Александр Герасин - Диссиденты. История двух «дураков» Страница 3

В 1968г через пять лет после того памятного прохода с Историчкой к директрисе Владимира Бекетова исключили из находившегося где-то далеко от Москвы лётного училища. Официальная причина была «по состоянию здоровья».

Для тех, кто знал Вовку, эта причина выглядела, мягко говоря, смешной. Спортом и закалкой он так подготовил своё здоровье к будущей лётной специальности, что оно было практически неуязвимо, если, конечно, не вспоминать о различных ссадинах и синяках. Но тут надо отметить, что в неизбежных в ту пору уличных драках он всегда старался беречь голову, считая её самым важным органом для лётчика. Одновременно такая позиция подразумевала, что для других профессий голова не так важна. Поражавшие школы эпидемии гриппа и разных прочих ОРЗ были абсолютно бессильны в борьбе с вовкиным организмом. В этом, правда, был и отрицательный момент, заключавшийся в том, что в то время, как большинство нормальных людей из наших одноклассников в период эпидемии отдыхали дома с термометром, малиновым чаем и Жюлем Верном, Вовка в числе нескольких других «невезунчиков» сидел на уроках. При этом в поредевших классах учителя легко успевали за время урока опросить каждого из присутствовавших. Жуткий «напряг»! Когда я подхватывал какую-нибудь заразу, Вовка, несмотря на возражения взрослых, прибегал ко мне с яблоком или апельсином и мы вместе переживали по поводу его невезучей судьбы.

В действительности Владимера Бекетова выгнали из училища за его открытую позицию против ввода наших войск в Чехословакию. О причине мягкой формулировки исключения он точно не знал. С одной стороны в училище могли сами решить не слишком портить жизнь отличнику учёбы и спорта и назвать его больным, а с другой прийти к такому мягкому решению руководству училища могли «помочь» высокопоставленные знакомые Николая Владимировича. За помощью к отцу Владимер тогда не обращался. Считал, что в этом деле он разберётся сам.

Но помощь отца присутствовала даже тогда, когда он был совсем не в курсе дел сына. Например, при последовавшем после исключения из училища поступлении в Московский Авиационный Институт, необходимо было перед сдачей вступительных экзаменов пройти собеседование в специальной комиссии. На этом мероприятии каждого абитуриента держали не менее десяти минут. Когда Владимир вошёл в кабинет и увидел перед собой двух мрачных старшекурсников и одного ещё более мрачного дядьку средних лет с пронзительным, неморгающим взглядом, то сразу подумал, что его история с лётным училищем здесь уже известна. Но лица членов комиссии сразу подобрели, как только Владимир произнёс свою фамилию.

– Вы сын того самого Бекетова? – Практически хором спросила комиссия.

– Ну, да, – смущённо ответил Владимир.

Больше вопросов на собеседовании ему не задавали и вскоре он, успешно сдав все экзамены, был зачислен в институт. С упоминанием своей фамилии в непривычных контекстах Владимиру потом приходилось встречаться не раз. Он с гордостью изучал «Формулу Бекетова», «Кривую Бекетова», но не всегда обладание известной фамилии приносило радость. Однажды на экзамене при ответе по теме «Методики расчётов Бекетова» Владимир был уверен, что, допустив в ответе небольшую ошибку, вполне заслуживает «хор», но к его удивлению профессор «опечалил» «удом» и пояснил, что с такой фамилией «Методики» надо знать только на «отл». Во время учёбы в институте и после неё Владимир несколько раз пытался попасть в лётную школу при клубе ДОСААФ. Это ему до «перестройки» не удавалось из-за содержащейся в одном из его документов, оставшейся после истории в лётном училище записи «по состоянию здоровья не может быть допущен к полётам и не годен к службе в армии». После начала перестройки сначала сам ДОСААФ стал разваливаться, а затем за ученье и полёты стали требовать солидных денег, которых у Владимира тогда не было.

Конец ознакомительного фрагмента.