь их у себя в коллекции. Но он был очень ленив и не сосредоточен, что доказывала будка для собаки. Но самое плохое в характере Аркаши было не уважение к себе, ведь для посторонних людей он делал всё отлично, а для себя ничего не хотел делать, а если делал, то спустя рукава.

Пройдя по двору хозяина, Иван Николаевич очень сильно постучался в дверь. Тишина. Он снова постучался в дверь. Тишина, нарушаемая пошаркованием. Снова постучал, но уже с удвоенной силой.

– Ну какого так рано стучать? – услышал старик сонный голос за дверью. – Неужели нельзя подождать немного. Хотя бы до десяти?

Дверь открылась и на пороге появился Аркадий, в той же самой одежде, что и был ночью.

– Ой принесла нелегкая, – стал бубнить хозяин дома. – Самому не спиться, значит и другим не дадим.

– Обожди, – прервал его Иван Николаевич. – Дело есть к тебе. Сделай мне, этот как его там … гроб. Только очень срочно.

Аркадий потер рукой рот, закрыл дверь, пошебуршал там не много, потом снова вышел с пачкой папирос и спичками, прошёл немного дальше и сел на крыльцо. Старик сел рядом.

– Не люблю, понимаешь, я гробы делать. Вот обратился бы ты ко мне со шкафом или баней, пожалуйте, – начал говорить Аркадий, закуривая папиросу и вдыхая едкий дым. – А вот гробы делать, не люблю. Я конечно сделаю, только ради тебя, но может к концу недельки только закончу. Торопиться не буду, а то вы меня потом на том свете встретите и будете костылять за то что гроб неудобный был.

– Так мне не важно какой он там будет, главное, чтоб был. – произнёс Иван Николаевич.

Услышав долгожданные слова, что гроб можно делать абы как, Аркадий сказал:

– Ну так я ночью прав был, что ты умираешь?

– Вот пристал нелёгкий. К Петьке я поеду, там на братской могиле и умру, вместе с ним буду лежать. Я ведь там ещё с 42 должен быть.

– Ладно, – согласился Аркадий, он всегда тепло относился к своему соседу, герою войны – Чай попью, а то без чая какая работа, и приступлю, вечером сможешь забрать.

– А раньше сможешь?

– Нет, только к вечеру.

На этом их разговор и закончился. Иван Николаевич встал и пошёл к себе домой готовиться к отъезду. Аркадий смотрел в след уходящему старику, затем кинул окурок на землю, сплюнул:

– То чего же все старики, охочие до смерти.

Потом встал и пошёл в дом.

Когда люди приходят на кладбище, их основное предложение звучит одинаково и примерно делается это так. Человек смотрит заворожено на плиты, потом вздыхает и говорит:

– А раньше здесь могил не было, кладбище было только до сюда.

Этим предложением люди пытаются показать трагизм смерти, не замечая причины. А причины смерти в основном одни и те же, болезнь или несчастный случай, наподобие аварии или пожара. То есть ни один человек не умер от старости. Вот над этим стоит задуматься, в этом трагизм смерти, в её причине. А задумался бы человек над причиной, молодых бы тогда меньше лежало под тоннами земли.

Солнце поднялось уже на середину неба, только его не было видно из за дождевых туч. Андрей шёл по тропинке вдоль редких полос берез, насаженных человеком. Вокруг него стояла тишина. Воздух был абсолютно чистым. Мысли Андрея витали в облаках, рассуждая о жизни. Он остановился и замер, так был поражен природой. Небо было покрыто сероватыми тучами, разных оттенков. Деревья теряли свои последние желтые листья, которые сдувал негодяй ветер. Ветер раздувал волосы Андрею и дул ему прямо в нос, словно требуя, чтобы тот дышал глубже. Из – за горизонта вылетала стая птиц, и с шумом промчалась над человеком. А из травы выбежала рыжая лиса, размером с собаку, она сначала бросилась на Андрея, чем заставила его немного отступить, а потом сама, испугавшись, убежала прочь. Андрей улыбнулся, в первый раз после смерти Алины, и продолжил свой путь в никуда, осматривая всё вокруг.

Сборы в дорогу – это самое сложное. Главное ничего не забыть или хотя бы вспомнить до ухода из дома.

Иван Николаевич собирался в дорогу размеренно. Сначала выкатил телегу, смазал ей колёса маслом и заложил всё дно сеном, чтобы было теплее, затем он насушил мешок сухарей, положил их в телегу, туда же еле как поставил флягу, привязав её веревками, чтобы в дороге не упала, и набрал в неё воды, рядом с флягой положил немного дров, упаковку спичек и чая в пакетиках. Взял с собой пиджак с медалями, спрятав его под сено, и бушлат, чтобы было теплее, ну и на всякий случай одеяло.

Запрягая лошадь, он вспомнил о маленькой фляжке спирта, которая стояла дома и тут же она оказалась в телеге. Потом он вывел лошадь на улицу, привязал к скамейки, а сам снова пошёл во двор.

Берёзка стояла спокойно, опустив ветки к земле, словно плача от того, что хозяин уезжает.

– Прощай родная, – произнёс Иван Николаевич, гладя руку на берёзку, – сколько мы с тобой пережили вместе, – в памяти стали всплывать разные моменты жизни, – Все годы я смотрел на тебя и думал, для чего же ты вот такая вот красивая растешь. И вот только понял, то чтоб для красоты. Чтобы гости приходили ко мне и любовались тобой, такой красивой. Спасибо тебе большое за это.

На глазах навернулись слёзы, он их не ждал, как то сами. Ему вспомнилась жена его Александра, сын его, погибший в Чечне. И понял старик, что совсем один он остался. Нет, он и раньше это знал, а тут окончательно понял, что роднее этой берёзки на земле у него никого больше нет, а вот теперь приходиться и с ней расстаться. Постояв ещё немного возле неё, он развернулся и направился к телеге, но не смог он уйти сразу, захотелось ещё раз поглядеть на белую красавицу. Развернулся Иван Николаевич, глянул краем глаза и сказал:

– Спасибо тебе за всё!

А потом пошёл к телеге, ускоряя шаг, чтобы больше не оглядываться.

Возле телеги уже стоял Аркадий, вернее сказать ходил туда сюда, в зубах он держал папиросу, но видимо от волнения забыл её прикурить.

– Ну что готов? – выйдя из калитки, спросил Иван Николаевич.

Вообще да, – начал говорить Аркадий. – Но понимаешь на меня что то напало, и я его немного его разукрасил. Сейчас сам увидишь. Только не суди слишком строго.

Аркадий открыл калитку, и Иван Николаевич увидел деревянный гроб, без внешней обшивки. На крышке гроба, на том месте где обычно находится крест, была пятиконечная красная звезда. Снизу звезды надпись: «Герой войны, Иван Николаевич Сафронов». Боковины гроба были красные, а ровно посередине с двух сторон, были две желтые звезды.

–Ну и как? – не выдержавший долгого молчания, спросил Аркадий.

– Красота,– ответил Иван Николаевич. – Бери давай, погрузим.

– А я вспомнил, что ты коммунист, – начал говорить оправдываясь Аркадий, зажигая свою папиросу. – И решил вместо креста, тебе звёзды сделать. Аккуратно берись, краска ещё не обсохла.

Старик с одной стороны, Аркадий с другой подняли гроб и положили его на телегу. Иван Николаевич скрылся в своем дворе, а Аркадий стал привязывать гроб.

– Николаич, ты по аккуратнее будь – крикнул Аркадий, старику – я вон читал сейчас героев войны из за наград убивают, ублюдки. Я вот тебе ружьишко положил, на всякий случай. Слышь.

Аркадий обернулся и только сейчас увидел, что старика рядом нет. Он пожал плечами, спрыгнул с телеги и присел на корточки. Из калитки показался Иван Николаевич.