Аделина Сташкевич - На грани… Страница 3

Не менее поразительной была и реакция Евгения. Как многие уже поняли, его душа не богата милосердием, но даже банальные правила морали и нравственности не заставили появиться пускай и наигранной доли сострадания. Циничный, ужасающий, пронзительный взгляд – вот что было на его лице.

Я не буду в подробностях описывать всё, что там в последующем происходило. Это прекрасно понимает каждый из нас.

Тётю Нину забрали в больницу с инсультом. Её парализовало. Вскоре приехала хозяйка той самой квартиры, куда теперь вряд ли кто-нибудь заселится по объективным причинам. Но вот больше всего поразил тот факт, что Евгений, уходя оттуда, с восхищением рассматривал в телефоне фотографии, которые сделал на месте трагедии. Возникал только один вопрос, ответ на который в тоже время было страшно услышать: «Как запечатлённые на камеру телефона смерть и страдания могут приносить ему удовольствие?». А почему восторгался Евгений, Вы со временем поймёте.

Он довольно-таки активной и даже весёлой походкой вернулся в свою квартиру. Кати, к счастью, ещё не было. Её духовное развитие по сравнению с Жениным находится на совершенно другом, противоположном уровне.

Она верующая, но при этом и не навязывает свои идеалы другим. Женя же – это просто «Фома неверующий». Точнее, он верил, что есть Кто-то, кто создал Вселенную и её обитателей, но вот вдаваться в подробности не желал, считая это глупым времяпрепровождением. Он никогда не понимал, зачем Катя соблюдает пост. Он любил называть его «православной диетой». Женя, без всякого сомнения, очень упрямый, и Кате легче было сменить тему разговора, чем отстаивать своё мнение.

Этот герой, несмотря на трагичность недавно произошедших событий, торжествуя ходил по квартире с гордо поднятой головой. Его и не интересовал вопрос, когда вернётся домой Катя и вообще вернётся ли она. Если уж на то и пошло, это была её квартира. Однако Евгений находился, так сказать, в своей «ауре».

Он поставил перед собой сковородку с остатками кулинарных шедевров и, вооружившись вилкой и ручкой, стал реализовывать задуманное. Пожалуй, осмеивать то, как он ест я не буду, так как такой метод поглощения продуктов в спешке предпочитают многие мужчины. Хотя, что скрывать – и не только мужчины.

Как бы не этично и не гуманно не звучало, но фотографии, сделанные Женей, судя по его выражению лица, были для него вдохновением. К тому же он периодически прослушивал беседу с тётей Ниной. Только брал он её не из воспоминаний, а из диктофона, который включил при входе. А диктофон, да и вообще любая техника, которая может зафиксировать события в любых условиях – главное оружие журналистов!

Всю ночь Женя неотрывно писал статью. Лёг на кровать в 4:37 и то для того, чтобы подумать, как сделать ненавязчивую мини рекламу «своих трудов» Михаилу Петровичу. Эти полчаса он провёл в полудрёмных размышлениях и встал, несмотря ни на что, рано – в 6:10. Он принял душ и сделал решительный шаг – положил грязную посуду в раковину.

Через 3 часа Евгений был перед дверью кабинета главного редактора. Он детально продумал каждое слово, каждое действие. Женя придерживался основной стратегии – играть роль скромного идеалиста и не показывать, как он любит и ценит себя, Михаилу Петровичу, а также лицам соответствующего контингента. Он считал, что это поможет делать ему более быстрые и стремительные шаги карьерного роста.

Войдя в кабинет, его встретил нейтральный, не выражающий никаких эмоций взгляд начальника.

– Можно? – прощебетал Евгений.

– Ты уже вошел, – словно упрекая, заметил Михаил Петрович.

– Извините, если отвлёк. Я могу зайти, когда Вы скажите, – оправдываясь, произнёс Евгений.

– Говори уже! – с раздражением ответил шеф.

– Я написал статью, – положив на его стол лист, сообщил Женя. – Мне выйти?

– А что, сейчас из этого листа должно что-то вылезти?!

– Извините? – не понимая, переспросил он.

– Да, видимо, сегодня у всех интеллектуальная активность занижена. Стой уже и желательно молча! – властно произнёс начальник.

Михаил Петрович вытащил из футляра очки и надел их, словно ценитель. Он взял в левую руку статью и стал про себя читать. Через секунд 20 выражение его лица изменилось с «позиции» надменности на заинтересованность.

Прочитал он статью довольно быстро и, облокотившись на спинку стула, теребя в руках статью, спросил:

– Чёрт возьми, ты хочешь сказать, что написал это за ночь?

– Да. Не знаю, может это будет не правильно, но – вот, – положив перед ним конверт, сказал Женя.

– Что здесь?

– Фотографии: доказательства достоверности изложенного в статье.

Михаил Петрович, не скрывая удивления, взял в руки конверт и медленно, словно представляя, что изображено, стал их доставать. Увиденное, конечно, повергло его в шок. Фотографии брали за душу.

– Ну что я могу сказать – твою статью мы опубликуем сегодня.

– Спасибо, – со скромной улыбкой ответил Женя и направился в сторону двери, боясь вновь попасть под горячую руку начальника.

– Да кстати, за сегодня успеешь перенести свои вещи?

Опыт играть на публику у Жени, собственно говоря, уже есть, но, ясное дело, в этом случае он просто не мог управлять собой, и поток эмоций проявился в широкой улыбке.

– Вы не шутите?

– А что я сегодня такой весёлый?! – с возмущением задал риторический вопрос Михаил Петрович.

В этот момент возникла мёртвая тишина. Звучит глупо, но именно она послужила некой формой «разгрузки» столь напряжённых отношений в этот момент. Обдумав сказанное только что собой же, Михаил Петрович не смог сдержать смех.

– Да эта дура подрезала меня сегодня! При этом глазищи свои вытаращила, как будто я виноват! Кому попало права сегодня выдают… Хотя, марка автомобиля, на котором она ездит, и буквы номера многое объясняют. Кстати, какая у тебя?

– Возможно разочарую Вас, но у меня нет автомобиля, – ответил Женя, пытаясь скрыть смущение.

– Признаюсь, действительно не ожидал услышать такой ответ, – с удивлением произнёс начальник. – Но ничего… Ты талантлив, как и все, работающие здесь. Но вот ты, Женя, не просто пишешь, ты живёшь тем, что написал. Развивайся, не останавливайся на этом. Мы получаем в жизни по своим заслугам.

– Спасибо. Я сделаю всё от меня возможное, – всеобещающе сказал Евгений. – Не хочу показаться назойливым, но, если Вам будет нужна моя помощь – помогу чем смогу.

– Я тебе более того скажу – я знал об этом, когда подписывал твой договор! – с усмешкой заявил Михаил Петрович. – Шучу, конечно. Хотя… и в каждой шутке есть доля правды. Ведь есть одно из основополагающих правил жизни. Знаешь?

– Каждый человек, исходя из событий, выстраивает свои закономерности?

– Да, ты прав. Но это правило не обходит стороной никого: «Получая что-то, мы что-то теряем». Надо принять это как факт. Кстати, скажи Юлии Владиславовне, чтобы она зашла ко мне. Дождись, когда она уберёт свои вещи, потом заходи. А то мало ли. Ведь нервная система женщин – это плохо изученный механизм как для мужчин, так и для них самих.

– Хорошо, – с улыбкой ответил Евгений и, забрав «свои труды», вышел из кабинета.

Глава 3

– Как я понимаю, мне нет прощения? – заигрывая милым голоском, начал вечером телефонный разговор с Катей Евгений.

– Да нет, – ответила она, не выражая интонацией никаких эмоций.

– М-м-м, то есть у меня есть выбор между двумя вариантами ответа? Я, безусловно, выбираю второй. Ведь тогда есть хоть маленькая доля вероятности того, что я смогу заслужить твоё прощение.

– Если только очень, очень маленькая. Подожди, – произнесла Катя и подошла к двери.

Это был курьер с большим букетом красных роз. Приняв этот банальный знак внимания, сердце Кати быстро «оттаяло». Проводив курьера радостным взглядом, она, заигрывая, продолжила разговор по телефону:

– Алло, – пытаясь скрыть потрясение, прошептала она.

– Ну и что ты мне скажешь? Я прощён?

– Только отчасти.

– И что мне теперь делать? Или всё – шансов больше нет? – застенчиво уточнил Женя.

– Даже не знаю… – и взглянув на часы, столь же кокетливо продолжила: – Ну если через час ты будешь дома, то думаю, они сильно возрастут.

– Но, кстати, предупреждаю – я тоже заслуживаю похвалы, которую рассчитываю сегодня получить.

– Да? И какая на то причина?

– Ты ещё не знаешь? – с удивлением спросил Женя.

– Нет, – действительно не понимая, о чём идет речь, удивилась Катя.

– Ладно. Будем считать, что 1—1. Скоро приеду, любимая.

– Жду, – заботливо промолвила она.

Мне кажется, нет смысла сейчас описывать действия и поведение этих «окрыленных». Вообще, в это время люди, будто в состоянии аффекта. Они существуют в своём мире, куда нет больше входа никому.

Хотя, если честно, пусть лучше Катя была бы в этой эйфории, чем вновь вернулась в объективную реальность, где жизнь постепенно знакомила её с настоящим Евгением и его идеалами, а точнее сказать – пороками.