Татьяна Нильсен - Зелье забвения Страница 3

– Попроси женщину со всеми подробностями описать, а лучше нарисовать кольцо. Когда закончишь здесь, зайди, пожалуйста к патологоанатому, у него есть дивные очки, которые были на трупе. Может что-нибудь нароешь через них на хозяина. Я поехал спать. Завтра встретимся.

Собственно на этом следствие застопорилось. Они на сто раз просмотрели видео с камер наблюдения, но эта парочка не проходила через главный вход из города и в город. Значит они попали на пляж другим путём. Но каким? Только с воздуха или моря. Воздушный путь они исключили сразу – незаметно на парашюте не приземлиться, и осталось только море. Пляж с двух сторон окружен скалами и можно только вплавь причалить к берегу, оставить за валунами лодку, и пробраться на многолюдный берег незаметно. Но вот для чего вся эта морока? Затащить старика на берег, напоить цианидом и опять раствориться в море? Вероятно, что так и было, и лимонад с ядом приготовила спутница умершего. Эксперты из всего мусорного хлама обнаружили стаканчик и пластиковую бутылку с остатками цианида из которого пил, и был отравлен мужчина. На нём были явные отпечатки пальцев трёх разных человек. Одни пальчики принадлежали покойному, а двое других не проходят по базе данных. Они сделали запрос в береговую охрану, но у тех никакой информации не было, никто не нарушал закон, нелегально в турецкие воды не заходил. Яхты, которые находились в прибрежной зоне стояли под турецкими флагами, а проверять каждое, частное судно у них нет ни причин, ни полномочий.

Очень интересную информацию раздобыл Феррат. Несколько лет назад немецкая автомобильная компания «Майбах» выпустила всего пять пар шикарных, солнцезащитных очков в честь одной серии автомобилей «Майбах». Оправа выполнена из восемнадцати каратного, жёлтого золота и инкрустирована 174 бриллиантами весом 1,18 карат. Дужки очков с логотипом «Майбах» выполнены из воловьего рога. Казалось эта информация сузит круг, и они смогут выяснить имя владельца шикарных очков. Но автомобильная компания отказалась открывать имена покупателей, в основном по тому, что восемь из десяти были анонимами, а двое были представителями совета директоров концерна, и находились в добром здравии и на своих постах. И всё-таки главная причина неразглашения информации состояла в другом-цена очков была 60 тысяч долларов! А для любой уважающей себя коммерческой компании, конфиденциальность одно из условий существования.

Тело умершего будет находиться в морге ещё месяц, и если не обнаружится родственников, то будет захоронено на общественном кладбище, как неопознанное. Разные, важные дела закрутили следователей и на папку с делом по отравленному мужику в дорогих очках легли другие более важные и насущные дела.

Глава 2. Москва

Пашка рос мальчиком смирным, добрым и доверчивым. Мать во всём винила женское окружение в воспитании, она волновалась за его будущее – каждый будет стараться обидеть, или использовать её мальчика. И как же он будет жить, когда окунётся в самостоятельную жизнь, когда станет студентом. А то, что он станет студентом ВУЗа мать не сомневалась – мальчик прекрасно учился, и с серебряной медалью закончил школу. Каково же было удивление окружающих когда парень даже не пытаясь сдать вступительные экзамены в какой-нибудь институт, устроился на работу в автомастерскую, которая находилась недалеко от дома. А для матери это был просто шок, не такое будущее она пророчила своему единственному сыну. Через год он добровольно отправился в Армию, а по возвращении открыл двери всё того же автосервиса. Два дня назад Пашке стукнуло двадцать девять лет. Он был высок, строен, чёрные волосы стрижены коротко и стильно. Одевался парень модно, но без кича. Он сам не знал откуда это взялось у него, потому что с матерью они жили весьма скромно, но ему нравилась дорогая обувь, лайковые перчатки, шёлковые шарфы и кашне. Одно огорчало-всегда грязные руки, как бы он их не драил, мазут намертво впитался в ладони и пальцы. Но это единственное, что могло его слегка опечалить. А в остальном он считал себя счастливым человеком. Девушки ходили за ним табунами, денег он получал достаточно, чтобы иногда посещать ночные клубы или рестораны, жил отдельно от матери – в квартире, которую оставила по наследству бабуля, работу свою он любил. Что ещё мог желать молодой повеса? Пашка предполагал своё будущее: когда-нибудь он встретит единственную-неповторимую, женится, у него будут дети, мать будет нянчить внуков и стряпать пирожки с блинами, а по выходным они всей семьёй будут собирать смородину с малиной на даче, и варить на зиму варенье. Дачи у них никогда не было, но мечты были настолько чудесными и реалистичными, что Пашка был твёрдо уверен – дача будет.

Всю жизнь его окружали женщины – мать, бабушка, воспитатели в детском саду, учителя в школе, соседка по парте. Он остро нуждался в мужской компании, завидовал пацанам, которые проводили время с своими папками в голубятнях, в походах в горы, на велосипедных прогулках, да и просто, когда приходили на родительское собрание. Он не знал своего отца, и когда был маленьким, а потом подростком всё время терзал мать расспросами. Однажды, когда ему было лет одиннадцать, мать открыла ему великую тайну, что его отец настоящий грек, и мало того, он являлся чемпионом мира в гонках «Формулы 1». Пашка некоторое время был невероятно горд, что он сын чемпиона мира, но со временем насмешки друзей и одноклассников стёрли с него это чувство. Повзрослев до него дошло, что мать просто придумала всю эту историю. У кого-то были отцы – герои лётчики, разведчики, моряки, ну а для него матушка хотела чего-то исключительного. Хотя все отмечали, что парень превратился из мальчика в красивого юношу со смоляными волосами, красивой фигурой, прямым носом и действительно был необычайно похож то ли на грузина, то ли на итальянца, то ли на грека. Но вскоре Пашка сделал одно открытие, которое в последствии превратилось в навязчивую идею. Однажды он залез в письменный стол на полку с бумагами в поисках какого-то необходимого в тот момент документа, и наткнулся на пачку старых писем. Мать была на работе и он расположился за столом, просматривая конверты. В век интернета и сотового телефона эта пачка писем выглядела, как что-то ископаемое вроде бивня мамонта или старинного фолианта, написанного от руки с обложкой из натуральной, буйволиной кожи. Он рассматривал разноцветные марки из разных стран-Италии, Аргентины, США, Австралии и большинство писем было отправлено из Греции. Отправитель и получатель были одни и те же. Корреспонденция была адресована его матери, а отправлял её некий Аргирис Дракопоулос. «Наверное это и есть мой возможный отец, – размышлял Пашка, – недаром отчество мать присобачила Аргирисович. Видать папаша не счёл необходимым предъявлять свои отцовские права и фамилия у меня осталась матери – Пушков, а не эта жуткая для русского слуха.» Он никогда не получал писем, но знал, что читать чужие не хорошо. Раздумывал он недолго, мать была на работе, спросить разрешения было не у кого, а любопытство было велико, тогда он решил просто просмотреть содержимое не вникая в суть. Но так не получилось, Пашка не только вник, но и проникся этим эпистолярным романом. Послания были на английском языке, но писать, читать и даже размышлять на этом языке для Пашки было делом обычным. В молодые годы мать закончила факультет иностранных языков в одном московском ВУЗе, потом успешно работала внештатным гидом-переводчиком в «Интуристе», а вечерами брала переводы научной и художественной литературы. Она с самого детства разговаривала с сыном на двух языках.

Пашка сварил себе крепкий кофе в турке, сел у окна на кухне и задумался. Прочитанная история впечатлила его, но чувствовал он себя неуютно, как будто заглянул в замочную скважину и увидел чужую, приватную жизнь. В письмах не было ничего постыдного или порочащего мать или гипотетического отца. Но про себя парень решил, обязательно расскажет матери о том, что прочитал письма, тем более, что у него возникло множество вопросов. Он положил пачку назад в стол, и решил отложить разговор до лучших времён. Несколько дней Пашка ходил в задумчивости и в один из вечеров он, как умел накрыл стол фруктами, бужениной, всякой зеленью, а в центр поставил бутылку французского, розового вина, которое любила мать. Потом дождался, когда она придёт из института, в котором преподавала английский, и торжественно пригласил на ужин.

– О, что за повод? – изумилась Лидия Николаевна, отщипнув виноградинку.

– Прежде, идите мыть руки, мадам, – Пашка повернул мать за плечи в сторону ванны.

Лидия Николаевна мыла руки над раковиной, и разглядывала себя в зеркало. Ей нравилось то, что она видела. В свои пятьдесят она выглядела прекрасно, во всяком случае она так думала. Ей были не по карману фитнесс-центры, дорогие косметические салоны, но она летом бегала трусцой в парке, а когда наступали холода делала гимнастику в квартире. Покупала замороженную смородину, клубнику, малину и накладывала на лицо свои самодельные маски. Но морщинки вокруг глаз и на шее множились, только она не страдала по этому поводу, а принимала это как неизбежность. У неё были кавалеры и Лидия Николаевна позволяла ухаживать за собой, принимала цветы, ходила в театры и на концерты. Иногда случался секс, но к себе домой для этих целей она никого не приводила, считала что эта территория принадлежит только ей и сыну. После смерти бабушки – её матери сын переехал жить в её маленькую хрущёвку и это было справедливо, мальчик должен когда-то научиться самостоятельности – готовить для себя еду, стирать носки и утюжить рубашки. Но они были очень привязаны друг к другу, часто перезванивались, вместе ходили в кино и устраивали такие ужины как сегодня. Лидия Николаевна не особенно удивилась, когда увидела накрытый Пашкой стол, но уж больно он был сегодня загадочный. Она даже размечталась, а может он скажет, что собрался жениться и она вскоре станет бабушкой…