Таня Стар - Фатум Страница 3

Злодеяния совершались ежедневно, а иногда и по нескольку за день. В этом списке преобладали кражи с взломом. Убийства случались крайне редко, чаще всего на бытовой почве. Сон по пару часов в сутки накапливал усталость. Одному Богу известно, как он, неугомонный трудоголик, умудрялся не зашиться в бумажной работе.

Потап обошёл апартаменты, собрался с мыслями, пуская сигаретный дым в открытую форточку. Достал пару папок, кинул на стол и углубился в изучение улик по делу о краже. Он словно провалился в иной мир, где царствуют линии, метки, сравнительный анализ и логические цепочки, пока ближе к вечеру не поступило в дежурную часть сообщение об обнаружении трупа в городском парке.

– Потап на выезд! У нас труп, – скомандовал старший следователь в распахнутую дверь.

Потап взглянул вслед оперу, поднялся со стула, сгрузил инструменты для сбора улик в волшебный чемоданчик и подумал: «Сон в руку. Чудовищный улов – будь он неладен!» Он уселся в уазик, и опергруппа тронулась в путь, там их ожидал многочасовой нелёгкий труд.

Надвигающаяся темнота скрыла общую картину убийства, но не помешала прибывшей в полном составе следственной группе начать расследование. Место оцепили лентой от любопытных глаз и нечаянной порчи оставленных следов.

Когда перед глазами предстала картина убийства малолетней девочки, жалость и злость перемешались воедино. От удара по голове пушковые светлые волосы слиплись от крови перемешанной с грязью, задранная юбочка открыла взгляду разорванную промежность и искромсанный острым предметом животик. Потап застыл в гневе, лицо посинело, воздух наполнился гарью обугленных тел, он словно вернулся в утренний сон, когда ему катастрофически нечем было дышать. Он не знал, как быть, не то прижать малышку к груди и выплакаться, прося прощения за несовершенство злого мира, или вопить словно раненый зверь или рвать волосы, заставляя себя страдать физически. Но ничто не помогло бы воскресить маленькую безгрешную жизнь. Эксперт очнулся от зловещего скрипа старых деревьев в момент всеобщего затишья. По парку пронёсся гул перешедший в стон.

Множество синяков удостоверяли, что ребёнок перед смертью был зверски избит. Укромное место с травой по пояс превратилось для девочки в коварную ловушку. Побои на теле дитяти несовместимые с жизнью, повергли крепких мужчин в ужас.

Место свершения тяжкого греха вернуло сердобольного Потапа к тому пожару, где погибли дети. Безответственность родителей снова привела к непоправимой беде. В доказательство их халатного отношения, перед ним лежало застывшее в нелепой позе тело малышки. Эксперта охватило чудовищное волнение, когда труп оказался на расстоянии вытянутой руки, запах горелых тел перекрыл дыхание. Воспалённое обоняние смертельной хваткой сдавило горло. Потап беспомощно закашлялся, ушёл в сторону, выпил таблетку валерианы и вернулся к дьявольски жуткой, но необходимой работе. Затвор фотоаппарата каждый раз выдавал яркую вспышку. Словно сто молний обрушилось на хрупкое тело. Завершив съёмку, он слегка коснулся тела, оно было ледяным. Смерть ощущалась криминалистом своеобразной границей перехода в иной мир.

Как назло заморосил дождь. В свете фонарей чёрные листья деревьев блистали слезами. Крепкие мужчины, не стесняясь, плакали, более тяжкого, омерзительного и кровавого злодеяния они не видели. На их жизненном пути такое гнусное зверство встретилось впервые. При виде жертвы генетически заложенный физиологический компонент породил осознание конечности существования всех пришедших в прекрасный мир. Вопрос жизни и смерти волновал всех без исключения.

Страх причастных к расследованию людей с каждым мгновением сгущался, зловеще очернял жизнь, он витал в воздухе над каждым. Разъярённые люди молчали о страхе, но коварный испуг выдавал человеческую слабость. Одних тошнило, у других кружилась голова. Причиной страха была реальная или воображаемая опасность. У Потапа страх перерос в ярость, на скулах заходили желваки и он скрипнул зубами.

Растерзанное тельце обнаружила влюблённая пара, искавшая укромное место для любви. Теперь врачи скорой помощи приводили в чувство девушку, сообщившую дежурному о смерти ребёнка, да и её парню досталось немало бесконечно непереносимых, опасных минут.

И только мысль чтобы поскорее восстановить спокойствие, оградить от зла охраняемую милицией территорию и защитить горожан от посягательств на их жизнь, подгоняла профессионалов к немедленным действиям, и они, откинув в сторону страх, как вредную эмоцию, оставили при себе лишь конструктивный страх обеспечивающий самосохранение.

Сгустившиеся сумерки смазали целостность картины убийства, усложнив работу сыщикам, а точечные лучи фонариков выхватывали фрагменты разбросанных по траве внутренних органов, превращая ночь в фильм ужасов. Невиданная расправа над дитём довела людей в погонах с нормальной психикой до исступления. В голове не укладывалось варварское издевательство. Чёрная ночь скрывала следы, но упорные сыщики, ползая на коленях, искали любые зацепки.

Ей было не больше пяти лет. Смерть окутала её белым саваном, и вырваться из её костистых рук ребенку не удалось. Бог забрал душу малютки в рай, чтобы не испытывать мук. Вырезанные и разбросанные по траве женские органы вызвали стыд за существование жестокости. С проломанным сводом черепа, истерзанная девочка лежала на земле. Золотые серёжки нелепо сверкали в свете карманного фонаря, а нательный крестик в голубой подмышке тоненькой, как у воробья ручки, свисал, извиняясь, что не уберёг от смерти. Мочевой пузырь и почки имели повреждения. На теле не нашлось уцелевшего места.

Ненависть к преступнику захлестнула умы, и неуспокоенная витала в воздухе чёрного леса. Участникам следствия было нелегко смириться с правдой жизни. Добытые доказательства служили главным аргументом обвинения и стали неотъемлемой частью правосудия.

Изучив на отлично криминалистику, которой более ста лет, Потап мог достоверно установить механизм преступления, извлекая информацию с мест совершения. Собрав доказательства, криминалист оценивал ситуацию основываясь на оставленные следы, вычислял закономерность действий преступника. Приобретённый в кропотливой работе профессионализм, высокая помехоустойчивость, склонность к исследовательской деятельности и логическому мышлению, психоэмоциональная стабильность помогали эксперту в полной мере исполнять служебный долг. Он не жаловался на душевные раны и боль, умело справлялся с переживаниями, не отвлекался на жизненные мелочи благодаря способности длительное время сосредоточиваться на одном предмете.

Потап измазал брюки в скользкий чернозём, превратившийся от дождя в липкий пластилин, словно ищейка он ползал по огороженной территории и фиксировал маломальские следы. Ответственность словно гильотина зависла над его головой, ведь от качества его работы и смекалки зависел исход расследования. Потап был способный к анализу, синтезу, умело сопоставлял факты и заключал логические выводы. Главная задача эксперта-криминалиста оставалась неизменной – найти следы, доказывающие вину, с их помощью осудить и изолировать от общества опасных преступников.

Откинув сантименты, дока включился в расследование, пытался представить события той ночи, когда насильник и убийца лишил жизни ни в чём не повинное дитя, но душа не знавшая покоя воскресила из памяти воспоминания приносившие ему горечь от несовершенства жизни. Смерть была ненавистна. Чертова работа не принесёт успокоение, пока не вымрут все ублюдки. Изловить их одним махом, чтобы дети не знали слово смерть – утопия. Всякая насильственная смерть отзывалась нестерпимой болью в железном, как он думал, сердце, поднимала давление в сосудах, от чего сильно болела голова, и неделями мучила мигрень.

Количество оставленных следов на месте чудовищного убийства удовлетворило профессиональный голод Потапа, и теперь владея ключом к раскрытию убийства, виновность доказать несложно, но вычислить преступника по уликам гораздо сложнее. Нужен особый нюх или банальная удача. Дело оставалось за следователями.

Больше всего эксперт ненавидел корыстных ментов, тех, которые не спешили выполнять служебный долг. Дела оставались не раскрытыми чаще из-за беспечности и профнепригодности нерадивых элементов в структуре правоохранительных органов. Потап сожалел, что от него на этапе следствия ничего не зависело.

Намерения насильника не укладывались в общее понятие об убийстве. Ничто не указывало на конкретное лицо, кроме того, что убийство совершил мужчина, из-за наличия спермы на одежде ребёнка. Эксперт предварительно установил, скрывал ли злодей следы, как совершил преступление и, анализируя полную картину, сделал выводы о спонтанности убийства, яростного по воздействию к жертве, и предположил, что совершил его человек с отклонением в психике или настоящий маньяк.