Зоя Елисеева - Массажист. Рассказы и шутки Страница 3

Вот мы с ним однажды встретились и поехали на пляж. На пляже, который я выбрала, было довольно-таки пустынно. Я, как и я, практический и деловой человек, расстелила простынку, и мы легли прямо в шортах (а он по-моему и в джинсах, ну кто там на него смотрел в чем он, я ведь мужа искала, вот ведь все запомнила про квартирку, и гараж, а вернее его отсутствие, и доход). Было не очень жарко. Я вытащила Достоевского на английском и стала Ягненка доставать чтением вслух. Читать вслух я люблю с детства. Помню, мама говорила, что из детского садика меня воспитатели не хотели отпускать, говорили, что я им очень помогаю тем, что читаю детям вслух. Это как бы и читаешь, и одновременно делишься со слушателем. Братья Карамазовы. Ну подоставала я его, пока мне не надоело это занятие. Тогда я вскочила, энергично сбегала к воде, сполоснула ноги в океане, и мы решили направиться домой. Мне казалось, что я ему оказываю большую честь свои присутствием в его машине. Так, он меня высадил у моего дома и мы распрощались. Скучища! Потом еще раз мы встречались и ездили в Сан-Димасский парк, опять читать Карамазова, конечно.

Тогда, после парка, я к нему в гости зашла в квартирку – хотелось получше товар лицом рассмотреть.

Мы сидели у него в маленькой гостиной перед ТВ. Сидели на диване, чуть поодаль друг от друга. На мне были светлые короткие шорты. Когда сидишь, ноги такие толстенькие, симпатичные, все такие открытые (они-то у меня не толстые от природы, хотелось бы чуточку потолще). Ягненок сидел – сидел, в очках ведь он в толстых, как и положено настоящему библиотекарю-очкарику. Глядел – глядел, вроде как будто бы в экран, через свои толстые очки.

Потом вдруг как выпалит (осмелился, видать): «Зоя, у тебя ноги красивые!», и очень прям от скромности чуть не умер при этом. Ну, я поблагодарила за комплимент, и вскоре ушла домой.

Ну и тут, ты помнишь, когда ты к своим приезжала однажды летом, мы с тобой купались в бассейне в Ранчо Кукамонга, и я тогда рассказывала тебе, что встретила Тима. Но ничего пока на тот момент было непонятно. Ну вот где-то по времени, это тогда и было – лето две тысячи седьмого.

И вот один раз мы что-то с Тимом поцапались, что-то он мне нагрубил. И я сказала себе «Не хочу грубияна видеть. Вот пойду и соблазню библиотекаря, и этим смелым жестом автоматически отрежу себе всякие пути обратно к Тиму, потому что завяжу новый роман вот с серьезным человеком». Моя мама, тем временем, все время меня отчитывала и пилила по телефону: «Вот выходила бы ты замуж за тихого библиотекаря и жила бы с хорошим мужем в спокойствии и счастьи.»

Конечно, если бы я это сделала, я могла бы быть замужем сейчас за тихим смирным библиотекарем и жить с ним в его скромной квартирке. Но скучища! И еще, мне надо было бы переступить через себя. Нам, женщинам, ведь подавай флиртовых плейбоев.

Сказано-сделано. У меня такой характер. Если есть проблема, я быстро составляю план о том, как ее решать, и иду, и еду, и привожу план в исполнение. Вот так тогда и было. Но! Привести тот план в исполнение я не смогла.

Оказывается, есть еще и «сердцу не прикажешь». И вот это точно то, что случилось с бедным библиотекарем, который меня, взбалмошную, видел тогда в последний раз.

Я Ягненку позвонила и говорю: «Я к тебе приеду». Приехала. Он мне и вишни, и салаты, все стал на стол выставлять, и какой-то чай, и телевизор настрополил – не надышится. Видно, про ноги думает. Ну а я угостилась, побеседовала, телевизор посмотрела, (ну очень скучно); ну откуда романтике взяться в такой непролазной скучище, да еще в маленькой квартирке! В девять часов вечера у меня сердце заныло и завыло на все голоса, и я почувствовала себя абсолютно несчастной, ну совсем заскучала по Плейбою. Так я тогда называла Тима – про себя, а иногда и ему это говорила, как бы в шутку, чтобы не обидеть. Тогда я, внешне спокойная, как Штирлиц, сразу вдруг надела на себя личину жуткой усталости (женщины такие прекрасные актрисы когда им что-то нужно) и говорю Библиотекарю: «Ой, знаешь, я что-то так устала, поеду-ка я домой: спать-отдыхать». И ушла. А сама, какое там спать! Какое отдыхать! Умираю по Плейбою. Приезжаю домой, бегу к телефону, хватаю трубку, набираю номер, и говорю без всяких предисловий (а зачем предисловия, ведь мы ребята конкретные): «Ты меня хочешь увидеть?» Плейбой был в казино, и да, увидеть меня хотел. Вот так я и прибежала к нему сама, уже второй раз. И тогда вот я сказала себе: «Не можешь его бросить, значит надо за него выходить замуж». Вот и вышла.

А невинный библиотекарь (принес на первое свидание двадцать четыре розы – в Америке дарят четное количество цветов) так никогда и не узнал, в каком вихре страстей он крутился вот в эти три-четыре встречи с этой взбалмошной русской учительницей; и как этот вихрь, своевольно, не захотел его коснуться.

PS

Заглянув в будущее, отмечу, что замужество с «плейбоем» продолжалось шесть лет, после чего я от него сбежала – сразу и не оглядываясь, оставив его с разбитым сердцем главное по причине того, что сбежала рабыня, которая обрабатывала и его, и его дом, успевая еще и свою работу делать, и ему с его бизнесом помогать. Тут не только у ленивого американца, а и у нормального человека сердце разобьется от такого неудобства! Про этот период у меня написано тут и там в разных рассказах. Никакого более монументального повествования об этом я так и не закончила. Знаете, это так уж получается: бывают даже и хорошие, важные события в жизни, но если в них какая-то перчинка или горчинка, как-то никак не удается их закончить. Начинаешь писать и потом что-то останавливает. А вообще-то наверно у всех людей, которые пишут, очень много остается неопубликованным. Я не исключение из этого правила.

Массажист

У меня на работе из чека зарплаты каждый месяц страховая компания срезает деньги на медицинские расходы на общую сумму примерно полторы тысячи в год. Я выбираю на год эту программу в моей медицинской страховке учителя, работающего на штат Калифорния, по которой на эти деньги могу покупать лекарства и медицинские услуги, и по корешкам чеков мне эти деньги возвращают. В список медицинских услуг, за которые возвращают деньги, входит кайропрактор (chiropractor). Я его в шутку называю «костолом» или «костоправ». Согласна, звучит грубовато, ведь это врач, который учится много лет своей профессии. Хотя эта врачебная профессия и не вполне признается в американской медицине, но многие люди пользуются услугами этих сертифицированных врачей по костям, и находят их очень полезными.

Под конец года у меня осталась тысяча долларов неиспользованных денег из этой страховочной программы. Я держала этот фонд до последнего, на случай какой-нибудь срочной зубной необходимости мне или мужу. Если эти деньги не потратить, то они пропадают. Когда настала пора эти деньги использовать, я нашла по интернету ближайший офис кайропрактора и сказала, приехав туда: «Мне надо в вашем офисе оставить тысячу долларов».

Не пациент, а мечта. Я и пациент, и покупатель – мечта. Я все покупаю сразу на импульсе, не торгуясь. (Я купила дом в Индиане по интернету, вот все никак не могу рассказ написать, но много народу рассмешила рассказывая об этом). Ну конечно же кайропрактор несказанно обрадовался. Им оказался симпатичный американец Бенджамин моего возраста, а его офис находится всего в пяти минутах езды от дома где я живу. Я прибавила: «Я здоровый человек и выправлять мне нечего, но массажами бы я попользовалась».

Массажистом оказался молодой человек по имени Джозеф, лет тридцати двух на вид. Пока он меня массажировал в течение нескольких недель, он все подбирался дальше и дальше, открывая простынку больше и больше. Я тем временем, чтобы не умереть ненароком от скуки в течение массажного часа, травила ему всякие байки. Прочла ему пару своих статей, спрашивая о его мнении. Он мне рассказывал о себе, отвечая на мои вопросы. Как-то постепенно, само собой, у нас после всех этих разговоров сложились теплые дружеские отношения.

Однажды я пришла в кайропракторский офис, залегла на массажный стол, и говорю: «Знаешь Джозеф, я жутко отстаю по своему испанскому чтению. Так как ты по-испански не понимаешь, я буду тебе с листа переводить на английский. Таким образом я хоть какую-то информацию вычитаю». Он не возражал, как всегда. Я с места в карьер бросилась читать свой испанский учебник. В процессе чтения, я наткнулась на имя – Габриэль Гарсия Маркес. Это латиноамериканский (из Колумбии) писатель-прозаик, лауреат Нобелевской премии за свой роман «Сто лет одиночества». Он примерно ровесник моей маме, где-то тысяча девятьсот двадцать седьмого года рождения, то есть ему примерно восемьдесят два года. Я про него не только много читала в курсе изучения испанского, но и бросила учебу в университете на очередной диплом из-за инцидента, связанного с одним из последних произведений пожилого писателя с интригующим названием «Воспоминания о моих грустных шлюхах».